Легенда города Ростова – скрипач еврейский Моня
Много ли в Ростове музыкантов, ставших городской легендой? Пожалуй, всего один. Тот самый, которому Александр Розембаум посвятил песню «Скрипач Моня».
ДУЭТ С РОЗЕНБАУМОМ.
Ресторан «Скиф» был переполнен, когда там играл Соломон Наумович. И это несмотря на специальные приглашения, без которых двери никому из посетителей не открывали!
- Сегодня от этого ресторана, который находился в Ленгородке, не осталось ничего. А в 80-е годы попасть туда было невозможно, - вспоминает пианист и клавишник Сергей Юрьевич Филонов, которому довелось выступать вместе с Моней более десяти лет.
- В «Скифе» была восхитительная кухня. Но такие известные певцы и музыканты, как Михаил Шуфутинский, Юрий Антонов, Надежда Чепрага, Константин Орбелян и многие другие, приезжали туда только затем, чтобы послушать Моню. А у Александра Розенбаума после выступления «ростовского Паганини» возникла мысль написать про него песню, - вспоминает С.Ю. Филонов.
В тот вечер в «Скифе» был аншлаг. Интерес публики подогревался ожиданием Розенбаума. Представители городской элиты и номенклатуры хотели услышать модного автора. Часа в три ночи гости разошлись, так и не дождавшись песен Александра Розенбаума. И началось настоящее представление для своих, для избранных.
- Практически ни одной песни из репертуара Розенбаума Моня толком не знал. Но играл все, да еще как! Он то закатывал глаза и будто взлетал, то расстилался вдоль скрипки и как бы медитировал. Они с Сашей Розенбаумом словно слились в музыкальном экстазе, - рассказал корреспонденту «Вечернего Ростова» Сергей Филонов.
Вот тогда Розенбаум и заявил, что просто обязан написать песню про Моню. И он сдержал обещание.
Скрипач ростовский Моня!
Ты долго жил и понял:
Без мрака нету света,
Без горя нет удач.
Услышь, как скрипка стонет
В солдатском эшелоне.
Ты вспомни, Моня, вспомни
И поплачь.
Приехав в очередной раз на гастроли, Александр Розенбаум позвонил Моне, пригласил во Дворец спорта на свое выступление и попросил захватить с собой скрипку. Соломон Наумович с радостью принял предложение. Маэстро пришел на выступление друга с близкими родственниками.
- В тот день впервые прозвучала песня про Моню, которую ему посвятил Розенбаум. Он же вывел ресторанного музыканта на сцену и представил публике. А потом Соломон Наумович аккомпанировал певцу на скрипке и плакал. Это был один из самых счастливых моментов в его жизни, - вспоминает С.Ю. Филонов.
Через несколько лет эту песню начал исполнять и Михаил Шуфутинский. О Ростовском виртуозе узнали и эмигранты, и советская публика.
«БРАВО ПАГАНИНИ!»
Однажды Соломон Наумович Телесин (так звали скрипача) выступал на левом берегу Дона, в ресторане «Фрегат». Публика собралась разношерстная: и блатные, и те, кто причеслял себя к городской элите. Все пили и закусывали, пока не появился Моня.
Началось представление, которое заставило многих посетителей забыть о явствах. Даже когда лопнула струна, он не перестал играть и выполнил все заказы: «Мурка», «7:40», «Я люблю тебя жизнь…»
За столиками не сразу поняли, что Моня играет на испорченном инструменте. А когда очевидное стало явным, кто-то крикнул: «Браво, Паганини!»
Скрипач молча поклонился…
- С тех пор его часто звали «наш Паганини». Он виртуозно исполнял классику и шлягеры, народные и блатные мелодии, - рассказывал корреспонденту «Вечернего Ростова» Влад Андрианов, бывший солист ансамбля «Лейся, песня», исполнитель хитов «Прощай», «Кто тебе сказал» и многих других.
Однажды в «Балканы» пришли парни, послушали Моню и тожерешили заказать кое-что для души. «Слабай «Дым над водой» из «Deep Purple», - попросили они маэстро. Моня опешил, но вида не подал: «Вы заплатите, а мы уж таки сыграем».
