Константин Швуим: композитор, аранжировщик, джазмен - часть 1

   Константин Швуим.
   Его песни звучали в концертном зале «ОЛИМПИЯ» в Париже. Более тридцати песен написаны на стихи известного поэта Ильи Резника и исполняемые самыми популярными артистами. Он играл и играет с выдающимися джазменами мира.
   Его знают и любят в родном городе Одессе.
Он является автором идеи создания памятника «Бабушки-старушки» у которой в восемь часов вечера на Дерибасовской угол Ришельевской отобрали честь. Сперва мы решили сделать короткое интервью, но было столько воспоминаний, что интервью превратилось в задушевную, долгую беседу. Ведь есть, что вспомнить...
 

Константин Швуим

Часть первая

   Костя, любое интервью начинается с рождения, сперва тропинки, а затем широкой дороги в музыкальную жизнь. Как все начиналось?

   Я родился в роддоме на Комсомольской и вырос в одесской коммуналке.
   Помню себя совсем в раннем детстве, крутящим радиоприемник.
   Помню как мне были приятны странные звуки какой то музыки, не той что все время передавали по радио и пели на концертах.
   Об этой музыке я узнаю значительно позже…
   К шести-семи годам мешпуха собралась чтобы решить мою судьбу.
   В моей семье музыкантов не было, за исключением жены моего дядьки, чей совет и был принят.
   Правда она советовала виолончель, но мне почему то купили аккордеон на 120 басов.
   Огромный и неподъемный. Поскольку в 1953 аккордеон считался полу-зарубежным инструментом, в отличии от признанного партией и правительством баяна, музыкальных школ по этому классу не было и мне была нанята частная учительница музыки. Через два месяца я умудрился закончить эти уроки. Слезы, вопли «не хочуууу учиться» сделали свое дело.
   Музыка была забыта и меня больше не трогали. В четвертом классе общеобразовательной одесской школы номер 58 начались уроки пения и там я узнал, на какой линейке пишется нота «соль», на этом мое официальное обучение музыке закончилось. Всю школу я занимался и играл в волейбол.
   Я был в десятом, когда к нам в класс поступил мальчик Петя Березовский.
   Мы подружились. Он таки да занимался на аккордеоне.
   Я как-то был у него дома, когда к нему пришла учительница музыки.
   Не знаю, что меня так возбудило, но придя домой, я достал из шкафа, пролежавший там десять лет мой аккордеон.    К этому времени он стал намного меньше в размерах.
   Я заиграл сразу. Ну не так чтоб пальчики бегали и аккорды я знал.
   Просто заиграл и все…
   Первые песни были «Царевна Несмеяна» и «Огонек», помню как сейчас.
   И так и тянуло меня обыграть мелодию, Я знал, что это называется вариация.
Да и радио то, и ту станцию я когда никогда слушал. Тянуло... Я тогда уже знал эти слова - джаз, стиляги, Америка, жвачка...

