Судьба поэта Аркадия Кутилова

     Аркадий Кутилов (1940-1985) – уникальный поэт и художник, судьба которого по трагизму, пожалуй, не имеет равных. На протяжении почти двух десятилетий талантливый поэт, стихи которого еще в начале его жизни были отмечены восторженной оценкой Александра Твардовского и Николая Рыленкова, а затем с восторгом приняты Евгением Евтушенко. Это человек тяжёлой и интересной судьбы, имевший раньше семью, дом, и работу, но в последствии был лицом без определенного места жительства. ... Но не смотря ни на что, в эти годы поэт создал колоссальное творческое наследие, насчитывающее более 2000 стихотворений, потрясающую прозу, а также целую галерею произведений изобразительного искусства. К сожалению, еще большее количество созданий Кутилова не дошло до нас…
     Сегодня, произведения Аркадия Кутилова издаются в Австралии, Франции и других странах, о нём ставят фильмы и пишут книги.
     О знакомстве и встречах с Аркадием Кутиловым в далёкие 1970-е годы рассказывает автор-исполнитель  в стиле «Городской романс» Виктор Терехов.
  

     Чтобы начать рассказ о моих встречах с Аркадием Кутиловым, нужно немного коснуться предистории нашего знакомства.
Это было в 1977 году. Я в то время работал начальником отдела комплектации в «НИКТИ Шинной Промышленности» в Омске. Буквально прошёл месяц, как меня приняли в Омскую Областную коллегию адвокатов.
  

     Я сидел в кабинете и писал заявление на увольнение из НИКТИ, как вдруг мне позвонил мой товарищ из городского отдела БХСС и сказал, что за мной выехала бригада на задержание. Пока я пытался выяснить в чём дело, в кабинет вошли два сотрудника, которых я хорошо знал в лицо и собственно был знаком . Они с шуточками предложили мне поехать с ними для выяснения каких-то обстоятельств, посадили в служебную Волгу и привезли в Газетный переулок, где находился Городской отдел БХСС. Меня завели в кабинет для допроса и я поразился вниманию к моей персоне. В кабинете было полно народа, человек восемь, не меньше. Из присутствующих я узнал пару оперативников и самого начальника Городского отдела БХСС. Они были в штатском. Остальные, одетые в милицейскую форму, были мне не знакомы. И только когда приступили к допросу, я понял в чём дело и почему такой ажиотаж вокруг моей персоны. В то время я, как и многие в нашей стране, для поддержания семейного бюджета занимался нелегальным бизнесом, проще говоря, спекуляцией или фарцовкой. Тогда фарцевали по разному, кто по мелочи, но были и оптовики, я относился к этой категории. У меня был налажен канал по сбыту крупных партий джинсов из Москвы в Омск. Оказывается, в Москве сотрудниками отдела БХСС Белорусского вокзала, была раскрыта сеть поставщиков и скупщиков контрабанды, в которую входили работники дипломатических корпусов и проводники международных вагонов. Это было крупное дело, оно широко освещалось в прессе , в газете «Известия» была большая статья и меры по задержанию, и привлечению к ответственности всех участников, были очень жёсткими. Под этот пресс и попал мой Московский партнёр по этому бизнесу Женя Потёмкин, который имел прямую связь с поставщиками и снабжал американскими джинсами половину Советского союза. Женя был очень грамотный и осторожный человек, но его оплошность была в том, что он вёл учёт и фиксировал продажи в записной книжке, из которой оперативники и узнали мой адрес.
     На моё задержание отправили бригаду из трёх человек, которую возглавлял капитан с многообещающей фамилией Пукинский. Допрос длился до глубокой ночи, меня сфотографировали, откатали пальчики и отправили в КПЗ. По иронии судьбы КПЗ находилась под зданием Областной прокуратуры, где я отучился в Филиале Свердловского юридического института пять лет.
  

