Показать сообщение отдельно
  #4  
Старый 18.04.2008, 17:16
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию Женя - «человек-огонь»

Затем режиссер Яков Ротбойм приглашает молодую актрису на роль Бейлки в шолом-алейхемовском спектакле "200.000" и на роль Миреле в пьесе Аврома Гольдфадена "Сон". В итоге она стала примой театра, сыграла практически все роли молоденьких героинь классического еврейского репертуара.
Порой сказывалось отсутствие специального образования (после освобождения Ростова-на-Дону там открыли кинотеатральный техникум, и Женя туда поступила, но арест отца и нужда вынудили оставить занятия), и ей пришлось учиться профессионально петь, танцевать, двигаться на сцене. Чтобы заработать на уроки актерского мастерства (которым Женя владела лишь чисто интуитивно), Женя стала выступать в ресторане "Распутин". Там ей довелось работать с замечательными профессионалами, у которых она многому научилась. Легендарный исполнитель цыганских романсов Алеша Димитриевич, скрипач-виртуоз Поль Тоскано, оперные певцы Саша Розанов и Борис Поляков - вот какие у нее были коллеги! Женя Файерман познакомилась здесь со звездами театра и кино, поэтами, музыкантами, писателями. Достаточно назвать лишь несколько имен: Жан Маре, Робер Оссеин, Юл Бриннер, Евгений Евтушенко.
- Кроме русских эмигрантов, многие французы любили посещать этот ресторан. Я выступала с цыганским репертуаром, пела русские, французские, итальянские песни. Здесь произошло множество знаменательных встреч. Выделю знакомство с Рудольфом Нуриевым. Когда он бывал в Париже, он всегда посещал наш ресторан. В традицию вошли долгие беседы в перерыве между моими выступлениями. Он остался на Западе без гроша за душой, но прошли годы - и его слава превзошла славу самых известных в мире звезд. Но он по-прежнему оставался милым, добрым, воспитанным человеком. Сюда любил приходить послушать мои песни. Приходил Жан Марэ - его любимой песней был романс "Отвори потихоньку калитку". Мы были дружны с актером Робером Оссеином. С ним мы говорили по-русски: его отец из России. Всех не упомнишь, с кем приходилось встречаться, общаться, дружить за 35-летний парижский период нашей жизни.
- Итак, в Париже произошло становление Вас как актрисы и певицы. И вдруг вы все бросаете и уезжаете в Израиль.
- Да, Париж - это особая страница моей жизни, это особый город, неповторимая атмосфера. Может быть, я бы никогда его и не покинула. Но к тому времени моя дочь впервые поехала в Израиль. Там осталась в киббуце, где пробыла около восьми лет. Старший сын Лео, электронщик, работал на телевидении. В каком-то разговоре один из сотрудников ему сказал "вы, евреи!" и т.п. Он заявил, что оставаться в антисемитской стране не намерен. Сейчас он в Израиле, работает в крупной электронной компании. Двое наших детей оказались в Израиле, а мы с мужем, как нитка за иголкой, потянулись за ними. Дочь потом вернулась во Францию, где счастливо живет с семьей. Она косметолог. Ну, а мы остались в Израиле. Для певца, актера не существует границ - и я, живя в Земле обетованной, объездила весь мир.
Второй сын Жени Файерман, Жоэль, стал музыкантом, композитором - работал с известными французскими певцами, начал писать музыку для фильмов о природе. В репертуаре Жени есть несколько песен на его музыку. Недаром она в свое время урывала от семейного бюджета каждый день по несколько франков, чтобы водить его к учителю музыки.
Итак, дети устроены. И Женя пускается в новое плавание. Режиссер Залман Колесников познакомил ее с комиком из Аргентины Йослом Гримингером. Он искал партнершу для гастролей по всему миру. Женя оказалась именно тем человеком, кто был ему нужен. Где только ни побывала Женя, работая с Гримингером!.. Пока не оборвалась жизнь актера - прямо на сцене, в скетче, где он играл пациента, пришедшего к врачу. Любой актер, наверное, хотел бы уйти из жизни именно так.