   В общем, через месяц, два, мы с Петей уже оркестр эстрадный в школе имели.
   Музыку тогда в нашей 58-ой преподавал Валерий Котиков, тоже тяготевший к джазованию на уроках пения.
   Заметив меня и мою тягу к джазу, он пригласил меня на репетицию оркестра в Портовом Клубе, где я первый раз увидел Толика Горбатюка, Гришу Казавчинского, Анатолия Кравченко, Аркадия Астафьева, Сережу Терентьева, тогда уже бывшего звездой одесского джаза и других ребят, которые так же как и я в 11:15 вечера тихонько от всех слушали радио передачу Голос Америки, «тайм фор джэз...» - «Час джаза».
   Недавно в фильме «Стиляги» я снова услышал этот голос, который безошибочно узнавали все фанаты джазовой музыки - голос Виласа Кановера. Толик Гобатюк в своей книге «Хоть джаз и не родился в Одессе» вспоминает меня там, в Порт-Клубе, с замиранием сердца, слушающего, как играли мастера одесского джаза.
   Там я впервые и услышал слова - блюз, квадрат, брейк, джем сэйшн и названия многих известных джазовых стандартов.
   В 11 классе меня принимают в эстрадный оркестр Дворца Пионеров.
   За что я особенно любил аккордеон, так это за то, что мне приходилось тягать его через весь город. Не барабаны конечно и не контрабас, но и не флейта-пикколо...
   Мешпуха решает, что я должен стать инженером и меня отдают в Одесский Политехнический институт. К моему пиликанью дома на «гармозе» никто в всерьез не относится.
   Отдают не то слово.
   Я поступаю туда и как волейболист (к тому времени меня персонально уже тренировал сам Марик Барский) и как музыкант.
   Несмотря на мои отличные знания и подготовку, я почему то не поступаю на стационар, даже не взирая на два льготных списка.
   Зато тихо, не говоря никому ни слова о том, что я спортсмен и музыкант, я поступаю на вечернее отделение и начинаю работать на фабрике им Воровского. А моим непосредственным начальником в цехе электриков-слаботочников становится Женя Ивин - известнейший в Одессе коллекционер джазовой музыки. И надо же такое совпадение! С Женей я до этого уже встречался на джемах и тайных прослушиваниях пластинок и записей. Итак, я начинаю учится в Политехе и как-то через месяц переходя из аудитории в аудиторию, проходя мимо Актового зала, я слышу... играет... биг-бэнд Открываю дверь... и глазам не верю.
   Биг-бенд, все как у людей, играют Каунт Бэйси.
   И в оркестре несколько человек, с которыми я играл во Дворце Пионеров.
   Руководит оркестром Саша Шульга, тромбонист, недавно появившийся в Одессе после работы в оркестре Анатолия Кролла. Стильный и нахватанный после работы в одном из лучших оркестров Союза.
   В общем, уговорили его мои пацаны взять меня в оркестр.
   Аккордеон там конечно и на фиг был не нужен.
   Вдруг через пару недель пианист уходит из оркестра. Саша дает мне ноты и говорит, что теперь я буду пианистом.
К пианино к тому времени я ни разу не прикасался.
Единственное пианино, которое я знал, было в красном уголке фабрики Воровского, где в обеденный перерыв я и пытался освоить программу биг-бенда Политеха.
   До следующей репетиции было три дня.
   Помню как сегодня. Руководитель дает счет, у меня четыре такта вступления... и никто не вступает...
   Поворачиваю голову в сторону оркестра, вижу хохочущего Шульгу и веселые лица оркестрантов...
   Понял, что сыграл как шлепер.
   Ладно... через месяц ... уже я смеялся, а всем было не до смеха.
   Я начал писать аранжировки, и фактически управлял оркестром, а когда Шульга ушел, то и стал руководителем.
   Лучшие воспоминания о работе в этом оркестре.
   К тому же, я получил НА ШАРУ, целый оркестр и мог экспериментировать в свое удовольствие.
   То, что в Консе учили на бумаге у меня было наяву...
 

Биг-бэнд Одесского политехнического института

   Я помню в то время было много энтузиастов джаза. Оркестры были в каждом институте, дворце студентов и других местах. И даже на танцплощадках все играли джаз. Расскажи и об этом времени.

   Студенческий мир того времени был наполнен талантливыми музыкантами и джаз в Одессе, несмотря на все запреты, был популярен.
   Братья Марик и Додик Дойбаны (саксофон, барабаны), Юра Левитин (пиано), Эдуард «Джоник» Кумаритов (барабаны), Сережа Терентьев и Володя Васкевич(саксофон).
   Оркестры разных институтов, в том числе прекрасный бэнд Алика Шиндеровского. К этому времени появилась и Таня Боева, и еще многие.
   Жить становилось интересно. В те времена в Одессе «джазовали» где только можно. Самодеятельные оркестры Коли Голощапова, Изи Сокола, Евгений Танцюра и его оркестр в кинотеатре «Украина», музыканты многих ресторанов города таки да «приджазовывали» даже совсем не джазовые произведения.

   Там же в оркестре Политеха иногда играли, как приглашенные гости, трубач Аркадий Астафьев, барабанщик Георгий Гельмис и другие «быки» того времени.
   К окончанию первого курса я был уже знаком со многими, играл на джемах в Портклубе и во Дворце Студентов и везде где нас пускали поиграть.
   Интересно, что после первого семестра меня таки перевели на дневное отделение, и мне больше не надо было паять провода на фабрике. Хотя и это пригодилось потом.
   Я уверен, все знают как мы сами чинили нашу самопальную аппаратуру…
   Итак, первый курс окончен и я попадаю на лето в оркестр на судно «Абхазия», совершающее рейсы по Крымско-Кавказской линии.
   Удивительным образом, через две недели судно идет… ЗА ГРАНИЦУ… ...в Болгарию (тоже заграница в те годы), но виза туда требовалась так называемая «малая».
   И нам, музыкантам её дали.
   Все-таки не совсем дальняя заграница, а так... Болгария.
   И на меня напали деньги.
   Мы получали в месяц 18 рублей «бонами» и могли покупать товары в специализированном магазине для моряков загранплавания. К тому же весь экипаж еще и спекулировал, выменивая на водку в Батуми часы Атлантик (механика! - сейчас не найдешь) у финских моряков и «толкая» их в Варне благодарным и дружелюбным болгарам.