     И вот в этом-то КПЗ я и познакомился с Аркашей, с Аркадием Кутиловым. В камеру меня сопроводили часа в два ночи, предварительно забрав ремень и шнурки. Это была даже не камера, а маленькая коморка в подвальном помещении около двух метров высоты с крохотным зарешёченным оконцем под самым потолком и железной дверью с кормушкой. В этой камере не было никаких нар или кроватей, только с полметра от пола небольшое возвышение вроде подиума, на котором спали два человека. Утомлённый допросом, я прилёг на этот подиум, закутался в пальто и уснул. Часа через четыре меня разбудили для нового допроса и увели. Допрос шёл часа три и когда привели обратно в камеру, было уже около девяти утра. Мои соседи по камере проснулись, я смог их разглядеть и познакомиться. Один из них был совсем пацан, лет восемнадцати-девятнадцати, его задержали в парке культуры и отдыха по подозрению в убийстве сына одного высокопоставленного милицейского чиновника. Он был полностью сломлен и подавлен, он твердил мне, что никого не убивал, как будто я мог решить его судьбу. Второй сиделец был человек неопределённого возраста, по виду настоящий бомж, но с замашками интеллектуала. Я сначала не воспринял его всерьёз и не поддерживал с ним разговор, хотя он наоборот очень к этому стремился. Потом нам принесли баланду, мы поели и пацана увели на допрос, мы остались вдвоём с этим бомжом и волей не волей завязался разговор. Он представился как Аркаша. Сказал, что его замели паровозом по квартирной краже, но он не при делах и его завтра выпустят. Затем он стал расспрашивать кто я «по жизни» и за что «присел», с феней у него было всё нормально и я понимал, что он не случайный «пассажир» и эта «хата» ему как дом родной. В процессе нашего разговора я обратил внимание, что помимо интеллекта у него и с юмором всё было нормально. Он был очень интересный собеседник. Аркаша мне сразу дал кликуху «Адвокат» и в дальнейшем так меня и называл. Чем больше я его слушал, тем интересней становился этот худой, опустившийся человек. Не знаю почему, но видимо ему чем-то я тоже был интересен и он начал изливать всё, что у него было на душе. Он рассказал известную сейчас историю, как они стащили бутыль с техническим спиртом со склада, где работали и ребята отравились. Но почему-то нигде не прозвучало в публикуемых сейчас воспоминаниях, что он получил за это ДИСБАТ, хотя он про это мне рассказал сразу и даже акцентировал, что это было не справедливо и его это сломало психологически на всю жизнь... Очень интересно и живописно Аркаша описывал свою поездку после всех этих событий в Москву, его встречу с Михаилом Светловым. Светлов был его кумиром! Аркаша стал читать мне «Гренаду» и рассказал, что он давно мечтал встретиться со Светловым и собственно для этого и приехал в Москву. Как-то он нашёл адрес поэта и пришёл к нему на квартиру. Светлов встретил его радушно, угостил чаем с вареньем и прослушал его стихи, похвалил и напутствовал писать дальше. Он это рассказывал мне с чувством гордости, а потом посмотрел на меня и с иронией сказал, да ты же мне не веришь Адвокат... Я в свою очередь сказал, что верю и мне интересно. Тогда он улыбнулся и продолжил дальше рассказывать про Москву. Он познакомился с какой-то девушкой и пригласил её пойти в Большой театр, это тоже было его заветной мечтой. Он описывал тот восторг, который он испытал, побывав на спектакле. Описывал детально интерьер зала и даже фойе, он помнил всё до мелочей, до ряда и места на котором сидел. Привели после допроса пацана и он спросил его: «Ну что, сегодня били?». Тот ответил ему, что били и он сознался. Я ничего не понял и спросил мальчишку, что выходит ты убил?
  

     И тогда Аркадий мне объяснил, что у пацана два следователя, мужчина и женщина, они его ломают, мужик его бьёт и он сознаётся, приходит женщина, он отказывается. А пацан-то не виновен, просто нашли козла отпущения... Меня в течение дня дёргали несколько раз на допросы, а в промежутках я слушал Аркашу. «Я, Адвокат поэт всея Руси», говорил он. «У меня несколько мешков со стихами, нужно бы напечатать, да никто не хочет мне помочь, а я боюсь, что может быть пожар и всё на хрен сгорит». «Хорошо, что есть добрые люди, у которых можно хранить эти мешки». И он начинал читать стихи, не полностью, а отрывками, стихи были на самом деле сильные, но я, как человек неплохо знавший среду сидельцев, предполагал, что он мог заучить чьи-то тексты и теперь заправлять мне арапа, что это его стихи. Я же даже предположить не мог, что это за личность...
  

