Напрасно кто-то где-то там куражится -
Его надежды тщетны и пусты -
К концу десятилетия окажутся
У нас в руках командные посты.
У нас деньжищи! Что же тратим тыщи те
На воспитанье дурней и дурех.
Вы среди нас таких ребят отыщете -
Замену целой "банды четырех"!
Плывут у нас по Волге ли, по Каме ли
Таланты - все при шпаге, при плаще.
Руслан Халилов - мой сосед по камере, -
Там Мао делать нечего вообще.
Так в "блатных" песнях Высоцкий прошел путь от забавных пародий до осмысления истории. В душные застойные годы он освежал нас дуновением свободы и вел за собой - вперед и дальше.
Без прикрас и аллегорий
Песни реальных уголовников были подчас трогательными и искренними, но, как правило, блат в них оставался блатом. В песнях же Высоцкого блат многослоен. Это и романтизация независимого характера, и пародия на официальную мораль, и неординарный взгляд на текущие события, и, как мы только что увидели, даже сатира на верховных правителей. Сам образ блатаря в этих песнях весьма далек от страшного лика подлинного уголовника, которого многие (к сожалению) знают по личному опыту, но большинство нынешних читателей (к счастью) - лишь по произведениям Александра Солженицына, Варлама Шаламова, Евгении Гинзбург... Не случайно эти авторы не могут сказать ни одного доброго слова о блатном фольклоре - они отлично знают, что романтизированные персонажи не имеют ничего общего с теми выродками, которые свирепо издевались над политзаключенными. В своих мемуарах "Девять ступенек в небытие" А. Морозов вспоминает:
"Блатари творили, что хотели, их было не так уж много, но в их руках была инициатива. Они были дерзки и нахальны, жестоки и безжалостны. И обыскивали они, и отнимали хорошую одежду, снимали все, что им могло понравиться, демонстративно издевались над фраерами".
Некоторые авторы мемуаров и художественных произведений свою справедливую ненависть к подонкам переносят и на их творчество... Но здесь возникает парадоксальная ситуация. Дело в том, что подонки... не способны к творчеству. Те песни, которые они поют, принадлежат вовсе не им. Их авторы, конечно, тоже уголовники, но уголовники другого калибра, попавшие в тюрьму или лагерь не за бандитизм, а за другие прегрешения. Это может быть пьяный шофер, допустивший аварию, которая повлекла за собой человеческие жертвы... Это может быть человек с угловатым характером, строптивый малый, который поднял руку на милиционера... Это может быть вспыльчивый ревнивец, убивший свою подругу в припадке бешенства... Это, наконец, может быть просто бродяга-карманник, неравнодушный к тому, что "плохо лежит"... Они-то и сочиняли эти бесхитростные, душещипательные блатные песни, которые взяли себе на потребу те, у кого нет сердца и совести, - бандиты, насильники, истязатели, предатели, - взяли так, как забирали последнюю рубаху у осужденного по 58-й статье. А разве за пределами тюрьмы и лагеря такое не творилось? Разве сталинская административная система не присвоила себе великие романтические песни Исаака Осиповича Дунаевского, на которые сегодня так любят обрушиваться наши непримиримые прогрессисты?
...Среди блатных персонажей Высоцкого есть и такие, которые изображены без прикрас и аллегорий - типичные отбросы общества, мрачные существа с ограниченным умом и мелкими интересами. В таких песнях почти нет второго плана - вещи называются своими именами, а персонажи вызывающе однолинейны. Таковы картежники, у которых душевные ресурсы расходуются на мелочную месть ("Пики-черви", "А в колоде как-никак четыре масти"), таков хмурый завистник, спекулирующий на том, что он пережил ленинградскую блокаду ("Я вырос в ленинградскую блокаду"), таков любитель уличных драк, глухой к слезам и просьбам ("Счетчик"), таков злобный убийца, привычно соверщающий свое черное дело и нагло декларирующий: "И дальше буду так же поступать" ("Я в деле").
Новые акценты в психологии уголовника Высоцкий расставляет в песне "Сидели, пили..." Если прежде автор пародировал "государственное" мышление уголовника, то теперь он пародирует его "антигосударственное" мышление. Песня сюжетная. В шахте произошел обвал, и ударник труда оказался заваленным. Ударника можно было спасти, если бы его товарищи действовали ухватистей. Но они работали "с прохладцей", не торопились, - чтобы он успел задохнуться. У них на то был резон:
Вот раскопаем - он опять
Начнет три нормы выполнять,
Начнет стране угля давать,
И нам хана.
Потом они его, мертвого, "по-человечески" жалеют. Лицемерие? Ничего подобного. Просто не хочется надрываться из-за его глупого стремления к рекордам. Ведь заставят подтягиваться, соревноваться... Здесь персонажи как бы смотрятся в зеркало и видят себя такими, какие они есть на самом деле... Игра кончилась.
Если говорить о тех блатных песнях Высоцкого, которые сохранили злободневность от первой до последней строки, то в первую очередь хочется назвать "Антисемитов". Слушаю ее и думаю: неужели она сочинена в первой половине 60-х годов, когда мы еще ничего не слышали про общество "Память"? Создается впечатление, что Высоцкий из любопытства проник в какой-нибудь клуб или Дом культуры, где витийствовали ораторы этого общества, возбужденно громыхала публика, а он сидел, слушал, ужасался, а потом вернулся домой - и у него мгновенно вылилась песня в виде монолога махрового блатяги. Поскольку песня, кажется, у нас еще не печаталась, привожу ее полностью:
Зачем мне считаться шпаной и бандитом -
Не лучше ль податься мне в антисемиты?