   Как то незаметно у меня кой-какие записи и ноты начали появляться, аккордеончик поприличней, на судне часто надо было на палубе играть, так что аккордеон я не забывал, и к тому же в какой-то кладовке на судне занимался долгими часами, разбирая эти самые американские настоящие ноты...
   Лето закончилось, надо было возвращаться изучать транспортно-подъемное машиностроение, а не хотелось... Тем более, что мы всем оркестром к тому времени подали на «большую» визу. Что делать учиться надо, а то, не дай Бог в армию заберут, а там бЭз диплома мне одна дорога в стройбат...
   Ладно, институт тоже классно.
   У меня биг-бэнд и вся самодеятельность. Меня даже в студклубе на зарплату поставили.
   Но тут мне, таки случайно, таки да открывают дальнюю визу и... На долгих 12 лет я, с перерывами, отбываю на загрансуда ЧМП.

   Целых 12 лет отдать пароходству? Знаешь как мы, «береговые», завидовали «плавающим» лабухам. Мы играли на самопалах и мыльницах, а у вас, кроме свободы исполнения, была «фирменная» аппаратура, микрофоны, и повидали весь мир, который мы видели «глазами Сенкевича» И попутно - твоё участие в джазовых фестивалях.

   Политех я так и не закончил, чем сильно огорчил моих родителей и Толика Горбатюка, он писал об этом тоже в своей книге.
   Но в перерывах между рейсами оркестр институтский не забывал.

   Плавание на судах загранплавания в те годы это было что-то!
Первое судно - красавец лайнер «Тарас Шевченко». Фирменная аппаратура, два наших оркестра, одним руководил Марик Горин, другой достался мне, и еще и иностранный оркестр. Итальянские, немецкие и французские компании фрахтовали судно и свои оркестры всегда брали, с которыми мы частенько джэмовали. На судне можно играть все что угодно. Никто из нас тогда не пел. Так что «тема - импровизация – тема». И куча нот там была американских, и иностранные певцы, которым мы часто аккомпанировали, и даже сам Борис Рубашкин. К тому времени я уже играл на прекрасном судовом рояле и электро-органе «Farfisa», на зависть многим моим береговым коллегам.
 

Т/Х «Тарас Шевченко»
Константин Швуим - фортепианоно, Володя Hаходкин - бас,
Женя Казаров - саксофон и Валера Центр - ударные