Вскоре Жене пришлось вынести еще более сильный удар: не стало Абеля.
- После войны нашелся его брат, который воевал в Советской Армии, был множество раз ранен. Побывал он и в плену, бежал - и снова воевал. Однажды они захватили в плен группу немецких солдат и всех их расстреляли. Его психика не выдержала ужасов войны. Мы уже жили в Израиле, когда вдруг раздался звонок из Парижа. Сообщили, что брат застрелил свою 28-летнюю дочь, а затем жену и себя. Абель в тот же день вылетел на похороны. Через неделю после возвращения у него произошел обширный инфаркт, его прооперировали, а через месяц его не стало. У меня осталась только сцена...
Последние выступления в США давались Жене тяжелее, чем прежде. Психологически давила обстановка на исторической родине. Каждое сообщение о теракте – как нож в сердце.
- Театральные номера с характерными персонажами я отодвигаю к концу представления, а первая его часть посвящена Израилю, я пою на иврите. Моя любимая песня - о Стене Плача. Она сложена из камня, но ведь в камни могут превратиться сердца, и камни могут чувствовать боль сердец. У Стены стоят девушка, потерявшая любимого, солдат, единственный оставшийся в живых из своего отряда, мать, одетая в черное, которой кажется, что свечи в Стене - ясные глаза ее сына..."
В Париже и других городах Франции, рассказывает Женя, в последние годы все активнее изучают идиш. На курсах, в университете... Некоторые из учащихся почти не знакомы с еврейской культурой и традицией, но им нравится звучание языка идиш, они слышат в нем что-то генетически родное - и посредством мамэ-лошн возвращаются к корням.
- А в Америке, - спешит поделиться своей радостью актриса, - молодые уже составляют преобладающую часть моей публики! Летом для молодых любителей идиш в США устраиваются специальные лагеря (я называю их "детские садики"). Нет, я имею в виду не говорящих на идиш ультраортодоксов, которых тоже становится всё больше, а вполне светских людей!
Повсюду наши соплеменники живо интересуются обстановкой в Израиле: «Мы с вами!» А Женя Файерман для них – посол еврейского государства и еврейской песни.
Несколько лет назад в Москве к Жене за кулисы пришла незнакомая женщина и передала письмо. После обычных слов похвалы певице она написала: "Мне хочется сравнить Вас с героями Шолом-Алейхема - блуждающими звездами. Так же, как они, вы несете людям еврейское искусство, столь необходимое всем нам".
Среди зрителей Жени Файерман - не только евреи. Однажды в Виннице после концерта на сцену поднялась старенькая женщина в украинской косыночке и по-украински сказала: "Дочка, я не поняла многих песен, которые ты пела, но ты так разбередила мою душу, напомнила мне о моей маме, о моем детстве. Спасибо тебе!" - и протянула скромный букетик цветов. "А завтра, - сказала она, - я пойду в церковь и зажгу свечку, и помолюсь за тебя, чтобы ты много лет могла нести нам свои песни".
- Что вы чувствуете, приезжая теперь в СНГ?
- Тепло отчего дома, бескорыстную детскую дружбу... В 1991 году я впервые приехала туда на гастроли. Проехала от Кишинева до Биробиджана. Это был не просто теплый прием, это была встреча с родными и близкими людьми. На сцене я никогда не фальшивлю. Живу жизнью моих героев и оголенными нервами воспринимаю своего зрителя.
В Москву я прилетела по приглашению на фестиваль еврейской песни. Кремлевский Дворец съездов, стадион "Динамо", Театр эстрады, благотворительный концерт в доме инвалидов. Когда я впервые вышла на сцену Кремлевского дворца, я не могла унять волнение, хотя до этого выступала на самых известных сценах многих стран. В голосе моем чувствовались слезы. Я сказала: "Дорогие друзья! Приветствую вас от имени народа Израиля. Мы с вами дожили до того времени, когда вы можете приехать к нам, а мы - к вам!" - и начинаю петь "Ам Исраэль хай!" ("Народ Израиля жив!")