Он повернулся к человеку за роялем: «Знаешь, что это за дым такой? Тогда начинай, а я подхвачу!» Вряд ли еще кому приходилось слышать столь виртуозное исполнение рок-композиции на скрипке…
ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ
В детстве Соломона музыкой заниматься заставляли. Папа запирал его на чердаке и вынуждал учить нотную грамоту в то время, как другие мальчики во дворе играли в футбол. В довоенные годы во многих еврейских семьях было принято обучать мальчиков игре на музыкальных инструментах, и в первую очередь на скрипке…
Потом папа Мони понял, что у его сына есть перспективы. Он повез мальчика в Одессу, к профессору музыкального интерната имени Столярского. Но Соломона в интернат не приняли: к тому времени там ввели лимит на прием детей из еврейских семей на скрипичное отделение.
Отцу предложили отдать ребенка на отделение ударных инструментов. Но он отказался и гордо заявил: «Нет, мой сын таки будет скрипачем».
И Моня им стал! В Ростове еще остались люди, которые помнят как Моня играл на железнодорожном вокзале. Футляр от скрипки быстро наполнялся денежными купюрами. А карманные воришки успевали сделать свое дело, прежде чем загипнотизированные чарующими звуками скрипки пассажиры приходили в себя.
- Не многие помнят, что до выступления в ресторанах Моня успел поиграть в различных оркестрах. В 70-е годы моя мама, Дарья Дорофеевна, была заведующей лекторией в нашей филармонии и помогала Моне с тарификацией. В то время прибавка в размере 1 рубль 50 копеек многое значила для музыкантов, - рассказал корреспонденту «Вечернего Ростова» Влад Андрианов.
Настоящей концертной площадкой для Мони стали рестораны. Завистники распускали слухи, что произошло это не от любви к искусству, а из-за пристрастия маэстро к спиртным напиткам.
Но, по мнению Влада Андрианова, это не так. Скрипач позволял себе «принять на грудь» не более 50 граммов перед выступлением.
- В 1990 году, после десятилетнего перерыва, мы встретились с Мишей Шуфутинским. Он тогда только вернулся из-за границы и пригласил друзей в свой номер в гостинице «Ростов». Моня играл нам весь вечер, а к спиртному даже не прикасался, - вспоминает Андрианов.
Однажды один молдованин специально приехал в Ростов, чтобы послушать Монину скрипку и выпить с её хозяином коньяка. Маэстро уважил гостя, сыграл и выпил с ним рюмочку. А потом подмигивал буфетчице, и та наливала маэстро подкрашенной водички.
Приезжий быстро захмелел, а Моня как ни в чем не бывало продолжал свое выступление перед публикой…
«ЭТА ПЕСНЯ ПРО МЕНЯ»
Соломону Наумовичу много раз предлагали перебраться на постоянное место жительства за границу. Но он всякий раз отказывался.
В 1994 году, за год до смерти, его пригласили выступитьб в Германии перед министрами, нефтяными магнатами и бизнесменами из России. Музыканты только начали, вдруг кто-то спрашивает: «А вы знаете песню про ростовского скрипача Моню?»
«Конечно, знаю – ответил Моня, ведь она про меня!»
- Собравшиеся засомневались. Только один нефтяной магнат из Уфы поверил, что Моня не является «сыном лейтенанта Шмидта». Он потом пригласил нас выступить на именинах своего друга и помог Моне записаться на студии. Это была первая и единственная запись «нашего Паганини», - рассказал Сергей Филонов.
В Германии Соломон Наумович сказал ему, что всего за три дня гастролей успел соскучиться по Ростову. «Теперь ты понимаешь, почему я не могу постоянно жить за границей», - объяснил он Филонову.
А еще он тогда рассказал, как в 16 лет ушел на фронт. Во время Великой Отечественной войны Соломон Наумович Телесин был пулеметчиком и получил боевые награды.
ЗАЛЕТНЫЕ ПРОЛЕТЕЛИ
Играй, маэстро Моня.
Скрипач всегда в законе.
Когда задуют ветры
И душу замутит,
Тогда к тебе приду я,
И всех как ветром сдует,
И мы споем наш Старенький мотив.
По слухам Моня был богатым человеком. Но их опровергли какие-то залетные гастролеры, обчистившие квартиру скрипача.
- Мне кажется, Моня даже заявление в милицию не писал, хотя был страшно расстроен, - вспоминает Влад Андрианов. – Но сквозь слезы обиды проступала радость: не унесли его главную ценность – скрипку!
Скрипка была ценная – работы известного мастера 18 века. Залетные оказались дилетантами в этой области. А Моня еще много лет играл на раритете – ворам и министрам, бизнесменам и артистам…
**********************
В. Ягозинский
У кабацкого артиста жизнь бывает и цветиста.