   На судах мне удалось поработать с прекрасными джазовыми музыкантами - саксофонист Владимир Васкевич, барабанщики Валерий Центр и Анатолий Горбатюк, гитарист Валерий Бугаев, пианист Александр Резник (Ленинград), басист и знаток истории джаза Арнольд Гумницкий (Рига) и многие другие...
   В перерывах между загран рейсами суда ходили по Крымско -Кавказской линии, где в портовых ресторанах играли лучшие музыканты страны, так что и с ними мне тоже удавалось поиграть когда никогда. Легендарные Володя Ткалич и Валерий Буланов, позднее Саша Барыкин, Александр Балабан, Гриша Безуглый и Валерий Гаина (группа «Круиз»).
   Короче, лучшие воспоминания, несмотря на строжайшую судовую дисциплину.
   Во время отпусков работал в одесских кабаках.
   Запомнилась благословенная для всех одесситов холера в 1970, когда в городе было чисто, такси стояли свободные на стоянках, Минздрав сказал что нужно пить белое вино, Привоз ломился от вкуснятин по сниженным ценам, а кабаки были переполнены застрявшими на время карантина приезжими.
   Я тогда работал в ресторане «Киев».
   Оркестр... судите сами - Жора Слон на барабанах, Миша Шпрехер - бас, Бугаев - гитара, Астафьев - труба, Леонид Пивоваров - саксофоны, Рита Юнг, Люда Гнездилова, Валя Пономарева - вокал.
   Туда же поздней ночью после работы приходили музыканты из других ресторанов и там уже было: мама не горюй!!!
   Так вот, в холеру в Одессе застряли еще и куча гастролеров.
   Даже Борис Рычков, выдающийся джазовый пианист, перед которым мне пришлось тоже играть, Аркаша заставил. А ему трудно отказать, помню аплодировал весь кабак. Приятно было чертовски.
   Я то ведь не пианист и всегда меня это комплексовало в какой-то степени.
   В одном из отпусков я, Валера Бугаев - гитара, Миша Сладковский - контрабас, и Эдуард «Джоник» Кумаритов - барабаны и перкуссия частенько собирались поиграть в подвале какого то клуба.
   Так, в свое удовольствие. Было это в 1973году.
   И в это время кто-то, как-то, где-то, от кого-то узнает, что в Ставрополе будет джаз фестиваль и мы можем туда поехать.
   Мы сделали программу, одна из вещей была достаточно сложная композиция Джо Хендерсона «If You're Not Part of the Solution, You're Part of the Problem». Я снимал её с записи по радио со всеми помехами и шумами. Ужас.
   Но репетировали до умопомрачения… За неделю до поездки... меня раньше времени отзывают из отпуска, так как Французская фирма желает, чтоб только я присутствовал в рейсе или они отказываются от контракта.
   Похоже на шутку, но делать нечего.
   Вместо меня едет мой друг Аркадий Севастьянов, прекрасный пианист.
   Я в слезах ухожу в рейс, а они, таки очень успешно, выступили на том фестивале.
   Миша Сладковский - лучший басист. Аркаша - лучший пианист.
   Моя композиция «Дуэт» лучшая композиция и другие награды, и похвалы. И даже, наверно, где-то, у кого-то и диплом есть.
   Насколько я знаю, это была первая в истории Одессы поездка одесской команды на джаз фестиваль.
   Первая ласточка.
   Об этом событии, я уверен, мало кто знал тогда и знает сейчас.

   Одесский дворец бракосочетания... Оказывается ты был там первопроходцем?

   Должен рассказать эту историю.
   Думаю будет интересно, уверен никто не знает, как это началось.
   Сейчас не помню точно, в каком году.
   Был я в отпуске между рейсами. Находит меня, каким-то образом, директор Дворца Пионеров, как я мог забыть имя, может кто-то помнит? Такая обаятельная дама, где я в эстрадном оркестре играл, и говорит: «Костя, меня сейчас Директором Дворца Бракосочетания назначили».
   Вот я думаю, неплохо бы оркестр во Дворце небольшой иметь, чтоб Свадебный Марш Мендельсона играть, когда жених с невестой в зал для регистрации брака идут и что-нибудь веселое, когда они уже муж и жена.
    - Собери оркестр, и начинайте работать.
   А чего бы не подработать - днем все равно нечего делать.
   Тут же через два дня мы и начали.
   Валера Бугаев на гитаре, Арик Гумницкий на басу, с этими ребятами я вместе плавал, Феликс Шапиро на барабанах, и я на старенькой «Юности».
   К нам через некоторое время присоединился Гриша Казавчинский на трубе. Марш мы конечно еще играли, но когда веселая музыка начиналась там уже был сплошной джаз.
   Через некоторое время туда и музыканты начали захаживать. Все джазовое отделение одесской музыкальной биржи, заезжие гастролеры, даже югославские музыканты, часто приезжающие тогда в Одессу. Помню, как Володя Васкевич туда даже Сережу Терентьева привел послушать это «чудо электроники» - орган «Юность», и Сергей тоже на ней одну вещь сыграл.
   А так же... у нас начались халтуры.
   Когда молодые еще только подавали документы, они часто спрашивали, где взять оркестр на свадьбу.
   Так вот же мы!!! И почему-то большинство свадеб было в квартале от Дворца в кафе «Алые Паруса».
   А когда через какое-то время в оркестр вошел Аркаша Астафьев, то начались еще и заказы прямо во Дворце.
   Как это никто кроме него не додумался отозвать свидетеля в сторонку и предложить ему порадовать молодоженов их любимой песней?
   Делал это он мастерски, помимо того, что на трубе играл просто потрясно.
   Поработал там я месяца четыре и надо было в очередной рейс идти.
   Вместо меня в оркестр вошел Алик Ошмянский, который мало того, что там начал петь, так еще и поставил этот свадебный бизнес на широкие рельсы.
  

  
   И тебя «занесло» в Донецк на фестиваль?

