Внимание! Регистрация на наш форум приостановлена. Для связи с администратором, используйте эл. почту

ШАНСОН - ПОРТАЛ   |    ШАНСОН - ПОРТАЛ - ГАЛЕРЕЯ

ШАНСОН - ПОРТАЛ - ФОРУМ

Поиск по Шансон - Порталу >>>


Вернуться   Шансон - Портал - форум > Одесса музыкальная - вчера и сегодня > Легенды Одессы

Легенды Одессы Как зарождалось одесское искусство

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 18.10.2008, 15:59
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию Олег Золоев - Необычайная свадьба!


Проза Одессы


Название: золоев1.jpg
Просмотров: 40

Размер: 5.7 Кб


Олег Золоев



Необычайная свадьба!

(или свадьба не по обычаю)


История одесского еврейства, послевоенного периода, действие которой развивается на Молдаванке, Привозе и в районе проживания на Мясоедовской, Костецкой и Госпитальной улицах. Персонажами, которые указаны в действии, являются реальные люди, жители этого колоритного района компактного проживания евреев Одессы.

Сын еврейского портного хочет жениться на русской девушке-медсестре из Еврейской больницы, и сам факт этот является сутью необычного для еврейской семьи с традиционными устоями. И вот вокруг всего этого начинает развиваться колоссальная интрига, и что будет после, и что пойдут дети, и эти дети будут называться суржиками, и какими будут отношения с родственниками молодой?.. Но, на счастье, всё складывается очень благополучно, и успокаивается сердце старого портного Мендэля, и вот уже и внуки, и всё это мальчики, и их много. И вот они начинают учиться в школе и начинают разъезжаться по заграницам на учёбу в вузах, и мотаются счастливые родители, навещая каждого, и стучит машинка старого портного. И вечно будет продолжаться жизнь под этим тёплым южным небом, и вечно будет творить чудеса этот волшебник-генезис, передавая от пращуров потомкам те или иные качества и свойства, тому или иному роду.
Автор.


Глава I. Хосэны!


А что такое портной? Как вы себе это представляете? Это, как говорят русские, «шей да пори и не будет свободной поры».

Это очень точно сказано, да, да, это именно так!

И Это говорю вам Я, старый Мендэль, главный портной нашего дома, и второй портной Мясоедовской и Костецкой. Да, именно второй, после Изи Фицика, который жил на Костецкой улице в пятом номере.

И вспомнил я то послевоенное время, которое удивительным образом похоже по нынешнее. Тогда все выживали как могли, и главным кормильцем и вотчиной всех жителей Одессы и Молдаванки был, конечно, Привоз!

Мои дорогие друзья, друзья моего детства и юности, сыновья портного Изи Фицика Фимка и Мотька, его младший брат, прошли особой линией. Фимка, рыжий и кучерявый, весь в веснушках, «ломил солидняк», не по годам. Говорил он всегда веско, басом, тщательно обдумывал каждое слово.

Но Мотька?


Это особый случай, сумасшедший динамит, с воткнутым в задницу и всегда подожжённым бикфордовым шнуром. Мотька был похож на поросёнка с глупой рожицей и с глядящими в разные стороны глазами. Подстрижен Мотька был на скорую руку мамой под «Потемкинскую лестницу», так как тратить деньги на парикмахера в то время было неслыханной пошлостью.

Главное амплуа в нашей банде у Мотьки было «задира», и мы, прежде чем напасть на кого-либо, посылали Мотьку. И Мотька умел говорить «такие слова», что мгновенно получал «в глаз» от наших «оппонентов», и у нас тогда уже был веский повод для начала военных действий, ибо считается «святым делом» заступиться за самого маленького. Но главным делом Мотьки был, конечно, Привоз.

Летним, знойным утром он на огромной скорости влетал в Привоз, со старым, медным чайником, замотанным в рваную телогрейку и, истошно вопя, произносил текст: «Калёдная бада — калёдная бада, бада с лёдом». Дело шло о воде со льдом, который мы собирали утром возле рыбаков, привезших тюльку, и который мы предварительно, тщательно помыв под краном, опускали в чайник. На вопрос разгоряченных торговцев, сколько стоит, Мотька выпаливал «Дубль — банка», что означало, что пол-литровая банка этой «нашей воды» стоила рубль.

