Наум Зигман «Отказники» - Глава девятнадцатая

         Переполненный автобус вёз нас в Рим. Погода стояла жаркая, несмотря на то, что была уже середина Сентября. Море было ещё очень тёплым и притягивала всех своей лазурной прохладой. Осени не чувствовалось совсем. Зато в автобусе, который вёз нас в Рим, можно было задохнуться. Людей, желающих попасть на демонстрацию было такое количество, что мы с ребятами смогли сесть, вернее стать, только в четвёртом автобусе. Три мы пропустили в виду переполненности.   Нельзя было даже найти место на подножке. Надо сказать, что автобус почти полностью был заполнен отказниками, ехавшими на демонстрацию у американского посольства в Риме. Я почти всех знал в лицо и меня узнавали тоже все, приветливо кивая мне, протягивая руки, выкрикивая какие-то слова.
         Я немного волновался. Это была первая демонстрация в моей жизни, в которой участвовал я сам, не считая той, которую даже нельзя было назвать демонстрацией, в Киеве, после получения отказа, несколько десятков человек, также получивших отказ, собрались недалеко от здания правительства. Но не успели мы пройти и двадцати метров, как подъехало несколько миллицейских машин и без труда разогнали нас, наивных, пытающихся бороться за свои права. Опыта в демонстрациях у меня, как и у всех остальных было очень мало.
         В буквальном смысле, мы высыпались из автобуса на раскалённую римскую мостовую. Дорогу к американскому посольству знали все хорошо. Поэтому, той же толпой, что ехала в автобусе, мы направились по прекрасным улицам Рима к месту сбора. До американского посольства было минут 40-50 ходу. Демонстрация была назначена на  1 час дня. У меня в запасе было ещё полтора часа.   Поэтому я немного отстал от всех и шёл рассматривая в который раз великолепную архитектуру Вечного Города. Купив себе мороженное, я шёл, наслаждаясь и мороженным, которое по вкусу до сих пор осталось для меня непревзойдённым, и портиками фасадов старинных домов, их архитектурой и величием.
         На площадь перед американским посольством я пришёл вовремя. Вся площадь была запружена народом и гудела, словно улей. Я всматривался в лица, знакомые и не знакомые, пытаясь прочесть по ним настроение людей, их решимость. Что-то было в лицах отказников особенное, чего я не видел раньше, но я никак не мог понять, что именно. Я пробирался сквозь толпу поближе к воротам посольства. Что же было такое в лицах людей, спрашивал я себя, в их поведении, чего раньше я не замечал. Этот вопрос прочно засел в моей голове.
         Отказников было около шести тысяч человек, да ещё тысяча – полторы приехавших за компанию тех, кто ещё не получил ответа из иммиграционной службы но, учитывая сложившуюся обстановку, считающих себя потенциальными отказниками. Да ещё несколько тысяч зевак, жителей города и туристов, решивших поглазеть на это чудо.  Словом, собралась внушительная толпа в тысяч десять. Что же поражало меня в этой толпе, в лицах отказников? Я не мог дать ответ на этот вопрос.
         Откуда-то появились транспаранты с призывами к справедливому решению вопроса отказников, защёлкали фотоаппараты и зажужжали кинокамеры многочисленных репортёров. Демонстрация началась. Люди выкрикивали лозунги, давали интервью журналистам, спорили о чём-то.
         Я, наконец, нашёл своих ребят, которые также что-то кричали.  Прислушавшись, я понял, что люди хотят видеть представителя посольства. Но я так и не увидел никого, кто решился бы выйти из здания на улицу. Надо сказать, что за нами зорко следила полиция, хотя и не вмешивалась ни во что. Демонстрация была на редкость корректной и спокойной. Негодование и гнев в связи с отказами, их необоснованность и даже нелепость, делали лица людей твёрдыми и придавали их голосам металлический призвук.
         И вдруг меня осенило! Я понял, что было необычного в лицах отказников, чего я не видел раньше. Находясь всегда среди разношерстной толпы, я не видел того, что увидел здесь, сегодня. Это были лица интеллигентных людей, почти на каждом из которых стояла печать о высшем образовании. Это были врачи, инженеры, артисты, учёные, - словом, цвет иммиграции, её лучшие представители. Я ни в коем случае не хочу обидеть других людей, каждый человек – это свой маленький мир, своя вселенная, своё горе и своя радость. Я просто пытаюсь описать свои ощущения. И на мой взгляд, - это действительно была лучшая часть иммиграции, её мозги и талант.
         В первых рядах демонстрантов выделялись активисты движения отказников, те, кто организовал эту демонстрацию. Они держали множество транспарантов на русском и английском языках и охотно раздавали интервью многочисленным журналистам, копошившимся в первых рядах. Многие из них неплохо говорили по английски и по итальянски и щедро делились своими соображениями по поводу отказов, стоя перед кинокамерами, давая интервью.
          Простояв под палящим солнцем часа два, люди стали расходиться. Толпа быстро редела, напоминая глыбу льда, таящую под солнечными лучами.
         Я тоже неспеша стал выбираться из толпы. Настроение было удручающим. Постоянные мысли о Жене и Артуре не давали мне покоя ни на минуту. Только в работе я мог отвлечся, забыть на какое-то время о том, что мучило меня днём и ночью. Я до сих пор не имел сведений о них. Только Софа меня успокаивала когда я звонил ей по коллекту и говорила, чтобы я не волновался, что у них всё в порядке. Я понимал, что она меня утешает, хотя голос её и звучал убедительно. Софа говорила, что Женя уже сняла квартиру и даже нашла какую-то подработку, что скоро ей поставят телефон.  Об этом она узнала от дальней родственницы, у которой Женя с Артуром жили какое-то время по просьбе Софы и которая помогла им во всём. – Так что, - говорила Софа – думай больше о себе.
  