   Отпуск, 1979 год.
   Я живу на Чубаевке, 7-ая станция Большого Фонтана. Середина февраля.
   Раннее утро, я веду сына в детский сад.
   Холод и грязюка вокруг. И вдруг все потеплело и посветлело.
   Навстречу мне движется Таня Боева - наши дети ходили в один садик.
   Слово за слово, и она мне говорит, что она с оркестром Володи Васкевича собиралась ехать на джаз фестиваль в Донецк, но Сережа Терентьев, ну никак не может ехать и вся поездка накрывается.
   И не могу ли я поехать с ними.    
   Я мог.
   С радостью. Оставалась неделя с небольшим. Волновался - это был первый Всесоюзный фестиваль, в котором я участвовал.
   Все музыканты в оркестре - класс! (см. фото)
   Тане, к тому же, я две аранжировки успел сделать – «Прелюд» Горского и... Hello, Dolly, которая на долгие годы войдет в её репертуар.

   VI ТРАДИЦИОННЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ДЖАЗОВОЙ МУЗЫКИ «ДОНЕЦК-110», 2-3-4 МАРТА 1979 года.

   И кого там только не было. От этих имен голова до сих пор кружится!!! Цвет Советского джаза:

   АНСАМБЛЬ ПОД РУКОВОДСТВОМ НИКОЛАЯ ЛЕВИНОВСКОГО - (Москва).
   АНСАМБЛЬ СОВРЕМЕННОГО ДЖАЗА ПОД РУКОВОДСТВОМ ИГОРЯ БРИЛЯ - (Москва).
   ТАТЕВИК ОГАНЕСЯН (вокал) - (Ереван).
   КАМЕРНЫЙ ДЖАЗ-АНСАМБЛЬ «КАДАНС» ПОД РУКОВОДСТВОМ ГЕРМАНА ЛУКЬЯНОВА - (Москва).
   АНСАМБЛЬ «МУГАМ» ПОД РУКОВОДСТВОМ ВАГИФА МУСТАФА-ЗАДЕ - (Баку).
   ТРИО СОВРЕМЕННОГО КАМЕРНОГО ДЖАЗА - (Вильнюс) - Вячеслав Ганелин, Владимир Чекасин, Владимир Тарасов.
   ТРИО ПОД РУКОВОДСТВОМ ТЫНУ НАЙСОО - (Таллин).
   ДЖАЗ-АНСАМБЛЬ ДЕТСКОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ ШКОЛЫ (Дзержинск) - без сомнения самые юные джазмены страны.
   И АНСАМБЛЬ «МРИЯ» ПОД РУКОВОДСТВОМ ВЛАДИМИРА ВАСКЕВИЧА - (Одесса), где Таня Боева еще была Чернова, а я вообще в списках не значился, так как документы на участие отправлялись давно и в списках значилось: Владимир Васкевич - саксафоны, Сергей Терентьев - рояль, Арнольд Шафиров - труба, Олег Вальцев - тромбон, Валерий Гольдберг – гитара, Александр Бреславский - бас-гитара, Александр Омельченко - ударные, Татьяна Чернова - вокал.
 

Стоят: Васкевич. Вальцев. Шафиров. Коржнев. Омельченко.
Сидят: Бурылин. Гольберг. Терентьев.

   Ну, заменить самого Сергея Терентьева это большая честь для любого музыканта.
   А вот с басистом Сашей Бреславским?.. так его там точно не было.
   На басу играл Сережа Бурылин, которого мне еще и пришлось от военкомата спасать, используя мои некоторые связи, чтобы он мог поехать в эти сроки. И в последние дни к оркестру примкнул на перкуссии Вадим Леонов, с которым мы репетировали уже в поезде по дороге.

   Надо сказать, что поехали мы не одни. Оркестр Васкевича тогда работал в ООМА и ехал представлять эту удивительную организацию на фестивале.
   Нас сопровождали Инга Семеновна, я уверен, все одесские музыканты помнят её, как защитницу наших интересов в борьбе с Белецким, и Марик Круковер, тоже музыкант, занимавший какую то неофициальную должность в ООМА.
   Помимо этого с нами ехала целая группа поклонников во главе с Левой «Бармалеем». Это в основном были поклонники Валеры Гольдберга и не поехавшего Сережи Терентьева, еще со времен их тусовок с Валерой Ободзинским, который для них был просто «Цуна».
   Приехали, поселились в гостиницу, все как зомби ждем выступление.
   День дали всем попробовать аппаратуру на сцене. У меня микрофончик был специальный для рояля, я его в гитарный Валеркин малюсенький уселок воткнул. Ночь перед выступлением не спим, все детали обговариваем еще и еще раз. Все в одном номере сидим, накурено, и травки в том числе, немерено, а мы под Вадика бонги и гитару с басом все рифы и грувы оттачиваем. И Омельченко палочками по пепельнице.
   Духовики-то свое уже все знали, а с ритмом были кой какие проблемы.
   Волнуемся конечно, вы только перечитайте КТО ТАМ БЫЛ на том фестивале.
   Кое-как поспали.