Но мама Фимки и Мотьки, это был особый случай! Это была типичная, добрейшая «аидышэ-момэ», полная, в фартуке с вечно плачущими глазами. Войдя утром с корзинкой пирожков с капустой в Привоз, она, как бы стесняясь, произносила: «А иси пиришки», «А иси пиришки — койфт!» (А вот пирожки, а вот пирожки — купите!) и на последней фразе она заливалась горючими слезами, и все дело в том, что эта бедная мама не умела говорить по-русски. И все это была семья этого бедного Изи Фицика, самого лучшего портного Мясоедовской и Костецкой, с сыновьями которого, Фимкой и Мотькой, прошло мое детство.

И разнесла судьба моих дорогих друзей по странам и континентам, а старенькие их родители умерли в Израиле, так и не научившись говорить по-русски, ибо были они выходцами из какого-то маленького местечка, затерявшегося между Гайвороном и Бершадью!

Ну а какие характерные звуки имеет жизнь портного? — хотел бы я у вас спросить.

И вот вечер, спят посапывая дети, жена «с башкой ушла» в косынку, чтобы не было слышно, как стучит моя машинка.

Теплый, желтый свет струится от застекленной двери, и монотонно зудят стекла оттого, что за дверью этого дома работает машинка, и это теплое жужжание как в пчелином улье, монотонно разносится по двору.

Вспомнилась мне старая притча: как приходит еврей до Рэбэ и спрашивает: «Что делать? Мой сын хочет жениться на русской». — «Пойду, спрошу у Готыню, — говорит Рэбэ — подожди». Возвращается Рэбэ, и еврей спрашивает у него: «Ну, что сказал Готыню?»

«Ой! У Бога в доме те же проблемы», — сказал Рэбэ.

Но вот только однажды этот улей молчал, когда пришёл мой сын Йошке, и тихо мне произнёс — «папа, я зинус»

— Что, сынку?

— Ты сказал, что у тебя что-то с носом? И я забыл, что мой сын, когда вол-новался, почему-то путал Ж и З, а нуз по-еврейски означает нос.

— Нет, нет, папа, — говорит Йошке, — у меня с носом всё в порядке, видишь какой он у меня большой и красный (если у еврея красный нос — то это всё равно, что у русского красные щёки, индикатор здоровья, и признак счастья и благополучия). — Нет, ты не понял меня, папа. Я хочу жениться на Людке, юной медсестричке из Еврейской больницы, мы, папа, уже два дня как любим друг друга!

И вот, только один раз, в этот тёплый одесский вечер, не стучала моя машинка, и только капали горькие слёзы на суконный поясок моей машинки, с воткнутыми в него булавками и иголками!

Глава II. «Весть»


И вот начала по Молдаванке разноситься весть, а вокруг неё всевозможные кривотолки, и все о том, что сын Мендэля — портного Йошке скоро женится на молоденькой медсестре Людке, которая только что выпорхнула из медучилища. Геволт! Ой, а что у неё в руках? Ой, а что у неё в ногах? Геволт! Вот что у неё?.. И это было самое главное! И это знал лишь только влюблённый Йошке, и знать это не дано было больше никому, кроме его одного. И вот началось. Что скажут евреи? Ой, а что скажут русские? Но ведь не главное, что они скажут и как, а главное это то, чтобы они сказали одинаково и лишь только то, что нужно нам всем! А вот изначально человек предрасположен к добру, и лишь только потом, в процессе жизни, он набирается всяких пакостей. Ну что скажут русские, это приблизительно ясно всем, многие русские даже не знают, что такое евреи, — это, им кажется, что-то вроде болезни, какой-то очень опасной.

Ну, приболел человек, ну, дай Бог — поправится, и вот поэтому пожалеть больного у русских — первое дело!

Ну а вот евреи, это уже совсем другое дело. Что вы сказали? Евреи? Ой, бросьте, оставьте, опять евреи. Нет, нет, евреи это не национальность, это даже не религия. Евреи — это состояние души, но не в том смысле, что бери и души его за горло. Времена тех диких, замысловато-пресловутых погромов ушли навсегда, и дай Бог «канули в Лету». И то всем ясно, что ядовитое зелье их было приготовлено не среди простых людей, а среди заумно-витийствующих, душно-комнатных интеллигентов-мудрецов, которым от пресыщения плоти и куражу для всегда не хватало чего-то этакого — «ядрёна вошь» ... Ну, а вот антисемитизм вообще-то, по-моему, придумали сами евреи. Что не верите? Ну, кто же это им так всё подробно о нас рассказал? А? И с такими деталями и нюансами?

