Тихон Хренников и Евгений Светланов

     Приблизительно с начала 1970-х годов начинается творческое содружество Евгения Светланова с Тихоном Хренниковым. Очень скоро их связали необычайно теплые отношения, которые оба пронесли до самых последних дней жизни. Именно Е. Светланов исполнил премьеры многих сочинений Т. Хренникова, а также раскрыл музыку прежде написанных, таких как Первая и Вторая симфонии. Хренников всегда считал, что Светланов лучше других дирижеров понимает его музыку и исполняет на непревзойденном уровне.
  

  
     Тихон Николаевич вспоминал: «Хочу сказать, что Евгений Светланов для меня не только переживания по поводу моей собственной музыки. Нет, для меня это большое артистическое впечатление от всего того, что я слышал в его исполнении. Да и только ли для меня?! Припоминаю случай, когда мы поехали в США на концерт, связанный с празднованием 200-летия американской конституции. Я вместе со Светлановым должен был играть свой Второй фортепианный концерт, Леонид Коган — концерт Шостаковича.
     На репетиции Светланов вышел к Филадельфийскому оркестру с Пятой симфонией Чайковского, также значившейся в программе. Оркестр впервые видел его и совершенно не знал как музыканта. Светланов сказал, что он — композитор, и с тем, засунув одну руку в карман, небрежно и вяловато сев на стул, начал репетицию. И так же спокойно, без особых эмоций заиграли музыканты. И вот мы пережили необычное. За все время звучания симфонии Светланов ни разу не остановил оркестр. Но встал, расправился и жестами, мимикой, всем существом большого музыканта так забрал под свою власть оркестр, что, когда симфония отзвучала, он весь поднялся. Оркестранты неистово аплодировали и кричали от восторга и пережитого впечатления. Присутствующие в зале бросились к нам с вопросами: кто это, откуда он, почему они его не слышали.
  

  
     И всюду, где бы я ни слышал Евгения Светланова, впечатление на слушателей он производил необыкновенное. За много лет своей концертной деятельности он исколесил всю планету, всюду имел огромный успех. Я считаю Светланова великим дирижером в мировом сообществе музыкальных звезд. Совершенно неизгладимое впечатление оставляет всегда Евгений Федорович своей трактовкой рахманиновской музыки — лучшей я не знаю и без слез не могу слушать. И благодаря Светланову я пережил минуты подлинного счастья, когда слушал в его исполнении свою музыку, начиная от крупных сочинений и кончая финальным номером балета "Гусарская баллада" — адажио — который Светланов часто играет на бис».
  

     В подтверждение короткая выписка из дневника Наталии Хренниковой от 10 февраля 1983 года: «Папа был в Большом театре на 100-летии Вахтангова. Светланов продирижировал впервые сюитой из "Много шума…". Зал ревел. Отец плакал. Светланов — бог. Сто раз вызывали на "бис". Было что-то невероятное, так Светланов дирижировал!»
 

 
     При том, что Евгений Федорович был выдающимся дирижером, признанным мастером, всю жизнь он страдал от композиторской нереализованности. Он написал симфонию, концерт для фортепиано, несколько симфонических поэм, рапсодий, струнный квартет, другие камерные и инструментальные сочинения, много романсов, но известность как композитор не получил. Его это тяготило. Дирижерская стезя отнимала много времени и сил, но не только это было причиной. Его исполнительский гений затмевал композиторский талант, и он с этим ничего не мог поделать. Хотя его музыка была очень профессионально сделанной, мелодичной, в русском духе.
     В 1980-х годах Евгений Федорович оказался на пороге смерти. Ему крайне неудачно сделали гастроэнтероскопию — и порвали пищевод. Положение было критическое. Светланов настоял, чтобы нашли Хренникова. Хотел попрощаться. Но Тихон Николаевич поднял на ноги всю ЦКБ. Достали какую-то новейшую аппаратуру, подключили ко всем системам, установили дополнительное дежурство. Тихон сидел рядом, держал за руку. Вытащили с того света. Светланов прожил еще много лет.
  

  
     «Вы и Клара для нас (с Ларисой Авдеевой, женой. — А. К.) столько в жизни сделали, что я, наверное, уже злоупотребляю этим. Но, с другой стороны, ближе людей для нас чем вы — нет», — так писал дирижер в одном из своих писем Тихону Николаевичу.