   Концерт ведет САМ Владимир Борисович Фейертаг, мне в самом сладком сне не снилось, что утром до концерта, я с ним буду сидеть за одним столиком в гостиничном кафе.

   Мы в программе после таллинцев. ТЫНУ НАЙСОО классный музыкант, и композиции у него очень современные. И заумные.
   Зал тихо сидел и представлял себе очевидно, таллинскую осеннюю погоду, туман, противный дождик и что-то в этом роде.
   Наверно это нам здорово помогло в какой то степени.
   После них наша задорная одесская команда как вжарила теплом наших одесских душ, за Вову Васкевича я даже и не говорю - превосходный музыкант.

   А на закуску еще и Танечка дала Hello, Dolly...
   Зал просто кипел.
   Так там еще и Левы «Бармалея» команда ревела как недорезанная.
   Я, как в трансе, еще не понимая, что все уже сделано, иду за кулисы.
   Навстречу мне... Герман Лукьянов.
   Лично!!! Пожимает мне руку, поздравляет.
   Спрашивает - А где Вы учили фортепиано???
   Ну я ему байку заученную, мол, я - лабух, слушал Голос Америки и так далее по тексту...
   А сам чуть сознание от счастья не теряю. С ним играл очень сильный и современный пианист Михаил Окунь. Ну, раз на меня внимание обратил, значит и я чего-то стою. Мы с Германом потом еще часто вдвоем встречались за оставшиеся несколько дней до нашего отъезда.

   Марик Круковер на простеньком портативном магнитофончике прямо из зала записал нас.
   Я несколько лет тому назад у кого то эту запись послушал...
   Ну, не верится, что записано так просто.
   Все звучит классно.

   Ехали назад окрыленные успехом.
   Инга Семеновна грамоту везла… в ООМА!

   Плавание мое закончилось - сильно привередливый чекист на судне попался.
   О своей работе в ансамбле «Юность» и «Бородачах» я уже рассказывал на «Шансон - портале» www.shanson.org.

   Кроме джазовых фестивалей были еще конкурсы поп-музыки... и чес по филармониям.

   1981 год.
   Я в «Бородачах».
   Конец июля, жара, море, тусовки.
   Вдруг ко мне в маленький мой домик на 7-ой Фонтана, как гром среди белого дня, вваливается, чуть ли не вышибая дверь, Саша Бреславский по прозвищу «Мустанг».
   Мой сын до сих пор, хотя прошло 28 лет, называет его «Дядя Лошадь».
   Саша быстро и незатейливо излагает ситуацию.
   Их оркестр «Скифы» работал в ресторане «Черное Море».
   В 1979 году они поехали в Ялту на Всесоюзный конкурс на лучшее исполнение песен стран социалистического содружества.
   И стали дипломантами. Кстати, на том же конкурсе появился и молодой Валерий Леонтьев.
   После этого им предложили работу в Одесской филармонии и какое то время с ними работал известный одесский композитор Александр Красотов.
   Все это время музыкальным руководителем «Скифов» был Александр Волков, который как раз и покинул их за две недели до поездки на такой же Конкурс в    Ялте в 1981 году.
   Видимо конкурсно-фестивальная судьба моя такая - ехать заместо кого-то.
   Короче, Мустанг не то что попросил, скорей потребовал чтоб я за две недели написал всю программу, отрепетировал и поехал со «Скифами» на недельку в Ялту.
   Ну чего бы и не поехать. В «Бородачах» меня отпустят, Валера Балагута дал добро.
   Времени было очень мало.
   Нам еще надо было и отборочное прослушивание в Киеве пройти.
   Репетируем як скажэни. Пишу аранжировки.
   Боева тоже в «Скифах». Репертуар - песни стран соцсодружества.
   Мы под это историю афро-Кубан, югославов и еще чего то джаз-рокового...
   И тут становится известным, что «Червона Рута» тоже будет там.
   У них, к тому времени никакого звания не было, а аккомпанировать Ротару как-то было не престижно без звания.
   Но тут такая история выходит, что от каждой Советской Республики может быть только один коллектив, а нас с Червонной Рутой от Украины - два.
   В Киев все равно нас одесская филармония посылает на дурныцю, авось пройдет. «Червона Рута», конечно ни в каких прослушиваниях не участвовала, да и первая премия на конкурсе уже была как бы у них... по понятным причинам.
   И прошло.
   Прослушивание проходили в каком то большом дворце. Помимо нас, проходящих в номинации ВИА, там еще и солистов, и других исполнителей прослушивали. В зале были и местные музыканты и еще какие-то зрители.
   Вообще, бахнули мы, видимо не слабо. Соло мое аплодисментами посреди песни встретили, Таню Боеву тоже музыканты поприветствовали и из простого прослушивания получился приличный концерт.
   Короче, как исключение, нас пошлют в Ялту, ну а насчет там каких-то премий или мест, уж извините, мол, ребята, вы и так там лишние оказались. Все равно все довольны - Ялта, лето, тусовка, музыканты со всей страны и за все уплОчено.
   Возвращаемся в Одессу и через несколько дней мы уже в Ялте, в гостинице, где все участники живут.
   Можете себе представить, что там таки было!!!
   Конкурс будет проходить в Театре им. Чехова. Всем коллективам дают час на «попробовать зал». Кто покруче - в хорошее время, а нам выпадает чуть ли не ночью.