И вот весь сыр-бор начался между евреями нашего района, и всё по поводу приготовления к свадьбе, — а где будет поп, а где будет раввин? И что будет после свадьбы, когда пойдут дети и будут эти дети называться суржиками. Но вот опять же у русских нет проблем, этот «суржик» звучит как-то нежно, не вызывая никаких других ассоциаций, как гриб — «рыжик», птичка — чижик, шапка — пыжик, а мальчик — суржик.

И как-то в этот весь тарарам влетел и с головой окунулся Илюшка Вакс, местный музыкант-барабанщик, балагур-мутило, клоун-переодевальщик. Он одевался, то в форму офицера Советской Армии, то в моряка, который вразвалочку сошёл на берег, то в почтальона и вагоновожатого одновременно.

Первое, что он сделал, — это выпалил, что суржик — это самый лучший и самый ревностный еврей, как сказал ему Исаак-философ, парикмахер с Госпитальной улицы, который знал всё! И сколько в море капель, и сколько в небе звёзд, и сколько парикмахер сострижёт волос.

Глава III. «Суржик»


А был среди нас один суржик, и какой! Вот уж парень — хоть куда, Сашка, голубоглазый, красавец, со светлыми вьющимися волосами и фигурой атлета — бодибилдингера. Одевался Сашка всегда с иголочки, и бывал похож временами то на Алена Делона, то на Элвиса Пресли светлой проекции. На запястье у Сашки был выколот огромный «Магендовид», обрамлённый растительным орнаментом. Был он человеком, заряжённым колоссальной предпринимательской энергией и способностью организовывать несколько предприятий одновременно.

Вообще-то Сашка был великолепным музыкантом-аккордеонистом, за которым с детства ходила его русская мама тётя Аня, Анна Васильевна, и берегла его «как зеницу ока», причитая: «Смотри, Сашка, — не сносишь головы».

И если кто-либо, где-то, касательно или косвенно обижал евреев, то попадал под огромные кулачищи Сашки, а это было равносильно тому, что попасть под трамвай, который пересекал Мясоедовскую улицу по улице Хворостина. И много лет спустя, будучи удачливым предпринимателем, погиб наш Сашка в Израиле, во взорванном своём «Линкольне», от руки наёмного убийцы.

Вот таким был этот хороший парень-суржик, ревнитель всего еврейского.

Увы — не сносил Сашка головы.

Глава IV. «Гости»


И начали на свадьбу съезжаться гости, из разных близко и не очень далеко лежащих от Одессы районов, областей, окружающих это Северное Причерноморье, так по науке называемое.

Первыми приехали бессарабские евреи, дальние родственники момэ Фиры, которая была родом из тех краев. Бессарабка — это большая узловая станция на юге Молдавии, и она являлась центром еврейства этого района. Главный закопёрщик этой делегации был дядя по материнской линии Йошке, Эфройм — человек огромного размера, они с сыном Иойной, такой же комплекции, втащили Мендэлю в дом два здоровенных молочных бидона с вином цвета крови того петуха, который ещё утром бегал по двору. Но по случаю свадьбы и по воле несчастного случая попал в тот торжественный холодец, что не спеша остывал в подвале. А в большой духовке у момэ Фиры беспечно нежился цимес, плавал в сливочном масле, укрытый тёплым, пушистым слоем тёртой моркови. Ведь не даром говорится в той старой еврейской пословице — «Цимес скроется в морковь, успокоится свекровь».

И вот ввалились эти здоровенные мужланы, косая сажень в плечах, и по ведру вина за обедом. И как жутко стало, когда бессарабские евреи вышли танцевать на свадьбе, как закружились они в стремительной «хоре» и после каждых восьми тактов дружно подпрыгивали, страшно ударяя ногами в пол. То был Танец бессарабских евреев...

Глава V. «Ветераны войны»


И пока шли эти приготовления, к этой «необычной свадьбе», Мендэль невозмутимо так и сидел, сгорбившись за своей машинкой, и, казалось, что ничто не могло возмутить его многолетнего средоточия и спокойствия, с которыми он относился к своей работе.

Возле него, на маленькой, обугленной временем скамеечке, сидел ветеран войны дядя Вася «Болгарин», который работал на стареньком «газоне» шофёром в морге Еврейской больницы.

Он молча курил какую-то жутко пухнущую папироску, давая какие-то пояснительные слова Мендэлю по поводу ремонта его виды видавшей старой кожаной куртки, стёртой до цвета оберточной бумаги.