  
      Он рассказал, что в КПЗ его забирают при каждом удобном случае, так как он не имеет прописки и потом выпускают. В этот раз его задержали за то, что рядом с квартирой, где они пили, совершили кражу и его «прицепом чикирнули». Он сетовал, что мог бы жить как король, а приходится бомжевать, никто не понимает, что он великий поэт и те, кто сейчас в фаворе, его мизинца не стоят... Как пьющие люди, он повторял это несколько раз и от этого у меня ещё больше появлялось сомнений в правдивости его историй. Он рассказывал много о своих злоключениях, упоминал фамилии людей, которые делали ему гадости, про женщин с которыми жил, про зону. Он просил меня помочь ему в сохранении стихов и в публикации. Естественно, у меня в голове были свои проблемы, мне было не до стихов и я просто так поддакивал ему, принимая это всё за блатной трёп. К вечеру к нам подселили ещё одного «пассажира». Это был вертлявый блатишок, с замашками мелкого жулика, руки его были «испартачены» до такой степени, что напоминали клешни. Аркаша пододвинулся ко мне поближе и тихо шепнул: «Наседка»... Я всё понял и подмигнул ему в ответ. Одним словом ,около двух суток мы общались с Кутиловым, что называется каждую минуту, он много чего рассказывал, но я был не совсем в радужном настроении и многое пропускал мимо ушей. Как он и говорил, его отпустили, ровно когда закончилось трое суток, у меня ещё оставались сутки... На прощание он продиктовал мне телефон женщины, через которую я мог бы с ним связаться и я его тут же благополучно забыл. Блатишок действительно оказался наседкой, предложил мне передать «малявку» для «корешей», мол его скоро выпустят, а мне «Засыпавшемуся по такому важному делу» торчать здесь, как медному котелку. Я, конечно, всё понял и написал «оправдательное письмо» своей жене, после которого мне можно было вешать орден за заслуги перед отечеством. Через пятнадцать минут письмо уже было у следователя... Пацана увезли в тюрьму, а меня в Москву, где были очные ставки с Потёмкиным и другими участниками «преступной» группы. Благодаря моему юридическому образованию, в конце концов дело закрыли за недоказанностью. Потёмкину дали двенадцать лет, которые он отсидел, что называется от звонка до звонка, плюс два года за нарушение режима.
  