Ладно, мы не гордые.
   Ночь так ночь. Пустили нас на сцену, в зале темно и пусто, расставились мы, дудки пару нот взяли, бас, барабаны бухнули что-то, чтоб звукооператор    - не наш, а тот который будет весь конкурс озвучивать знал, что куда. Я прыгаю то на сцену, то в зал послушать, как это звучит…
   Чувствую каким-то девятнадцатым чувством, что за мной кто-то ...как бы... наблюдает. В зале полная темень и ни души.

   Я решил с балкона послушать. Поднимаюсь на боковой балкон, кричу ребятам на сцене что играть, и вдруг вижу с конца балкона кто-то движется в мою сторону...
   Проход узкий, нам никак не разминуться. Уже в метре от меня вижу кто это... София Ротару. Это она ночью пришла инкогнито, ОДНА, чтоб на нашу одесскую группу посмотреть???
   Ну и дела! Нам и так не по себе, чувствуя, что нас сюда не звали, так еще и такой контроль...
   Я вжимаюсь в стенку, чтоб она могла пройти между мной и перилами. Мы почти касаемся друг друга, наши глаза встречаются, может чуть дольше, чем это нужно для простого взгляда.
   Еще мгновение и она растворяется в темноте…
   Я никому ничего не говорю, все и так на взводе.
   Первый тур... мы проходим!!! За кулисами музыканты всех групп... Играть сложно - конкурс это не просто концерт или фестиваль. конкуренция жуткая. Но чувствуем симпатии музыкантов.
   Второй тур - проходим!!! Худрук одесской филармонии Юрий Петренко (с нами поехала так же Регина Ильинишна Болдина, главный администратор, спасибо ей огромное за всю её помощь) говорит, что мне комплимент от Бадхина за аранжировки.
   В третьем туре остается «Червона Рута», «Красные маки», «Времена Года». И мы!!!
   Все на нервах.
   Сидим ждем результатов.
   Полный зал.
   Понятно, что три премии на четыре команды не делятся.
   Объявляют: Первое место – «Червона Рута». What a big surprise!
   Второе место – «Времена года» (до сих пор не знаю, кто это был).
   - А звание Лауреата и Диплом третьей степени... в зале такая тишина, а у нас, у Скифов, наверно, и сердце остановилось... присужадаЮтся Группе «Скифы», Одесса и ВИА «Красные Маки» - Горький.
   Такой рёв в зале я редко когда слушал.
   Весь зал встал и приветствовал нас.
   Я был настолько в непонятке от всего, что когда все начали расходиться, пошел за кулисы.
   Сел к роялю и играю себе что-то тихонько, какие то люди мимо проходят, аппаратуру и декорации убирают.
   Поднимаю голову от клавиш... подходит ко мне сама София Ротару, улыбается, руку мне пожимает, поздравляет с победой.
   Если это она тогда была нашим Ангелом - спасибо ей и низкий поклон!
   Пару лет тому назад, когда Илья Резник, встречался с ней, я просил его напомнить о том конкурсе и она сказала что помнит.
   Потом был Заключительный концерт и вручение дипломов.
   Мне вручал диплом член жюри Котик Арбелян, так приятно было!    
   И Центральное ТВ снимало этот концерт и даже потом транслировало один раз.
   Возвращаемся в Одессу.