— Ах, Мендэль, сколько осталось нам той жизни? И вот от моей куртки остался один гембель, а где только я в ней не скитался, — сказал Вася. — В сорок первом я сел в ней, совсем новенькой, в кабину боевого истребителя и в первом же бою был сбит «мессером». Пока в небе догорал мой тряпочный самолётик, я нёсся к земле без сознания на полураскрывшемся парашюте. И пришёл я в себя лишь только от того, что в лоб мой уткнулся ледяной ствол немецкого автоматчика, а новая моя курточка была залита кровью, бьющей из раны на голове. И те страшные четыре года немецкого плена, да что тут вспоминать, Мендэль, а что было после, когда я вернулся домой и получил червонец в «награду». Про это всё словами не расскажешь, разве что спеть...

Глава VI. «Фураин» - Эмиграция

Крутится колесо моей машинки, а в голову лезут всякие мысли, и вспомнилась мне эта «волна», которая всепоглощающе обрушилась на этот досточтимый город, в котором так размеренно текло время, так сладко по весне пахла акация и так протяжно по ночам затягивали свою песню философствующие коты.

И вот «волна» — трах, бабах, тарарах, всё встало с ног «на уши», все забегали, зашушукали бессвязные речи и фразы, появился нездоровый блеск в очах. Зашелестело в ушах давно вышедшее из еврейского обихода слово фураин, фураин, фураин. «Фураин» — это такое лекарство, после приёма которого появляется искусственная, как искусственные роды, — любовь к родине, но не к своей, а к чужой. «Фураин» — да, ироническое название лекарства и на идише — отъезд... В общем, эмиграция; чума, боль в печёнку, колтун в голову и родимчик во младенчество. Все начали всё продавать, и притом продавать тем, кто собирался ехать тоже, но потом. Все начали бегать по магазинам и базам в поисках «Красного Октября». «Красный Октябрь» — это такое фортепиано, которое в обычное время спокойно пылилось в магазинах, и никто даже не воротил головы в его сторону.

И всё потому, что в обычное, спокойное время, которое размеренно текло, как душистое вино «мальвазия», всем почему-то нужен был «Petroff». И пылился уже этот «Petroff» в каждом еврейском доме, как признак благополучия и хорошего тона, и чахли от него дети, которых родители пытались обучать премудростям музыки, давая хорошую прибыль педагогам-репетиторам, которых развелось в Одессе, как мух на Привозе в рыбном корпусе.

И как мне сказал один мой коллега-музыкант, что пустил эту пушку один предприимчивый зав. Культбазой на Пересыпи Наум, что «Красный Октябрь» в Америке и в Австралии стоит бешеных денег. И потащили евреи это чудо «инженерной мысли» по всем странам и континентам, куда понесла их эта «чудовищная волна» эмиграции.

А с баз Одессы как коровьим языком был слизан весь десятилетний запас «Красного Октября». И много лет спустя, будучи в гостях в Америке, в чопорной Филадельфии, я попал в один дом на «сабантуй» по поводу «бар мицва». (совершеннолетия [13 лет] лиц мужского пола — религиозный обряд).

Мне пришлось тогда покорять достопочтенную публику своими опусами и аккордами, извлекаемыми из захваченной как бы невзначай гитары, что-то вроде рояля в кустах. К концу вечера ко мне подсела одна старушка и зашептала мне на ушко, что она очарована и покорена моими музыкальными способностями и готова одарить меня по-царски.

И сказала старушка, что подарит мне «Красный Октябрь». И вот, наконец, я разглядел тот давно забытый, нездоровый блеск в её глазах, с каким когда-то евреи бегали по Одессе в поисках пресловутого «Красного Октября». Я изобразил на своём лице мину величайшего наслаждения, и после прощания с радушными хозяевами поспешно швырнул в набегающей хайвей бумажкой с записанным телефоном старушки.

И всё потому, что в доме друзей, у которых я жил, громоздился над «карпетом» в «ливингруме» «Красный Октябрь». И думается мне, что славные работнички, мастера «заплечных дел» из КГБ успешно провели идеологическую диверсию на Западе, не так идеей — но хоть «роялью»!

см. продолжение.
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"



Последний раз редактировалось Admin; 18.10.2008 в 16:07
Ответить с цитированием
  #2  
Старый 18.10.2008, 16:08
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

продолжение

Глава VII. «Жизнь!!!»