На их стороне, хоть и нету законов.
Поддержка и энтузиазм миллионов.
Решил я - и, значит, кому-то быть битым.
Но надо ж узнать, кто такие семиты!
А вдруг это очень приличные люди?
А вдруг из-за них мне чего-нибудь будет?
Но друг и учитель - алкаш в бакалее -
Сказал, что семиты - простые евреи.
Да это ж такое везение, братцы!
Теперь я спокоен. Чего мне бояться?
Я долго крепился и благоговейно
Всегда относился к Альберту Эйнштейну.
Народ мне простит, но спрошу я невольно:
Куда отнести мне Абрама Линкольна?
Средь них пострадавший от Сталина Каплер,
Средь них уважаемый мной Чарли Чаплин,
Мой друг Рабинович и жертвы фашизма,
И даже основоположник марксизма.
Но тот же алкаш мне сказал после дельца,
Что пьют они кровь христианских младенцев.
И как-то в пивной мне ребята сказали,
Что очень давно они Бога распяли.
Им кровушки надо. Они по запарке
Замучили, гады, слона в зоопарке.
Украли, я знаю, они у народа
Весь хлеб урожая минувшего года.
На Курской, Казанской железной дороге
Построили дачи, живут там, как боги.
На все я готов - на разбой и насилье.
И бью я жидов и спасаю Россию!
Характерно, что "герой" начинает свои излияния с клеветы на собственный народ, предполагая, что миллионы людей поддержат антисемитизм. Вот уж действительно неожиданный повод для раздумья: против кого в первую очередь выступает "Память"?
"Но надо ж узнать, кто такие семиты!" Вот именно. Давно известно, что кликушество против любого народа основано на дремучем невежестве, чем и пользуется "Память", вызывая гнев толпы. Теория относительности и марксизм - это малопонятно, а то, что семиты пьют кровь христианских младенцев, мучают в зоопарке животных, крадут у народа хлеб, - это так просто и понятно!.. Вот они, враги... Будь жив Высоцкий, он наверняка добавил бы еще одну фразу в уста своего героя: семиты украли у народа сахар и стиральный порошок...
Наш герой, правда, пребывает в некоторой растерянности. Он, видите ли, привык относиться "с благоговением" к Чаплину и Каплеру, к Эйнштейну и Марксу. Как же быть? Можно ли обойтись и без них? Ах, если бы он знал, что в 1949 году, в Алма-Ате, некий ученый муж, преподаватель вуза, увлеченный разоблачением космополитов, однажды публично изрек: "Обойдемся одними Энгельсом!" Правда, за свою чрезмерную откровенность ученый муж схлопотал взыскание по партийной линии. Еще бы! Чуть-чуть не раскрыл тайну, что и без Энгельса научились довольно искусно обходиться. И даже без Ленина. Всех заменил Сталин в полном соответствии со своей формулировкой: "У нас незаменимых нет!"
Ну, а что касается Линкольна, то наш герой мог бы обратиться к В. Хатюшину, автору статей в журналах "Молодая гвардия" и "Москва" - тот живо бы раскрыл псевдоним, установил состав крови, и всем стало бы понятно, "куда отнести" американского президента... Конечно, можно ненароком и ошибиться. Иначе чем объяснить, что в вышеназванных журналах, да еще в "Нашем современнике", среди перечисляемых еврейских фамилий неоднократно встречается фамилия Бухарина? Вероятно, это запоздалый сигнал, что ко всем своим прочим "грехам" Николай Иванович, оказывается, вовсе не Николай Иванович.
...Я не знаю, почему наши прогрессивные газеты и журналы тратят столько драгоценной бумаги на борьбу с фантазерами-демагогами. Можно поступить гораздо экономней: перепечатать текст "Антисемитов", записать песню на пластинку - и перед читателями и слушателями наглядно предстанет черносотенно-фашистский лик "Памяти", так ярко, зло и провидчески нарисованный Высоцким четверть века назад. Единственная промашка Владимира Семеновича в том, что его герой - алкаш, в то время как "Память" глубоко убеждена, что "тот, кто пьет вино и пиво, - тот пособник Тель-Авива".
Об одном попурри
В конце 70-х годов Высоцкий выступил в Торонто перед бывшими советскими гражданами. В заключение концерта он сказал:
"Я сделаю маленькое попурри из прежних своих песен, в которых вы встретите знакомые строки из так называемых блатных песен, от которых я никогда не отказывался, хотя многие люди всячески сетовали на это. Я считаю, что они колоссальную принесли мне пользу в смысле работы над формой, очистки и простоты, нарочитой примитивизации мелодии, чтобы это сразу входило не только в уши, но и в душу. И поэтому я эти песни очень люблю - прежние свои песни".
И вот, слушая попурри, мы убеждаемся, что автор любит больше всего те свои ранние песни, в которых действуют персонажи, достойные сострадания. А достойны они сострадания потому, что у них отбирают то, что они умеют ценить больше жизни - свободу. Ни одна сатирическая песня, ни одна песня с социально-политической подкладкой, ни одна из тех, где действуют истязатели и убийцы, в попурри не вошла
|