Как "забанили" Ахматову и Зощенко.
Постановление 1946 года
В августе 1946 года произошло событие, на долгие годы определившее судьбу многих талантливых поэтов и писателей. Я имею в виду печально знаменитое Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. (О журналах "Звезда" и "Ленинград"). Постановление это обязательно надо читать. В школах. Безо всяких комментариев. Чтение это, просто чтение само по себе, необычайно расширяет кругозор и дает молодому человеку, вступающему, как говорится, в жизнь, прекрасную возможность почувствовать, как непросто все в этой жизни, с какой легкостью можно белое представить черным, правду - ложью, благо - злом.
"... И прямоту, что глупостью слывет, // И глупость в маске мудреца, пророка, // И вдохновения зажатый рот, // И праведность на службе у порока..." (Шекспир, сонет 66 в переводе Маршака). Современнику трудно даже представить себе всю ту степень лицемерия, которой пронизана каждая строчка Постановления. Уже само его начало не предвещает ничего хорошего:
ЦК ВКП(б) отмечает, что издающиеся в Ленинграде литературно-художественные журналы "Звезда" и "Ленинград" ведутся совершенно неудовлетворительно...
А дальше начинается разгром:
... Грубой ошибкой "Звезды" является предоставление литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе. Редакции "Звезды" известно, что Зощенко давно специализировался на писании пустых, бессодержательных и пошлых вещей (здесь и далее выделено мною - VlV), на проповеди гнилой безыдейности, пошлости и аполитичности, рассчитанных на то, чтобы дезориентировать нашу молодежь и отравить ее сознание...
... Предоставление страниц "Звезды" таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко, тем более недопустимо, что редакции "Звезда" хорошо известна физиономия Зощенко и недостойное поведение его во время войны, когда Зощенко, ничем не помогая советскому народу в его борьбе против немецких захватчиков, написал такую омерзительную вещь как "Перед восходом солнца"...
Это - о Михаиле Зощенко. А вот теперь - очередь Анны Ахматовой:
... Журнал "Звезда" всячески популяризирует также произведения писательницы Ахматовой, литературная и общественно-политическая физиономия которой давным-давно известна советской общественности. Ахматова является типичной представительницей чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии. Ее стихотворения, пропитанные духом пессимизма и упадочничества, выражающие вкусы старой салонной поэзии, застывшей на позициях буржуазно-аристократического эстетства и декадентства, "искусстве для искусства", не желающей идти в ногу со своим народом наносят вред делу воспитания нашей молодежи и не могут быть терпимы в советской литературе...
Да что же - всё "Звезда" да "Звезда"! А где же "Ленинград"?
... ЦК отмечает, что особенно плохо ведется журнал "Ленинград", который постоянно предоставлял свои страницы для пошлых и клеветнических выступлений Зощенко, для пустых и аполитичных стихотворений Ахматовой...
Упоминаются и другие литераторы, но в истории этот документ останется "Постановлением об Ахматовой и Зощенко". Ровно через месяц главный пропагандист страны А. Жданов "разъясняет" смысл Постановления непосредственно на месте преступления, в Ленинграде:
... Зощенко, как мещанин и пошляк, избрал своей постоянной темой копание в самых низменных и мелочных сторонах быта... Зощенко привык глумиться над советским бытом, советскими порядками, советскими людьми, прикрывая это глумление маской пустопорожней развлекательности и никчемной юмористики... Можно ли дойти до более низкой степени морального и политического падения, и как могут ленинградцы терпеть на страницах своих журналов подобное пакостничество и непотребство?.. Только подонки литературы могут создавать подобные "произведения", и только люди слепые и аполитичные могут давать им ход... Зощенко с его омерзительной моралью удалось проникнуть на страницы большого ленинградского журнала и устроиться там со всеми удобствами... Трудно подыскать в нашей литературе что-либо более отвратительное, чем та "мораль", которую проповедует Зощенко в повести "Перед восходом солнца", изображая людей и самого себя как гнусных похотливых зверей, у которых нет ни стыда, ни совести...
Как видите, порядок изложения сохраняется. Первый удар наносится опять по Зощенко - по неписанным канонам партийных постановлений это означало, что он представлялся наиболее опасным (помните? "клеветнические выступления"). Ахматовой вменили лишь "пустоту и аполитичность стихотворений", но и ей Жданов уделяет немало своего внимания:
... Тематика Ахматовой насквозь индивидуалистическая. До убожества ограничен диапазон ее поэзии, — поэзии взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и моленной. Основное у нее — это любовно-эротические мотивы, переплетенные с мотивами грусти, тоски, смерти, мистики, обреченности. Чувство обреченности, — чувство, понятное для общественного сознания вымирающей группы, — мрачные тона предсмертной безнадежности, мистические переживания пополам с эротикой — таков духовный мир Ахматовой, одного из осколков безвозвратно канувшего в вечность мира старой дворянской культуры, "добрых старых екатерининских времен". Не то монахиня, не то блудница, а вернее блудница и монахиня, у которой блуд смешан с молитвой...
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.
А не то... Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.