И вот остался Мендэль один на один с этими размышлениями об эмиграции и эмигрантах, уехавших давно и не очень, и о том, какие сердечные нити (узы) протянулись через океаны и континенты, и о том, какие должны они быть — прочные и эластичные, коль не обрывают их о колоссальные расстояния ни поезда, ни самолеты.

И вообще, многие эмигранты могли бы возвратиться, ведь в нынешнее время абсолютно нет никаких проблем, сел во что-то, купив билет и «фуравек». (Возвращение, то же, что и «фурат-авек».)

И ой, нет, нет, что вы, уехавший человек-эмигрант является оторванным ломтём, но возвратившийся эмигрант является дважды оторванным ломтём, это что-то вроде хорошо темперированного клавира у Баха, и коль существует этот «хорошо темперированный клавир», то неужели есть ещё и плохо темперированный клавир? В высшем смысле штука весьма непонятная, как и оторванный ломоть!

И когда я уезжал из сытой, холёной Америки, после почти полугодичного в ней пребывания, я поймал себя на мысли, ходя в последний день по магазинам и глядя на все эти баночки, коробочки, пакетики, бутылочки и вакуумные упаковочки, — как я без этого всегда буду жить? Первый вопрос, который я себе задал, возвратившись в Одессу, на «Привозе», придя в молочный корпус, — глядя на эти все копчености, — почему оно всё такое чёрное? И сделал я для себя фундаментальный вывод, что ехать назад во много раз труднее, чем вперёд! Что «фураин» проглатывается значительно легче, чем фурт-авек!

Но вот и свадьба! Ой, не буду я шибко распыляться о свадьбе, главное — не свадьба, а Жизнь! Ведь свадьба — это просто ритуальное событие, без которого не может начаться Жизнь, так как и похороны, без которых она не может закончиться. А вот Жизнь !! Это — главное священнодействие, недаром, когда евреи вспоминают «за жизнь», то непременно произносят «Лэхайм», ибо каждое упоминание о жизни должно быть счастливо и свято, как сама Жизнь!

И эта новая жизнь обрела свою форму и запах, и этот запах расточала Людка. Порхающая по дому, ибо ходить она не умела. Она носилась, как угорелая. Всегда весёлая и шумливая, как сама Жизнь!

А её родственнички, а холодец с хреном? А жареный поросёнок? И всё это в еврейском доме, и всё это так необычно, а как вкусно!

И, как говорил когда-то у Шалома Алейхема Тевье-молочник, — «если жрать свинину так, чтоб аж по бороде текло!»

А запах, который расточала Людка, носящаяся по дому, был смесью фиалок и подснежников в начале шлейфа, и имел запах белой сирени в конце его.

И порой обалдевший от нахлынувшего на него счастья Йошке стоял посередине дома и мычал что-то невнятное, вероятно, путая своё пресловутое Ж и З, глядя, как Людка шурудит одновременно на кухне, в детской и на веранде, облетая ловко старого Мендэля. А момэ Фира с пелёнками, с выварками, пар — кошмар! И над всеми этими новыми запахами и звуками, которые внесла эта новая Жизнь, да будет она Свята, «Лэхаим», царил этот тёплый гул, этого вечного улья, символом вечности которого является пчела, и родоначальником которого был стук этой машинки неутомимого старого Мендэля, который не отрывался от неё. Ни на Миг!

А мальчиков было четыре или пять, или пятьдесят, или пятьсот, сосчитать невозможно, имён понять тоже, ибо они носились по дому, по двору, по улице, по школе, по городу и по всей огромной планете!

Вэйзмир! Боже мой! И вот уже первым надо учиться, а для чего? А для того, чтобы учить последних.

А для чего их нужно так много вообще?

А для того, чтобы было кому отдавать учебники первых и школьную форму, из которой они почему-то в всегда вырастают.

И вот Готыню! — дал нам школу. А что это такое, эта еврейская школа (читай хэдэр), которая для еврейских детей лучше всего, с их необузданной энергией и неограниченной фантазией. И во всём этом виновата перестройка.

И опять трах волна, только теперь не эмиграция, а перестройка, а что это такое? С чем это кушают? Как с чем?

Ну, конечно, со сливочным маслом, как форшмак! Все начали пилить. Что пилить? Конечно, стены, хорошо, что они у нас в Одессе из ракушняка. А зачем же их пилить?