  
         Что я мог думать о себе? К тому времени у меня было практически всё в порядке, не учитывая моральную сторону происходящего. Я имел свой угол, прекрасных соседей, любимую работу, почёт и уважение в иммигрантской среде. Материально я уже не нуждался, так как зарабатывал уже совсем неплохо, получая за концерты, работая в школе и охранником в клубе. Везде платили понемногу, но вместе получалась сумма, позволяющая чувствовать себя довольно комфортно.
         Так размышляя, я не заметил, как попал на какую-то тихую улочку. Оглядевшись, я не увидел никого из знакомых мне людей.  Сориентировавшись на местности, я зашёл в маленькое кафе и, купив бутылку холодной воды, неспеша зашагал к автобусной станции, в который раз рассматривая и восхищаясь неповторимой красотой Рима.
В Ладисполь я приехал под вечер. Зайдя в клуб, я не нашёл своих ребят, но зато встретил Марину, которая с гордым видом объявила мне, что я могу организовать в клубе детский ансамбль, за что мне будут тоже немного платить. Я поцеловал Марину, поблагодарил её и отправился на поиски своих ребят. Никого из них я дома не застал. Все гуляли с семьями, наслаждаясь последними тёплыми вечерами осени. Но зато дома я застал всех. Саша и Галя сидели в кухне за столом. На столе стояла выпивка, закуска, за столом царило веселье.
         - Знакомься, - сказал Саша, указывая на парня, сидевшего рядом с ними. – Наш новый сосед, вернее твой, так как он будет жить в твоей комнатке и, естественно, ты будешь платить ещё меньше за квартиру.
         - Роман. – парень с улыбкой протянул мне руку. Я крепко пожал её, назвав своё имя.
         – А я  знаю тебя, - сказал Роман – тебя все знают. Мне показалось лицо парня знакомым, но где мы могли встречаться, я вспомнить не мог.
         Мы выпили за знакомство. Роман был родом из Жмеринки, где жили много моих родственников по линии отца и, как выяснилось, он дружил с моим двоюродным братом Геной. Видно там мы когда-то встречались.
         Мы просидели за столом до поздней ночи, рассказывая анекдоты, истории из жизни, шутили, смеялись. Уже поздно ночью, лёжа в постели, я подумал, что при теперещнем стечении обстоятельств, мог бы свободно содержать Женю и Артура здесь, в Италии. И, если мне всё же не доведётся уехать в Америку, то я могу забрать их сюда, в Ладисполь, где я на сегодняшний день неплохо устроен, тем более, что успел полюбить Италию всем сердцем. 
         Надо будет поговорить с префектом полиции Ладисполя, с которым я был уже знаком, так как он пару раз бывал на моих концертах и в школе. С этими мыслями я крепко заснул и проспал почти до полудня, едва не опоздав на репетицию.
         В клубе меня ждал сюрприз. Едва я только поднялся по лестнице, как увидел Марка. Мы не виделись с ним уже пару недель и поэтому крепко обнялись.
         - Знакомься – произнёс он – Это Анна, можно просто, Эн. Она из Лондона и снимает фильм об иммигрантах из СССР, в частности, об отказниках. Эн – режиссер и работает в телекомпании. По русски она не говорит, но я всё переведу.
         Я с улыбкой протянул руку женщине, лет тридцати пяти, стоявшей рядом с Марком.
         - Наум. – представился я. По-английски я не знал ни бельмеса.
         - Эн. – также просто сказала она, добавив что-то по-английски. Она была невысокого роста, в каком-то простом платьице. Черты лица её были правильными, лицо простым. Но простушкой её назвать было нельзя. В её взгляде было нечто такое, что я назвал бы это умом, знанием жизни, пониманием.
         - Она рада с тобой познакомиться – перевёл Марк – и хочет с тобой поговорить.
         - Поговорить можно, но я не говорю и не понимаю по английски.
         - Это – ерунда, я переведу. – ответил Марк.
         Я пригласил их обоих к себе в комнату для репетиций и мы сели. Эн начала что-то говорить и говорила довольно долго. Дослушав до конца, я взглянул на Марка. Он понял мой вопрос и, улыбнувшись начал переводить.