Да, несомненно: Зощенко представляется в докладе Жданова фактически скрытым врагом, он
гораздо опаснее Ахматовой, которая - "всего лишь" осколок безвозвратно ушедшего времени, чуждого упругому, не ведающему сомнений, советскому оптимизму. Честное слово, в словах Жданова иногда проскальзывают интонации едва ли не извинения за вынужденную резкость по отношению к Анне Ахматовой:
... Что общего между этой поэзией, интересами нашего народа и государства? Ровным счетом ничего. Творчество Ахматовой — дело далекого прошлого; оно чуждо современной советской действительности... Мы вовсе не обязаны предоставлять в нашей литературе место для вкусов и нравов, не имеющих ничего общего с моралью и качествами советских людей. Что поучительного могут дать произведения Ахматовой нашей молодежи? Ничего, кроме вреда...
Разумеется, Постановление 1946 года имело как предысторию, так и последействие. Самому Зощенко скрытые причины своего разгрома в Постановлении - о них он рассказал Юрию Нагибину - виделись следующим образом:
А никаких "опасных" вещей не было. Сталин ненавидел меня и ждал случая, чтобы разделаться... Могла быть и не "Обезьяна", а"В лесу родилась елочка" - никакой роли не играло. Топор навис надо мной с довоенной поры, когда я опубликовал рассказ "Часовой и Ленин". Но Сталина отвлекла война, а когда он немного освободился, за меня взялись.
В ответ на недоуменный вопрос Зощенко пояснил, что в том рассказе упомянут "человек с усами", который грубо кричал на часового, не пропускавшего Ленина в Смольный без пропуска:
Я совершил непростительную для профессионала ошибку. У меня раньше был человек с бородкой. Но по всему получалось, что это Дзержинский. Мне не нужен был точный адрес, и я сделал человека с усами. Кто не носил усов в ту пору? Но усы стали неотъемлемым признаком Сталина. "Усатый батька" и тому подобное. Как вы помните, мой усач - бестактен, груб и нетерпим. Ленин отчитывает его, как мальчишку. Сталин узнал себя - или его надоумили - и не простил мне этого.
"Но почему же с вами не разделались обычным способом?" - спрашивает Нагибин. Зощенко ему отвечает:
Это одна из сталинских загадок. Он ненавидел Платонова, а ведь не посадил его. Всю жизнь Платонов расплачивался за "Усомнившегося Макара" и "Впрок", но на свободе. Даже с Мандельштамом играли в кошки-мышки. Посадили, выпустили, опять посадили. А ведь Мандельштам в отличие от всех действительно сказал Сталину правду в лицо. Мучить жертву было куда интереснее, чем расправиться с ней.
Так все это представлялось Михаилу Зощенко. Конечно, это не вся правда. Сталин уже готовил физическое уничтожение "ленинградской группировки", и Постановление по ленинградским журналам явилось неким подобием "разведки боем". Напомню: речь идет о таких крупных в партийной и госудаственной иерархии фигурах, как член Политбюро ЦК ВКП(б) Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б) Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР Родионов, первый секретарь Ленинградских обкома и горкома ВКП(б) Попков - всего казнены были примерно двести человек, а обвинительные приговоры получили свыше двух тысяч представителей ленинградской (ждановской?) номенклатуры. Не исключено, что и самого Жданова спасла от очень и очень крупных неприятностей только его (не слишком понятная до сих пор) смерть в 1948 году.
Для Ахматовой и Зощенко Постановление стало рубежом, разделившим жизнь на "до" и "после". Они были вычеркнуты из списка советских литераторов. Скажем, на публикацию "такой омерзительной вещи" Михаила Зощенко, как повесть "Перед восходом солнца", был наложен строжайший запрет. Начало повести еще успели опубликовать в 1943 году, но ее продолжения и окончания пришлось ждать почти тридцать лет, а полностью эта повесть была опубликована только совсем недавно. До сих пор произведение, которое сам писатель называл главным делом своей жизни, фактически остается неизвестным массовому читателю.
... Прощаясь после того разговора с Юрием Нагибиным, Зощенко спросил, не хочет ли тот дочитать "Перед восходом солнца". Разумеется, Нагибин выразил свое горячее желание дочитать. "У меня нет сейчас рукописи. Но в следующий ваш приезд она будет", - сказал Зощенко. Когда через три месяца Нагибин вновь приехал в Ленинград и напомнил Зощенко о его обещании, то после паузы услышал в ответ "смертельно усталый" и "отчужденный" голос писателя: "Видите ли... я не нашел рукописи". Юрий Нагибин:
Как плохо лгут правдивые, чистые люди. Не только у профессиональных лгунов, но и у обычного порядочного человека, прибегающего ко лжи лишь в крайних случаях, в голосе присутствует хотя бы намек на искренность, но у Зощенко это прозвучало до того фальшиво и неестественно, что у меня свело скулы...
Такова безжалостная сила государственно-идеологической машины. Такова колоссальная сила пропагандистской инерции.
ВлВ
"Солнечный ветер"
Историко-художественный журнал для всех
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]