А для того, чтобы делать бизнес, как при «руминах», не успели фашисты подойти ко второй Заставе, а одесситы, кто имел хоть одно окно на улицу, к утру открыли свой бизнес, мгновенно став «бизнесменами».

И заторговали все, и кто чем попало, кто бубликами, кто семечками, кто россыпными папиросами со спичками, кто средством от вшей, а кто и самими вшами, как средством от болезни Боткина.

А не проще бы было не мыться, и тогда раз, и здоровенький, и никакого Боткина, и не надо тратить деньги на воши, «всегда под рукой свои и всегда свеженькие»!

Но у евреев времен перестройки всё пошло по-другому, все завредничали и закапризничали. Самая модная фраза на языке у всех «не хочу», не хочу в Израиль, не хочу в Америку, не хочу в Австралию, не хочу в Германию. А кто-то говорит: не хочу здесь, а кое-кто говорит: не хочу в Израиль, Америку, Австралию, Германию и здесь тоже Не хочу!

Глава IIX Кошмар!


И вот уже начали «пилить» евреи, кто соки, кто воды, кто кофе, кто чай, а рестораны, а кафе, а всякие игорные штучки! В общем, красота, свобода, но и от денег в этом числе, а когда ты «свободен» от денег, вот тут-то и наступает «благодать», ты не пилишь, не открываешь, не становишься бизнесменом, и никуда не едешь, хотя знаешь, что ехать надо.

И тогда ты идёшь до Рэбэ и говоришь ему, что у тебя нет денег, и ты не пилишь, и не открываешь, и, самое главное, что ты хочешь ехать, везде и куда угодно.

И вот Рэбэ тебе говорит, купи себе, сынку, «зейгер», то есть часы со всемирным временем, и крути его целый день и одновременно будешь везде — но понарошку. И иди себе с Миром и не крути мне «эер» (то есть на идише — яйцы). Сынку!

А утром возле Мендэля дома, «пшик, пшик», останавливается автобус, заспанные дети бегут, кто с книжками, кто, держа штаны в руках, кто по привычке с кошкой за хвост. С собой никаких завтраков, тапочек и прочей мишуры, зато в школе еда целый день и в полный рост.

Все бегут к «Рэбэ» и целый день спрашивают: «Как? Как устроен мир? Как устроен космос? Как по рельсам бегает трамвай? И почему автобус не бегает по рельсам? » А один маленький, рыженький колобок, подкатившись, выпалил: «Рэбэ, Рэбэ, а как, а как ... какать?» Рэбэ, строго посмотрев из-под очков, развёл руками и ничего не ответил, покачав головой, но потом, спохватившись, выпалил: «Молча!»

И тотчас поймал себя на мысли: «а неужели этот толстячок никогда этого не делал?» «Ох, нет же, вздор», — вздохнул Рэбэ и быстро пошёл прочь.

Глава IX. «Умер-шмумер! Анэк?»


И вот уже полетела, понеслась череда этих постперестроечных лет, заметно поредел наш еврейский «хуторок» в замысловатом лабиринте Молдаванки. И разнесла та чудовищная волна — эмиграция евреев и всех остальных «еже с ними» по странам и континентам, и уже почти никого не осталось от тех достославных времён, когда сладко текло время, когда... акация благоухала по ночам, и протяжно философствовали коты, и гремел фортепиан «Красный Октябрь», а фортепиано, по идее, должно называться «Красное Октября» (Красный День календаря), ведь есть же под Одессой Красные Окна. И это, между прочим, недалеко от Умани, куда (по-моему) на «Судный День» съезжаются аиды-хасиды со всего мира, до Рэбэ на могилку, получить благодати и благословения, в общем, чтобы он им чего-нибудь дал.

Но зато на втором Христианском кладбище, среди всякого хорошего и не очень народа, недалеко от церкви, тихонечко лежит себе без видимых признаков особых почестей — Мир праху Его! — Великий учитель, писатель и философ, Рэбэ Мендэле Мойхер-Сфорим, наш общий, дорогой и любимый дедушка, дедушка еврейской литературы!

И как хотелось бы, чтобы славные шофера-водители тех сотен автобусов, что привозят (или делают привоз) наших дорогих единоплеменников в Умань, — да будет Готыню перед свои Оком иметь их Путь! — хоть бы десять шоферов из ста, — на лишнюю десятку, другую, — долили бы в бак бензина и доехали бы до этого милого когда-то нашего «местечка» Одессы и оставили бы камешек-другой на надгробии у старенького Рэбэ. (Нешуме.) И как возликовала бы его душа, Великая Душа, которая, думается мне, лежит у Готыню не под, но не далеко от Сердца, ибо культура — есть кровь народа, и это истинная кровь народа, по жилам которого она течёт.