         - Она хочет – начал Марк – записать твою песню про отказников здесь в клубе, после репетиции, а завтра просит тебя сняться в сквере на фонтане с гитарой в кругу отказников. Как ты смотришь на это?
         - Я всегда хотел стать кинозвездой! – весело ответил я. – Скажи, что я согласен. Тем более, что это тоже способ борьбы за решение нашей проблемы.
         Марк перевёл и Эн протянув мне руку, с улыбкой сказала по русски спасибо, что-то добавив по английски. Я взглянул на Марка и он мне пояснил, что это значит – увидимся позже.
         После репетиции меня уже ждала Эн с двумя мужчинами, которые облюбовали в клубе комнату для хранения разного инвентаря.
         - Здесь хорошая звукоизоляция. – Пояснил Марк, стоявший тут же рядом. – Здесь и будем писать. Ты готов?
         Двух дублей оказалось достаточно. Я под гитару пропел два раза «отказников» и на этом запись окончилась.
         На следующий день в парке, на фонтане собралось много народа. Эн усадила меня в центр круга, образовонного людьми. Я взял гитару. Зажужжала камера включились прожектора и зазвучал мой голос. Эн пояснила, что я должен петь, как вчера на записи, чтобы губы совпадали с теми словами, что звучали на записи. Марк перевёл и я утвердительно кивнул головой.
         На этот раз Эн сделала шесть дублей, но видно осталась довольна сделанным. После съёмки я, Марк и Эн пошли поужинать в кафе, куда она нас любезно пригласила. Мы провели приятный вечер, но ни я, ни Марк не дали Эн заплатить за стол. Все её настоятельные просьбы рассчитаться были нами отвергнуты и мы, как настоящие мужчины, скинулись и уплатили за себя самих и за даму. Ни я, ни Марк теперь не нуждались и могли себе это позволить.
         Теперь хочу забежать вперёд. Этот фильм я увидел только несколько лет назад. Его копию мне подарил мой приятель в Америке, Радик, о котором я мельком упоминал выше и который тоже был отказником и даже активистом движения отказников. Мы с ним до сих пор поддерживаем дружеские отношения. Он также снялся в этом фильме.
         Но я хочу рассказать одну занятную историю, связанную с этим фильмом.
         По приезду в Америку, а приехал я Нью-Йорк, буквально через два дня мне звонят из Наяны (Организация, поддерживающая иммигрантов в New York) и спрашивают меня можно ли дать мой номер телефона Анне, режиссеру из Лондона, которая разыскивает меня. Я, конечно, дал согласие. Так как я по английски всё ещё не говорил, Женя позвала свою подругу, которая уже жила давно в Америке и свободно говорила по английски. Когда раздался звонок, она взяла трубку.  Объяснив, кто она такая, она выслушала Эн на другом конце провода и попросила ручку и бумагу. Записав что-то, она попрощалась и стала мне рассказывать. Оказалось, что Эн звонила по такому поводу.
         Из моей песни «Отказники» на студии сделали музыку к этому фильму, которая проходит через весь фильм в различных вариациях и за это мне положен гонорар. Эн спрашивала номер моего счёта в банке, куда можно перевести деньги, но счёта у меня ещё небыло и она оставила номер своего телефона с тем, чтобы сообщить ей номер счёта, когда я его открою и тогда она переведёт деньги на этот счёт. Сумму гонорара Нана, так звали женину подругу, спросить забыла. Спрятав бумажку с номером телефона в джинсы, я через время забыл о ней, а через день я увидел свои джинсы постиранные и, конечно, бумажка с номером телефона была постирана тоже. С тех пор, сколько я ни пытался найти Эн или эту киностудию в Лондоне, мне это не удавалось.  Даже с появлением Интернета, я не могу выяснить где находятся мои деньги. Единственное, что я узнал, так это то, что деньги могут много лет лежать на депозите и когда нибудь, может  быть, я их смогу отыскать и получить. А вдруг я уже миллионер?! (Шутка)
         Вот такая история вышла со съёмкой этого фильма и со мной.

---

 

Быстрый переход по главам книги:

0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28