(фрагмент интевью с одним из аккомпаниаторов Соломона Наумовича Телесина – Сергеем Филоновым)
Спрячьте денежки!
- Некоторые мои коллеги стесняются признаваться, что играют перед жующей публикой. Другие не желают афишировать доходы. На мой взгляд, это неправильно: заработки в кабаках уже не будоражат воображение, а статус ресторанного музыканта, наоборот, повысился, - считает Сергей Филонов.
Раньше все было по-другому. После вечера работы "лабухи" набивали чехлы из-под своих инструментов денежными купюрами!
Филонов начал свою кабацкую карьеру в 1984 году, после окончания Ростовского ущилища искусств. Молодого пианиста пригласил вместе выступать легендарный скрипач Моня. Рестораны и кафе "Скиф", "Космос", "Фрегат" и многие другие были тогда неформальными концерными площадками.
- С Моней я прошел хорошую школу. Научился играть буквально все! С ходу делал аранжировки композиций, которые нам заказывали клиенты, от блатных шлягеров до классики, - рассказал С.Ю. Филонов.
В середине 80-х удавалось неплохо зарабатывать. Но Моня всегда был осторожен, цепким взглядом изучая публику. А денежные купюры, полученные от благодарных слушателей, тщательно припрятывал.
Однажды он рассказал молодому музыканту историю, приозошедшею с ним в 60-е в ресторане "Театральный". Моня, как всегда, был в ударе. В общую кассу (полотняный чехол для барабанных палочек) деньги стекались ручьем. Особенно часто заказывали любимые песни мужчины за дальним столиком. Они щедро платили, темпераментно танцевали с дамами. А в конце вечера показали красные "корочки". Потребовали достать полотняный чехол и пересчитали всю выручку.
- Музыкантов несколько раз вызывали потом на допросы. К счастью для них, история не имела последствий. Скорее всего, сыграл свою роль авторитет Мони в определенных кругах, - вспоминает С.Ю. Филонов.
После того случая все ресторанные музыканты стали осторожничать. А посетители увеселительных заведений пускались на хитрости. Делая заказ, они предлагали "лабухам" закурить папироску, в пустой полости которой находилась свернутая трубочкой купюра.
Кошки под сценой
В ресторнае "Балканы" жили совершенно дикие кошки. Они никому не давались в руки, поймать их было невозможно. Не разбирать же сцену, под которой они поселились!
- Их никто не кормил: пищу себе они добывали сами. Когда мы играли и посетители шли танцевать, кошки прыгали на стол, хватали люля-кебабы, бифштексы и шницели и вновь исчезали под сценой. Все происходило молниеносно! – рассказал Сергей Юрьевич Филонов.
Запомнилось ему и то, как в Ростове гостили бизнессмены из Восточной Сибири. Гуляя в ресторане, они заказали песню о Камчатке. Ничего такого ростовские музыканты, конечно же, не знали. Однако, они с честью вышли из положения, спев "Ах, Камчатка, жемчужина у моря".
"Как это мы до сих пор не слышали такую замечательную песню?" – удивились гости. И попросили записать им слова.
А в "Космосе" после старта горбачевской антиалкогольной компании коньяк и водку стали подаваьб в чайниках. Пить приходилось из малньких чашечек. - До сих пор без смеха не могу вспоминать, как взрослые и солидные люди пили "кофе" и "чай". Время от времени метродотель напоминал гостям, что, когда пьют чай, то не чокаются!
Пуля за халтуру
В начале 90-х ресторанная публика претерпела значительные метаморфозы: за столиками появились бритоголовые братки в кожаных куртках. Они откровенно бравировали пистолетами. Иногда куражились над музыкантами, демонстрируя свою крутизну.
Как-то раз скрипачу Моне и Филонову, выступавшему с ним, они сделали предложение, от которого музыканты, опасаясь за свое здоровье, не смогли отказаться. На ночт глядя пришлось ехать в станицу Ольгинскую. На базе отдыха вооруженные люди "отвязались" на полную катушку. Музыканты исполнили им весь свой репертуар. Потом братки вызвали девушек легкого поведения.
- "Ночные бабочки" наотрез отказались исполнять стриптиз под нашу музыку, заявив, что они "не такие". Во время разборок мы предпочли уйти по-английски, не попрощавшись, - вспоминает Сергей Филонов.
... В. Ягозинский,
на фото С.Ю. Филонов 2 марта 2007 г.,
"Вечерний Ростов" 43-44 (14137-14138), культура и мы
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]