И да будет не про нас сказано, тьфу, тьфу, всем известно, что происходит, когда вытечет из жил кровь того существа или иного народа, тьфу, тьфу: «Да не про нас будет сказано».

Закончив курс, разъехались по заграницам дети набираться ума, после компьютерных классов школы, в вузах разных стран и колледжах. И замотались Йошке с Людкой по всем этим Европам и Америкам, навещая детей, и всё так же неутомимо стучит машинка этого старого Мендэля, а момэ Фира, утонув башкой в косынке, забилась в кресле у телевизора, периодически вскрикивая: «Ой, Мендэль, Ельцин!» — «Что ты сказала?..» — отвечает Мендэль, не поднимая головы, — Зельцер?» — «Та нет, Ельцин». — «Что, что Пельтцер?» — повторяет Мендэль. — «Та нет же, нет же, «старый чёрт», Ельцин, Ельцин дирижирует оркестром!»

И так целый вечер «работает» этот старый, «испорченный еврейский телефон».

И, как-то гуляя по Одессе с моим старым другом Илюшей Баером, который приехал из Австралии и разглядывал половодье афиш, на которых изображены всякие гастролеры — диджеи «Gruвы», «Tony», «Vany», Илюша у меня вдруг спрашивает: «А что, Алик, в Одессе некому пластинки переворачивать? Обязательно техперсонал на гастроли преглашать? Что, Алик, слабо надеть смокинг? И дать концерт в филармонии? Со всеми твоими нестареющими, Синатровскими сонгами? А где же твой «подвал» авторских песен? Что, демоны запечатали? А?» — «Понимаешь, Илюшка, — потупив взор, произнёс я, — другое время, шоу-бизнес, ночные клубы, дискотеки с диск-жокеями». — «Ну и что, — набросился на меня Илюшка, — у нас в Австралии тоже клубы с дискотеками, но диск-жокеи переворачивают пластинки, на которых поём Мы!» И тут я допетрил, что я, как этот, единожды оторванный, не смог бы стать дважды оторванным ломтём. «И вообще, — продолжая на меня наседать, произнёс Илюшка, — первого старого кореша, которого я встретил, выйдя на бульвар, так это Шурика, а потом уж тебя». — «Какого Шурика?» — спросил я, лихорадочно перебирая в памяти всех наших общих Шуриков, которыми была переполнена Одесса, Украина, Россия и бывший Союз. — «Та Пушкина, Пушкина, Алик, который в бронзовом клифте стоит на бульваре».

И я понял тот печальный юмор, с которым «заехал» ко мне мой друг, который после десяти лет разлуки с Родиной встретил так мало знакомых лиц в городе, который носил его когда-то «на руках», а он всегда его в сердце.

И стоял я прошедшим летом возле роскошного кафе «Воронцов», будучи не у дел, развесив уши, слушал, как на открытой площадке доигрывали последние остатки добрых одесских музыкантов, почувствовал, как обхватил меня сзади и развернул к себе наш старый знакомый Илюшка Вакс. И заорал мне в ухо: «Смотри, Алька, — сюрприз!» Возле него стояла старенькая тётя Аня, Анна Васильевна, израильтянка. Мама Сашки-суржика, а рядом — светловолосая дивчина, красивая и статная, в чёрном шёлковом платье, которая за руку держала маленького Сашку! И в лице этого маленького, голубоглазого с вьющимися белыми волосами крепыша-внука уже угадывалась в перспективе «косая сажень» в плечах. И наперекор всем бедам, во имя великого Божьего Закона справедливости, да не сносится во веки веков эта голова на внуке Сашки, ибо нет той силы, которая могла бы удержать тот мятежный дух, и тот жизнеутверждающий потенциал, с которым пришёл он в этот мир и воплотился в потомстве своём во веки веков, Амэн!

А в этот тёмный, летний вечер на Молдаванке, под аккомпанемент лениво позванивающих трамваев, монотонно стучит машинка старого Мендэля, и вдруг тишина, — бросили соседи забивать козла, — мы подошли к двери Мендэля, и перед нами предстала картина: беззвучно плачущая Фира и, уронивший голову на столик, обнявший одной рукой машинку, Мендэль. Мужики, побросав свои папиросы, бережно отнесли Мендэля в комнату, уложили на диване.