     Прошло, наверное, года три. Я работал юристом в ОРСе треста Мелиоводстрой, сидел в своём кабинете и вдруг ко мне заходит Кутилов! Яего узнал сразу, а он меня не узнал. Он зашёл осторожно, на Вы, с просьбой разобраться в его проблеме. Он выглядел лучше, чем в КПЗ. Выглядел нормально для пьющего человека, был выбрит и опрятно одет. Оказывается, он устроился работать в одно из наших ПМК, сварщиком и начальник участка, где он работал, пытался обмануть его с зарплатой. Я позвонил начальнику ПМК, моему тёзке, Бондаренко Виктору Ивановичу и попросил его разобраться в этом вопросе, он пообещал всё выяснить и решить. На этом вопрос был исчерпан. Из соображений субординации я не стал напоминать Аркадию о нашем знакомстве, а он меня так и не узнал. Прошло две недели и ко мне опять пришёл Кутилов, как выяснилось, пришёл поблагодарить, что я решил его проблему. Он принёс коробку конфет, я был вынужден обеспечить чай и мы продолжили беседовать, но только продолжил беседовать я, а он меня упорно не узнавал, хотя несколько раз заметил, что мы где-то встречались. Он достал из внутреннего кармана аккуратно сложенную замусоленную тетрадку и начал читать стихи. Потом снова рассказывал о своей жизни, о женщине, которую он недавно встретил, что у этой женщины хранятся мешки с его стихами. Он фактически рассказывал то же самое, что и в КПЗ, а я ему по-прежнему не верил. Итак он стал у меня частым гостем. Он приходил ко мне обычно в конце рабочего дня, мы пили с ним чай, говорили на разные темы, я слушал его стихи. А он постоянно предлагал мне поехать с ним на квартиру к той женщине, у которой хранились все его произведения и забрать их. Он опять аргументировал это тем, что может быть пожар и всё сгорит, почему он этого так боялся, мне не понятно. Сам он жил в тепловом коллекторе на трассе, где они и проводили сварочные работы от ПМК. Говорил, что ловит голубей и жарит их с картошкой... Такое наше общение продолжалось несколько месяцев, он уже уволился или его уволили из ПМК и частенько стал приходить пьяненьким. Когда он был под шафе, он становился агрессивным по отношению к власти, материл власть и обвинял в своих бедах, читал стихи про власть, где была злость и юмор. Я обратил внимание, что у него в стихах были очень точные фразы, метко характеризующие его отношение к персонажам или описываемым событиям. Однажды он пришёл ко мне хорошо выпивши и с порога стал говорить, что на его стихи поёт песню Алла Пугачёва, при этом он показывал тетрадку, где было его рукой написано стихотворение, которое, якобы пела Алла Пугачёва. Я был плохо знаком с творчеством Аллы Борисовны, поскольку вырос на других музыкальных ценностях и приняв это за пьяный бред, подумав, что «Остапа понесло», спровадил его домой в коллектор. Как мне показалось, он обиделся на меня, что я не принял этого всерьёз и долго не приходил, возможно он был в запое...Как-то ко мне приехал мой друг, юрист нашего треста Володя Цветков. Мы сидели в кабинете , разговаривали и тут заглянул Аркаша. Он поздоровался, я сказал ему, что сейчас занят и он тут же ушёл. Володя спросил меня, что это за бомж и я ему рассказал всю историю нашего знакомства, что мужик интересный, но у меня есть сомнения в отношении того, что то, что он говорит, является правдой. Я спросил его, как он считает, стоит ему верить или нет, на что Володя безапелляционно заявил мне, что это всё басни и кому я верю, сидельцы могут и не такое наплести, чтобы втереться в доверие. Да я и сам вырос в окружении блатных и прекрасно знал все их подходцы, поэтому и сомневался. Одним словом я решил отвадить своего приятеля, но он, как почувствовал это и больше не приходил на наши посиделки...
  

  
     И последняя наша встреча с Аркадием Кутиловым произошла совершенно неожиданно в троллейбусе. Мы с женой Наташей ехали на Ленинский рынок за продуктами и сидели на первом сидении перед водительской кабиной. На остановке «Завод Электроточприбор» в переднюю дверь зашёл Аркаша и сразу увидел меня. Он был одет в пальто, на голове кроличья шапка, имел вполне приличный вид и был абсолютно трезвый. Увидев меня, он обрадовался и мы пожали друг другу руки, в свойственной ему манере, что-то мне сразу рассказывать, он похвалился, что живёт на Тимуровском проезде у какой-то женщины и будет рад, если сейчас я заеду к нему в гости и он покажет мне все свои стихи. В свою очередь, я познакомил его с Наташей и сославшись на занятость, отказался от его приглашения. Он огорчённо мотнул головой и записал мне карандашом на троллейбусном билетике адрес и сказал, что будет меня ждать.
     Затем он сошёл на остановке «Тимуровский проезд» и стоял, пока троллейбус не тронулся. У меня сейчас перед глазами стоит этот худой человек в полинявшем польто , кроличьей шапке и машет широкой ладонью мне в след...
Билетик я выкинул выйдя из троллейбуса...
     Вот так бывает в жизни, что судьба даёт тебе возможность встречи с настоящим, а ты, в силу своего искажённого мировосприятия, отвергаешь это.
Три раза судьба пыталась меня свести с ним и видимо не зря... Я действительно мог помочь ему, у меня в то время были хорошие знакомства в Москве, я действительно мог оказать содействие в представлении его стихов. Но, выходит, он бился о глухую стену... Когда я с ним познакомился, я был пацан, мне было двадцать шесть лет, жизнь была впереди и всё было просто белое это белое, а чёрное это чёрное и никаких компромиссов...
Светлая память Аркадию Кутилову великому поэту ушедшей эпохи!
     Прости Аркаша...