Последний аккорд песни. В зале гробовое молчание - и вдруг задрожали стены. Это были не аплодисменты, это был рев стихии, ураган. Я стояла потрясенная и уже не сдерживала своих слез. На сцену полетели цветы. Вначале попыталась их собрать, а затем просто стояла на "ковре" из букетов.
После одного из выступлений к сцене подошла женщина. Я наклонилась, чтобы ее услышать, но она молча сняла кольцо и надела мне на палец. Не зная, как поблагодарить ее за порыв души, я протянула ей букет цветов. Вернувшись в Израиль, я получила письмо. В нем моя слушательница написала, что на следующий день она посетила могилу Сиди Таль и от моего имени положила цветы у надгробия. Это колечко всегда со мной, как самый дорогой талисман.
- Вы были знакомы с Сиди Таль? Честно говоря, впервые побывав на Вашем концерте, я вспомнил именно эту великую еврейскую актрису...
- Да, это моя любимая певица. Помните ее песенку "Пинтэлэ" ("Изюминка")? В ней рассказывается о судьбе девушки, владеющей этой изюминкой. Благодаря изюминке она испытала много счастливых минут в жизни, многие ее любили. Мне кажется, что и я овладела этой "пинтэлэ" в актерской профессии.
Если я пою песню умирающей мамы - мое тело мертвеет. Я чувствую холод, как будто меня обложили льдом, и я знаю, этот холод ощущают и мои зрители. Разъезжаю по миру, пою свои песни - и неважно, понимают язык люди или нет, но они чувствуют их душой.
- Кому из коллег Вы симпатизируете помимо Сиди?
- Не буду особо оригинальна, если скажу, что очень люблю французскую вокальную школу. Эдит Пиаф, Ив Монтан - мои кумиры. Я исполняю многие песни из их репертуара.
- Как насчет современной российской эстрады?
- Я обожаю Аллу Пугачеву как человека, как певицу. Мы с ней хорошо знакомы. Единственное, что я не разделяю - ее наряды на сцене. Вероятно, ей не повезло, как повезло мне, ее муж - не модельер... Для меня Пугачева - леди в жизни, и жаль, что ее сценический имидж этому не соответствует. Еще я очень хорошо отношусь к Ларисе Долиной - это действительно талантливая, самобытная актриса.
- Давайте заглянем в будущее. Как вернуть языку идиш его былое величие? Как сделать так, чтобы на нем охотно заговорили широкие массы молодых евреев?
- В 1999 году я гастролировала в Австралии. Журналист мельбурнской русскоязычной газеты "Горизонт" Илья Буркун (недавно издавший книгу "Мельбурнские встречи", в которую включен и очерк обо мне) рассказал мне, что французские студенты во время одной из забастовок выбросили лозунг: "Будьте реалистами, всегда требуйте невозможного!" Думаю, надо взять его на вооружение! Ну, а если конкретнее - сейчас я готовлю новую программу на идиш с участием детей. Моя подруга - поэтесса и композитор Сара Зингер - открывает студию, надеясь обучать детей языку через песни. Есть на израильской - и не только - эстраде относительно молодые и просто молодые голоса. Пятидесяти-, сорока-, тридцати-, даже двадцатилетние вокалисты... Называть имен не буду, чтобы не обидеть остальных. Не все исполнители одного уровня, но интерес к идиш и желание совершенствоваться, бесспорно, есть.
Черная накидка на голове. Женя исполняет песню-предупреждение Мордехая Гебиртига (1877-1942) о грядущей беде, которая обрушится на местечко – [с'брэнт] ("Горит"). Когда в зале зажигается свет, многие зрители вытирают наворачивающиеся слезы.
Эта песня cложена в 1930-х годах, перед самым Холокостом. А звучит так, будто написана сегодня. Дай Б-г нам не повторить ошибки того поколения.
Ответить с цитированием