Начали сгущаться сумерки, старушки по одной стали затаскивать свои скамеечки, вздыхая, мужики, тесно сбившись в круг, молча курили. Под дверью на стуле тихо причитала Фира, монотонно повторяя одну и ту же фразу «ой вэй — умер», «ой вэй — умер». «Ой вэй». И медленно, монотонно начал гудеть улей, и всё громче позвякивать стекло, рванувшие дверь соседи увидели строгий взгляд из-под очков старого Мендэля, который как ни в чём не бывало раскручивал колесо своей машинки. Влетевшая с выпученными глазами Фира закричала: «Мендэль, ты же умер?» — «Умер-шмумер, — произнёс Мендэль, — нельзя один «раз в жизни» уснуть на работе, «умер-шмумер», ну и что? Главное — это чтобы — здоровенький был!»

И вот ещё шире открылась дверь, и ещё громче застучала машинка, родоначальница этого гула, этого вечного улья, над квадратом крыш нашего двора начало медленно подниматься облако пыли, из которого испуганно выпорхнула стая голубей и грохнул этот до боли знакомый мотив, этой старой еврейской, свадебной песни «Ах клезмер, шпилт...» (играй, музыкант). А ну на скрипке...

И было это не в Одессе, не в Неаполе и не где-нибудь ещё в другом месте, а здесь и сейчас. Где мы с вами встретились или, Бог даст! — где-нибудь ещё встретимся, и не главное где и с кем? А главное — Мы и Как! И да сбудутся слова пророчества: что если потеряем мы Одессу, то потеряем себя!

Одесса, 27 ноября 2000 г. 3,25 ночи.

Краткий одесско-русский словарик
(к тексту и без него)

1 хосен — жених.
2 журба (укр.) — печаль.
3 дёр зин — сын.
4 ба-мир — для меня.
5 шейне мейделе — красивая девушка.
6 а гой — не еврей.
7 клеэмер шлилт — играй, музыкант.
8 вэйз мир — боже мой.
9 школы Кляра класс — известная одесская песенка периода нэпа «Школа Соломона Кляра».
10 момэ — мама.
11 дёр копф — голова.
12 алес-брит мила — «обрезание», еврейский религиозный ритуал для мужского пола.
13 цимес — национальное блюдо из фасоли.
14 магендовид — шестиконечная звезда Давида.
15 никейвы — проститутки.
16 кербол — рубль.
17 гембель — неприятность.
18 фураин — ироническое иносказание: 1) название лекарства; 2) на идише — отъезд.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
  #3  
Старый 18.10.2008, 16:23
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

Огромное спасибо Алику за прекрасный рассказ.
В моем фотоархиве нашлись некоторые фотографии. На мой взгляд,
они будут хорошим дополнением.


Название: 1класс.jpg
Просмотров: 38

Размер: 3.3 Кб
1955г. Фимка Фицык 1класс школы №2


[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
Илюша Вакс


Название: Изображение 024.JPG
Просмотров: 39

Размер: 5.8 Кб
Илья Байер


Название: Изображение 024-1.JPG
Просмотров: 41

Размер: 3.7 Кб
Саша Дубецкий
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
  #4  
Старый 20.10.2008, 13:09
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию olegzoloev

Алик! Хотелось-бы прочитать твои стихи.
Очень мне нравится песня о Джонике (Кумаритове). Можешь ли ты разместить слова твоих песен?
Думаю, всем интересно будет познакомиться с твоим творчеством.
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
Ответ


Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Эл. почта администратора: - Главный сайт Шансон - Портала - Архив - Вверх

Внимание! Администрация Шансон – Портал – форума не несет ответственности за сообщения, размещенные участниками форума и за высказанные мнения в этих сообщениях. Так же администрация форума не несет ответственности за размещенные участниками форума ссылки, на какие либо материалы, расположенные на других Интернет ресурсах. Тем не менее, если Вы являетесь правообладателем материала, на который есть ссылка в каком либо сообщении Шансон – Портал – форума и считаете, что этим нарушены Ваши авторские или смежные права, сообщите пожалуйста администрации форума. Мы в кратчайшие сроки готовы удалить сообщение со ссылкой на Ваш материал, при предъявлении прав на указанный материал. Пожалуйста используйте форму обратной связи.

Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
© Шансон - Портал - Все права защищены

Подпишитесь на нашу ленту новостей