Показать сообщение отдельно
  #2  
Старый 20.03.2009, 23:56
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

продолжение


Владимир Тольц:
Вот еще одно сочинение, за которое судили не одного человека. Автор его нам неизвестен, хотя авторство приписывалось многим жертвам 58-й. А это - настоящий самиздат! Что примечательно: речь опять идет о мавзолее и обращении к покойному Ленину. (Интересно было бы выяснить у знатоков, не является ли эта форма архетипической апелляцией к мертвым авторитетам? - Ведь в сочинениях, выявленных Ольгой Эдельман таких обращений к Ильичу масса!) Это так и называется - "Ильич" (в других делах и списках - по первой строчке-

"Как хороша вечерняя столица")
Как хороша вечерняя столица,
Как ярко светят тысячи огней,
И поневоле сердце будет биться,
Когда увидишь старый мавзолей.
Проснись, Ильич! Взгляни на наше счастье,
Послушай 19 партсъезд,
Как мы живем под флагом самовластья,
Как много нами завоевано побед.
Взгляни на сцены, как поют артисты,
В литературу тоже не забудь,
Но за железные кулисы,
Прошу, Ильич! не вздумай заглянуть.
Там страшно, там страдают люди,
Там жизнь не та, что ты нам завещал,
Там нет простых советских правосудий,
Там власть штыков, насилий и кандал.
От рабского труда у них прогнуты спины,
Кровавые мозоли на руках,
Живут они по быту тягловой скотины,
Спят под замком и на сырых досках.
Их черным хлебом кормят не досыта,
Одеты в старых, рваных лоскутах,
Дороги в жизни им навсегда закрыты,
Спасет их чудо иль аллах.


Далее, - я прошу извинить за утомительную длину цитаты, но это все-таки впервые публикуемый исторический памятник! - следует детальное описание "счастья" советских людей, от которого их может спасти лишь "чудо иль Аллах":

На ихних шеях тысячи каналов,
Дворцов, мостов - все строили з/к,
На ихних шеях жены генералов,
Одеты в драп, бостоны и шелка.
На ихних спинах все дворцы Советов,
Все пушки, танки, армия и флот.
О них не пишут в книгах и газетах,
И не хотят, чтоб знал о них народ.
Все равно народ о них узнает,
Как процветает и крепнет социализм,
Как люди в тюрьмах кровью истекают,
Проклиная русский коммунизм.


И опять же, заметьте: еще далеко до ХХ партсъезда и тогдашней хрущевской идеи об искажении Сталиным "ленинских норм" и "генеральной линии", но анонимный автор уже идет куда дальше будущего партийного реформатора - в бедах народа виноваты коммунисты и коммунизм! Правда, по его мнению, Ленин, получается, "просто" ошибся, не рассчитал, куда приведет движение к намеченной им цели:

Эх, Ильич, Ильич!! К тому ли ты стремился,
Чтобы рабочий гнулся в три дуги,
За свой же хлеб слезами обливался
И целовал гадюкам сапоги.
Чтобы терпел насилье, пытки, муки,
Чтоб жизнь свою он ставил на туза,
Чтобы рубил свои родные руки,
И в 20 лет выкалывал себе глаза.
Проснись, Ильич, взгляни на коммунистов,
Как украшают славой свою грудь,
Но за железные кулисы,
Прошу, Ильич! не вздумай заглянуть.


Я снова обращаюсь к Ольге Эдельман:
- Оля, отнюдь ведь не всё из изучаемого вами поэтического наследия 58 статьи столь объемно и монументально, как приведенная сейчас поэма или как ?Сон солдата?. Ведь был же еще распространен жанр коротких эпиграмм. Расскажите о нем.

Ольга Эдельман:
- Да, конечно. И, думаю, что люди постарше возрастом, покопавшись в памяти, даже какие-то из этих эпиграмм вспомнят, которые ни в какие архивы не попали. Они всегда на злобу дня, они, конечно, коротенькие. Правда, мне встречались стихотворения довольно длинные, но все целиком состоявшие как бы из последовательного набора эпиграмм. Скажем, описывался весь состав Политбюро, про каждого из вождей сообщалось что-нибудь "лестное". Например:

"Не за морем-океаном, а у нас в родной стране
убаюканы обманом люди молятся свинье.
Председателем министров занимает пост свинья.
При свинье развернут быстро темп советского вранья".


