[Швед]

Вот, это дела! У меня нет слов!


Михаил ШУФУТИНСКИЙ: Больше не хочу петь блатные песни

Популярный певец в интервью «КП» откровенно рассказал о своем творчестве [аудио]


Он - живая икона русского шансона. Шуфутинский пел про амнистию и тяжкую воровскую долю при генсеках, продолжает с успехом петь и сейчас. Правда, совсем
о другом - о любви. Недавно выпустил новый альбом «От пункта «Я» до пункта «Ты», а 13 октября у Шуфутинского - сольный концерт в ДК «Мир». А накануне он
побеседовал «за жизнь» с корреспондентом «КП».

- Почему сейчас вы больше поете о любви и о жизни, а не о тюрьме и неволе?

- Потому что во времена СССР для меня, обычного паренька из коммуналки, вор был персонажем романтическим, эдаким Робин Гудом. Но когда советская власть
закончилась, эта романтика увяла. Да и выступать в качестве «поющей газеты» зеков мне стало неинтересно. К тому же меня всегда влекла лирика - любовная,
семейная. За последние десять лет я очень много спел именно таких песен.

- Тем не менее в жанре шансона сейчас появилось много новых имен...

- Я бы сказал, очень много непрофессионалов, которые считают, что для этого не нужно специальное образование, не нужно учиться. Молодым артистам показалось,
что это самый прямой и легкий путь к успеху. На самом деле это успех мнимый, поскольку в сердце большинство таких песен надолго не остается. Хотя есть
среди всего этого хлама, безусловно, и бриллианты, которые станут со временем классикой жанра.

- А бывает, что люди специально выдают себя за сидевших?

- Как-то волею судьбы я оказался в Магадане и долгое время общался с зеками: профессиональными ворами, бывшими старателями, мужиками, которые украли ведро
навоза в колхозе, их посадили на пять лет, а они «покатились» дальше по наклонной. Был среди них один такой человек - Костя Андрияка. Он говорил так: сесть
любой дурак может, вот ты попробуй не сядь. Это тем, кто себя выдает за сидельцев. В этом сегодня нет ничего романтического и героического, никакого подвига.
Страшная вещь - находиться там.

- Не секрет, что «каторжанскую» лирику очень любят многие милиционеры и политики. Не правда ли, парадоксально?

- Почему они любят блатные песни? Я думаю, что многие из этих людей на своем жизненном пути поступились какими-то принципами, переступили какой-то порог
для того, чтобы получше жить. А это уже само по себе сомнительно. Поэтому они и песни хотят слушать сомнительные. Клин клином, что ли, вышибают? А может,
не поэтому. А может, потому, что это достаточно простая и непритязательная лирика, и многих она не утомляет, не раздражает. Они это слушают, им это нравится.
Многие приглашают, потому что это модно.

- По поводу заказных концертов. Я знаю, иногда перед двумя людьми выступают артисты...

- У меня был случай, когда я пел для восьми человек. Это было на территории одного заповедника, прямо там установили сцену, аппаратуру, свет - все на очень
высоком уровне. Но мне тяжело петь в таких условиях, когда мало людей. Мне нужна реакция публики.

- А случалось, что публика вас не принимала?

- Однажды в Питере выступал на корпоративной вечеринке для сотрудников прокуратуры. Одни мужики, а у меня в программе больше половины песен о любви. Сначала
они пили водку, говорили громко о чем-то между собой. Я продолжал петь. К концу моего выступления они все больше и больше стали обращать внимание на меня.
Пересели поближе к сцене, стали аплодировать. И тут я закончил выступление. И они почувствовали, что две трети концерта пропустили. Прислали ко мне гонца
с просьбой спеть еще полчаса за те же деньги, что они заплатили за весь концерт. Вот тут я отказался. И сам себя зауважал. Через год я приехал к этим же
людям. Но это был не корпоративный вечер, а день рождения их любимого начальника. И вот тут было совсем по-другому. Опять были только мужчины. Но реагировали
они совершенно иначе, хотя я пел то же самое, что в прошлый раз. Но они-то тогда ничего не слышали. На этот раз все прошло замечательно.

- Вам дарили какие-то необычные подарки на корпоративах?

- Однажды на концерте ко мне на сцену забрался человек, от одного вида которого мне стало страшно. Снял с себя крест размером с кулак, весь в драгоценных
камнях, и надел на меня. Я ему: мол, я некрещеный. Тот лишь отмахнулся... Сравнительно недавно один человек подарил мне трость Шаляпина, которую купил
на аукционе для меня: с серебряным набалдашником в виде головы бульдога, а глаза у него из агатов. Другой человек подарил мне швейцарские коллекционные
часы золотые, их всего 200 было выпущено. На обратной стороне - российский герб.

- А бывало ли, что вы отказывались от премиальных?

- Конечно. Выступал я как-то в одном ночном клубе. После концерта приходит ко мне администратор и говорит: мол, там человек предлагает 10 тысяч долларов,
чтобы вы спели еще три песни. Я выхожу, пою еще пять и уезжаю. На выходе меня встречает тот самый молодой человек, лет 20, и говорит: я даю тебе 100 тысяч
«зеленых» - пой еще. Я отказался - у меня уже музыканты уехали... На следующий день мне в офис звонят: мол, наш парень вчера у вас на вечере погулял, а
деньги были «общаковые», нельзя ли вернуть? Я говорю: ребята, я выступал - выступал, извините. А с ним сами разбирайтесь. И вы знаете, я его недавно встретил,
с ним все в порядке, он имеет весьма солидный вес в обществе...

Елена ЛАПТЕВА

Комсомольская правда
10 октября 2007