   Тоже интересно, как-то получилось, что одесская филармония не побеспокоилась об обратной дороге.
   Стою на причале в Ялте и вижу «Тарас Шевченко» у причала и на вахте меня все еще помнят.
   Короче, всех нас, всего 18 человек, бесплатно до Одессы довезли, накормили, каюты всем дали.
   Мы в концерте на судне пару песен сыграли уже как Лауреаты Всесоюзного конкурса.
   Я назад в «Бородачи», «Скифы» - в филармонию.
   Договор такой, что я буду неофициально руководить оркестром. Взяли еще одного клавишника, Юру «Шнурка» и я даже летал на их первые после конкурса гастроли с понедельника по четверг, чтоб успеть вернуться к «Бородачам».
   Должен сказать, что резонанс от победы Скифов был.
   Были звонки прессы и ТВ, Ира Панаровская предлагала себя одесской филармонии для совместной со Скифами работы, несколько крупных администраторов предлагали свои услуги, но, к стыду, одесской филармонии должен сказать, что они оказались в то время не готовы иметь такой яркий коллектив.
   Было такое чувство, что они испугались.
   Правда они вызвали из Москвы режиссера Валерия??? и с ним в Одессу приехали и два автора. Один из них был Леонид Якубович, тогда еще не просто Лёня.
   Я даже на его слова песню написал. «Одесские Дворики» называлась. В программе Скифов мы её несколько раз играли даже.
   На нас и заявки поступали приличные. Я к тому времени уже ушел из «Бородачей» и работал в филармонии со «Скифами» Москва, все центральные площадки.
   Помню, на один из концертов все руководство московской филармонии пришло нас послушать.
   А так же и моя подружка Надя Бабкина со всей «Русской Песней». Мы знакомы еще с моих судовых времен, когда им приятно было по Крымской прокатиться. Аничкин, тогдашний администратор группы «Круиз», специально пришел Таню послушать и Долина, и Рахиля, Танины коллеги, и тогдашние мои подружки - единственный в мире гастролирующий квартет арф.
   Их все знают и я уверен, вы все их не раз видели по ТВ.

   За тот концерт в Москве еще пару слов.
   За две минуты до начала концерта Боевой еще не было.
   Мы все в панике. Ночевала она у Рахили, я ее отпустил под честное слово, что все будет ОК, пристрастие Танечки к бухалу были всем известны.    Наконец за кулисами вижу её и... о Боже...
   Таня с огромным синяком под глазом.
   Верней не под глазом а просто на пол лица. И цвет такой хороший. Темно синий.
   - Таня, что это?
   - Ой, Костенька, на меня упал... шкаф... Мы с Рахилькой посидели немного, а потом как-то так получилось, что шкаф упал.
   И надо же прямо мне на голову. Я сейчас что-то придумаю.
   Мы начинаем, настроение у меня уже «клевое».
   Доходит до выхода Боевой.
   Татьяна неспешно выплывает и я вижу, что у неё коса, которую она обычно носит сзади, заведена вперед и прикрывает её такую синюю половину лица.
   Ну, в мерцании фонарей и полутьме на сцене все прошло.
   Никто в зале ничего и не понял.
   А если и понял то смолчал.
   Спела она потрясающе.

   Был еще Ленинград, с Валерием Леонтьевым во втором отделении, потом были и гастроли с Панаровской и её составом, но уже мы во втором отделении.
   Были и, с разделившими с нами третью премию, «Красными Маками» и с группой Карнавал с Сашей Барыкиным и Володей Кузьминым.
   «Красные маки» вскоре стали «Рецитал» Аллы Пугачевой.
   А «Скифы»... После двухлетней войны с руководством Одесской филармонии за право играть свою музыку - Мы всем составом, вместе с Таней Боевой увольняемся из филармонии.
   Нас берет Хмельницкая филармония, тоже сложности - Украина не разрешает ничего играть кроме украинских авторов.
   Потом Вологодская филармония.
 

Афиша анс. «Скифы» Вологодская филармония

   Стало полегче, но тут начинают умирать один за одним Генеральные Секретари КПСС.
   Гастроли отменяются, работы нет и в конце концов мы принимаем решение закончить существование группы.
   Но зато, какие воспоминания.
   И сейчас когда мы общаемся, иногда мы вспоминаем как приятно было быть одной командой.