- Это про Хрущева. Дальше переходим к Ворошилову:
"Черный ворон держит в страхе весь народ и слуг Кремля..." - И так далее по всем персоналиям.
Иногда писались коротенькие эпиграммы или сатирические стишки, по форме своей совершенно явно подражавшие официальной советской сатире, тому, что печатал журнал "Крокодил" или любая газета. Но в эту форму уже вкладывалось другое, противоположное содержание.
Коль скоро мы здесь на радио, то я не удержусь и процитирую соответствующую эпиграмму, пародирующую советское радио. Вот это как раз наш комсомолец написал:

"Ох, уж это радио!
Правду всю загадило.
Разве скажет радио, честность кем украдена?
Просвещенья ради нам лгут всегда по радио".

- Форма очень такая "крокодильская", другой, видимо, они не знали и подражали тому, что видели.

Партии.
Когда не прав, пощечину мне дайте,
Вот слово вам, - его в душе носил я:
Предвижу день, когда не будет партий,
Партийной лжи, идейного насилья.
Вождям.
Стараются как лучше ведь,
Недаром денно-нощно им
Вождей благополучие
Трезвонят за всеобщее.
К памятнику Хрущева Н.С.
Завидуйте, потомки наши!
Здесь похоронен вождь Хрущев,
Любитель спичей, и еще
Острот и кукурузной каши.

Владимир Тольц:
Я должен специально отметить, что написано это было еще тогда, когда никакого памятника Хрущеву и в помине не было. Автора этих эпиграмм - 28-летнего секретаря комитета Бакинского завода стеклотары Лисова судили за эти эпиграммы в октябре 1957-го, когда Хрущев здравствовал и находился на вершине власти. На суде Лисов пояснил, что к написанию эпиграмм и антисоветских записей в дневнике его побудило "плохое отношение к нему как к молодому специалисту на Вольском цементном заводе", где он ранее работал, "а также плохое отношение руководства завода к рабочим". За стихотворчество Лисову дали 3 года. (У него была положительная производственная характеристика, и он сообщил суду, что "после XX съезда партии стал изживать свои антисоветские взгляды и хотел уничтожить дневник и стихи.")
К счастью для историков, они уцелели. Вот еще образцы творческого наследия комсомольского вожака из Баку:

Газеты.
Газеты так устроены,
Чтоб было шито-крыто,
Приелось до оскомины
Газетное корыто.
Вы сердцем успокоены:
Посмотрите в корыто -
Чужое все помоями
Вонючими облито.
Зато у нас по-своему -
Все горюшко забыто,
Лишь глубже нос засовывай
В газетное корыто...
Духовенству.
Был раньше поп - теперь парторг.
Меж ними разницы не более,
Что поп готовит только в морг,
Последний же - к земной юдоли.
Писателю.
Он пишет в стиле реализма,
Который нынче модным признан,
Чтоб под конфетой коммунизма
Скрывать дерьмо социализма.


В отличие от комсомольца Лисова, чьи эпиграммы вы только что слышали, зека Шаталов положительной характеристики не имел. Трижды судимый по известной уже вам 58 статье УК этот молодой человек 7-го ноября 1957-го года наклеил на двери лагерной столовой две листовки со стихами, за что получил аж 10 лет лишения свободы. А с "частичным присоединением неотбытого срока" вышло и все 20. Но он и дальше продолжал творить, прилагая свои новые стихи к жалобам на старые приговоры. Вот образец этих его сочинений:

7 ноября 1957 года.
Сегодня ровно сорок лет,
Как рухнул трон царя,
Но воли не было и нет
Под флагом Октября.
Все тот же стон и тот же плач
Мы слышим на земле,
Такой же изверг и палач
Командует в Кремле.
Мы видели, как Сталин гнул
Народы тридцать лет,
Уж пятый год, как он "уснул",
Но облегченья нет!
Теперь Булганин и Хрущев
Заняли царский трон,
И вместе с бандой подлецов
Нас жмут со всех сторон.
Сомненья нет, наш край богат,
Но вряд ли где найдешь,
Чтоб был в стране такой разврат,
Убийства и грабеж.
И вряд ли есть в другой стране
Вот столько ж лагерей,
У нас всегда в любой тюрьме
Полным-полно людей.
К сорокалетью Октября,
Чтоб скрыть от зорких глаз,
Что много люду в лагерях,
Власть издала указ.
Указ амнистии издан,
Но что принес он нам?
Принес он зрению обман
И лживый слух ушам.
Но и сейчас не все еще
Поняли злой обман,
Зато Булганин и Хрущев
Получат честь и сан.
Ведь на весь мир они орут:
"В Союзе ССР
Народы лучше всех живут,
Наш край для всех пример".
А наш народ теперь не тот,
Стал до того пуглив
Хотя народ живет, как скот,
Но говорит: счастлив!
У нас в стране, как ни трудись,
Бесценным будет труд,
Хотя на части разорвись,
Но лишь на хлеб дадут.
Так вот что людям принесло
Седьмое ноября,
О, сколько в мир земной ушло
От "счастья октября"!
Пришла пора, проснись, народ!
Глаза свои протри,
И красных варваров господ
С лица земли сотри!


