10 апреля. Памятная дата для всех Одесситов.Где бы они ни жили.
--День освобожденя от фашистких захватчиков.--
Примите в подарок самые лучшие песни за Одессу.
У Черного моря
М. Та6ачников - С. Кирсанов
Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Черного моря открывшийся мне
В цветущих акациях город,У Черного моря!
Есть море, в котором я плыл и тонул,
И на берег вытащен, к счастью.
Есть воздух, который я в детстве вдохнул
И вдоволь не мог надышаться,
У Черного моря.
Вовек не забуду бульвар и маяк,
Огни пароходов живые,
Скамейку, где мне дорогая моя
В глаза посмотрела впервые,
У Черного моря.
Родная земля, где мой друг-одессит
Лежал, обжигаемый боем.
Недаром венок ему Родиной свит
И назван мой город героем,
У Черного моря.
А жизнь остается прекрасной всегда,
Состарился ты или молод.
Но каждой весною так тянет туда,
В Одессу - в мой солнечный город,
У Черного моря
.
"У Черного моря явившийся мне…"
Кто из нас, одесситов, услышав этот зачин, не подхватит: "…в цветущих
акациях город…". Спроси: "Кто это написал?" — тут же ответят: "Леонид
Утесов!". Но он лишь спел, а сочинил эту песню, ставшую гимном
Одессы, поэт Семен Кирсанов, которому в 2006 году исполнилось бы 100
лет. К юбилею планировался сборник его самых ранних стихов, — написанных мальчиком Сёмой Кортчиком,избравшим впоследствии для себя дворянский, тургеневский псевдоним,под которым и вошел в историю
советской литературы.Его детские сочинения, юношеские штудии, находились в чемодане,который вдова поэта передала нашему
Литературному музею. Следует воздать благодарность Евгению Голубовскомуи Алене Яворской как за саму идею издания сборника "Кирсанов до Кирсанова", так и за труд по расшифровке и систематизации стихов,разбросанных по тетрадкам и блокнотам, пролежавшим в забвении
десятки лет.Недавно — с "опозданием" в один год — эта книжица (под эгидой Всемирного клуба одесситов и Одесского литературного музея) увидела свет в издательстве "Зодиак". В оформлении использованы графика художницы
Светланы Юсим и рисунки поэта на полях своих рукописей. При тираже
всего в 100 экземпляров новинка сразу же стала библиографической
редкостью — подобно первым сборникам поэзии молодого одессита, вышедшим в 20ые годы прошлого века.
Семен был самым младшим среди знаменитых земляков, корифеев
Юго-Запада, и поначалу они не принимали его всерьез. Путевку в жизнь
дал ему Владимир Маяковский, а спустя годы — и сам Кирсанов рекомендовал в Союз писателей совсем юного Евгения Евтушенко.
Тот, кто почитает в Кирсанове "знаменосца советского формализма"
(формулировка замечательного литературоведа М. Гаспарова), будет тронут искренностью чувств и возвышенностью идеалов одесского мальчика,
которого в 10-12 лет волновали и судьба гонимого богоизбранного народа, и старославянские мотивы в поэзии и истории…
Последняя юношеская тетрадка из чемодана датирована 1922 годом,
а спустя два года поэт уехал в Москву, где началась совсем другая — взрослая жизнь со всеми взлетами и падениями, озарениями и ошибками, присущими поколению, которому суждено было сочинять стихи в век, названный лучшим из них "волкодавом"…
Как отмечает в предисловии к рецензируемому сборнику Евгений Голубовский, в объемистый том сочинений Кирсанова, вышедший в Москве к его 100#летию в Большой библиотеке поэта, составители не включили стихотворение о Самом синем в мире — нашем Черном море. "Но для
нас, одесситов, — пишет он, — без этого стихотворения-песни трудно
представить себе Кирсанова". И мы с этим согласны.
Феликс КОХРИХТ
Мишка-одессит
М. Валовац - В. Дыховичный
Широкие лиманы, зеленые каштаны,
Качается шаланда на рейде голубом.
В красавице-Одессе мальчишка голоштанный
С ребячьих лет считался заправским моряком.
И если горькая обида
Мальчишку станет донимать,
Мальчишка не покажет вида,
А коль покажет, скажет ему мать:
Припев:
"Ты одессит, Мишка,
А это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
Ведь ты моряк, Мишка,
Моряк не плачет,
И не теряет бодрость духа никогда".
Изрытые лиманы, поникшие каштаны,
Красавица-Одесса под вражеским огнем.
С горячим пулеметом на вахте неустанно
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
И эта ночь, как день вчерашний,
Несется в крике и пальбе.
Парнишке не бывает страшно,
А станет страшно, скажет он себе:
Припев.
Изрытые лиманы, поникшие каштаны
И тихий, скорбный шепот приспущенных знамен.
В глубокой тишине, без труб и барабанов
Одессу оставляет последний батальон.
Хотелось лечь, прикрыть бы телом
Родные камни мостовой...
Впервые плакать захотелось,
Но комиссар обнял его рукой:
- Брось, Мишка брось.
Припев.
Спокойные лиманы, зеленые каштаны
Еще услышат шелест развернутых знамен,
Когда войдет обратно походкою чеканной
В красавицу-Одессу усталый батальон.
И уронив на землю розы
В знак возвращенья своего,
Парнишка наш не сдержит слезы,
Но тут никто не скажет ничего.
Хоть одессит, Мишка, а это значит,
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
И хоть моряк, Мишка,
Моряк не плачет,
Но в этот раз поплакать, право, не беда