И снова вопрос, адресованный в Штаты, Юзу Алешковскому:
- Надзорное делопроизводство Прокуратуры СССР, из которого Ольга Эдельман извлекает рифмованные перлы, удостоенные высокой государственной "награды" - "58-10", не исчерпывает всех дел по этой статье. Как я понял из публикаций на эту тему, это примерно 60% от всего корпуса "казусов". Соответственно можно предположить, что и выявленные ею сочинения всего поэтического наследия 58-й статьи УК не исчерпывают.
Скажи, а ты можешь припомнить что-то, чего не знает Оля? - Строфы, сюжеты, авторов сочинений, исполнителей, их судьбы?..

Юз Алешковский:
Как правило, это были большие говоруны, отчаянные спорщики и вообще весьма темпераментные личности.
Вот Вася, бывший шоферюга-фронтовик, здоровяк, лицо, как и у Сталина, изрыто оспинами, чем он очень гордился. Наступали на Берлин, врезал Вася в землянке кружку водяры и брякнул боевым своим корешам самодельные стишки:

"Люблю от всей души я рузвельтовский студебеккер.
На нем мне не страшны ни снег, ни дождь, ни грязь.
А этот наш засраный "ЗИС" ему и в шины не годится.
Дрожи, ядрена мать, германская столица!
Ты, Гитлер, сукин сын, давай из логова вылазь!"


Вот ему и врубили "червонец" по 58-10 пункт "за клевету на советскую автотехнику".
А вот недавно подсевший колхозный бригадир, на слете передовиков области критиковал с трибуны лично Хрущева за вздорность аграрной политики. Потом в ресторане под балдой спел делегатам самолично сочиненную частушку:
"Председатель, помоги, мой миленок мается.
Хрен имеет с пол-ноги, да вот не подымается".
Пять лет ему вломили за антисоветскую дискредитацию колхозного строительства. Такому "божескому" сроку многие в те времена очень завидовали.
Сам я чуть было не схлопотал в лагере добавочный срок за публичное, ("гонорар" - две птюхи черняшки и три спичечных коробка сахарку), чтение своей юношеской похабной озорной и веселой поэмки "Эротическое наступление". Кто-то стукнул, меня дернули к "куму". "Кум" говорит: "Где у тебя этот текст притырен?" "В голове," - отвечаю. "Декламируй. Колись!" "Забыл, - говорю. - Ранняя амнезия из-за отсутствия сахара". "Что, что?" "Потеря памяти," - уточняю. "Читай с амнезией, иначе тебе кранты. Ты, трепач, давно у меня на учете..." Была, думаю, не была. Прочитал самые похабные строфы. Например:
"Давно любя ее как школьник, любя, теряя речи дар,
я под известный треугольник не ставил перпендикуляр".
Ну, еще кое-что прочитал. Антисоветчины, уверяю "кума", нет там у меня ни строчки. "Кум", надо сказать, хохотал и даже угостил меня папиросами, заставил дочитать все с начала до конца. В объясниловке я написал, что всего лишь подражал "временно закрытым" юношеским произведениям Пушкина и Лермонтова. Потом пообещал "куму" вспомнить всего "Луку Мудищева"...
Мне повезло, "кум" вычеркнул слова "временно закрытым" и не сосватал еще года три за хулиганскую порнуху.
Кстати говоря, это уже непосредственно к вопросу, заданному мне: в неволе душевная жизнь и, как теперь говорят, "духовка" пробуждается вдруг даже в тех людях, которые на свободе редко когда заглядывали в книги и никогда не интересовались поэзией. Это соловьи перестают чирикать в клетках, даже если клетки золотые. А человек, как это ни странно, впервые в жизни именно в тюряге, не отчужденно прислушавшись к мыслям и чувствам своего существа, испытывает непревозмогаемую потребность выразить их в строке стишка, и в песне, и в рукоделии, никогда не стесняясь в неумении сделать это на уровне профессиональном. А ежели еще учесть, что страна Советов долгое время была всесоюзной "зоной", поначалу обнесенной колючей проволокой границ, а потом железным занавесом, то вовсе не покажется чем-то таким уж удивительным появление в среде простых людей, работяг, технических и научных, и интеллигентов поэтов вроде героев сегодняшней передачи, пытавшихся в слове выразить свой протест против абсурда и лжи действительности.
Одним словом, тоталитаризм, сам того не желая, спровоцировал, как рост всякого рода махинационной преступности и изощренной коррупции, так и, осмелюсь заявить, тягу к правде, к протесту, к свободному вдохновению, к искреннему самовыражению даже у тех, кто никогда не чувствовал в себе призвания к литературному творчеству.
Я убежден, что героев нашей передачи подтолкнуло к литературному труду, к творчеству не чувство призвания, а гражданский, можно сказать, родовой героизм, всегда подвигавший, простите за пафос, лучших представителей человеческого рода жертвовать ради него - рода - не только свободой, но и жизнью. Примеров такой благородной жертвенности поведения немало и в трагической российской истории.

Владимир Тольц:
И последний на сегодня вопрос (и Ольге Эдельман, и Юзу Алешковскому):


-Как, по вашему мнению, может изменить введение в исторический оборот тех памятников народного творчества, которым была посвящена сегодняшняя передача, расхожие ныне в обществе стереотипные представления о полувековой давности прошлом, о советском инакомыслии и крамоле?

Ольга Эдельман:
- Я думаю, что вообще всякое приоткрытие подробностей прошлого, раньше не оглашавшихся, оно каждому человеку даст какой-то свой угол зрения. И сама по себе эта фактура прошлого она существенна, особенно для тех, кто не помнит бытовых каких-то подробностей. Лично для меня некоторой неожиданностью, когда я стала открывать архивные дела и видеть в них эти стихи, был сам по себе факт наличия таких народных, графоманских часто, малограмотных, корявых именно стихотворных произведений. Потому что на слуху были случаи, когда стихи или, скажем, песни антисоветского содержания писали известные литераторы, и это была одна часть, один фрагмент их общелитературной деятельности. Или, скажем, профессиональные литераторы, которые были целиком запрещены и, можно сказать, специализировались на антисоветских произведениях. А то, что антисоветские именно стихи писали совершенно какие-то простые, никому неведомые, часто малограмотные люди, для меня было открытием. Эпиграмм и частушек такого полуфольклорного жанра я ожидала, но отнюдь не такой монументальной поэзии, которую мы с вами сегодня цитируем.

Юз Алешковский:
- Я рад, что архивные документы становятся известными не только архивариусам, но и миллионам россиян. Что время возвращает всем нам имена и сочинения как подлинных поэтов, так и одиночек, которые даже в более страшные, чем хрущевские времена, брались за перышки и обращались к музам поэзии протеста, звали к прозрению, к сопротивлению душителям нормальной жизни и человеческого достоинства. Если герои нашей передачи живы, сердечно приветствую их, желаю долгих лет жизни и благодарю за чувства, которые всколыхнули в моей душе их бесстрашные сочинения и безумие их храбрости, подтверждавшей, что действительно в России поэт больше чем поэт.
В заключении хочу прочитать одно анонимное стихотворение, услышанное мною, то ли Альцгельмер, то ли Фейхтвангер не дают вспомнить, где именно - в зоне или в Доме литераторов. Очень прошу откликнуться тех, кому известно имя автора этого стихотворения. Хочу попросить у него прощения за то, что пустил в ЦДЛ смешную и, как мне кажется, убедительную байку-гипотезу насчет того, что стишок сочинил еще до войны, под большой, причем, балдой, сам Никита, тайно, но горячо, как оказалось, ненавидевший родного отца и учителя и тайком же читавший по ночам великую книгу о Тиле Уленшпигеле. Из нее, убеждал я собутыльников, он и взял мотив обезьянки, садистически терзаемой королем Филиппом. Вот этот славный стишок, кончающийся на истинно талантливой иронической ноте:

Ночь в Кремле.
Однажды, возвращаясь после пьянки,
Я встал в Кремле перед большим окном.
Товарищ Сталин жарил обезьянку
И без конца пытал ее огнем.
Потом на палец намотав кишочки,
Он их сожрал, торжественно урча.
С тех пор я не читал его ни строчки,
Читаю только Ильича.


Так кто же автор этого стихотворения?

Владимир Тольц:
Ну, что ж, я присоединяюсь к Юзу Алешковскому в надежде, что эта первая публикация стихотворного наследия 58-10 получит свой отклик
Постскриптум 2004 года:

Как я уже сказал в начале передачи, наша первая радиопубликация стихотворного наследия статьи 58-1- Уголовного кодекса РСФСР получила у слушателей и читателей интернетского сайта РС довольно теплый отклик. Что гораздо удивительнее, так это то, что прошлой зимой пришло письмо, содержащее ответ на вопрос Юза Алешковского о том, кто написал зачитанное им стихотворение про обезьянку и Сталина (<Ночь в Кремле>). Слушатель, подписавшийся <Иван>, сообщил мне, что автором этого сочинения является Валентин Константинович Хромов

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием