Показать сообщение отдельно
  #1  
Старый 26.09.2009, 10:30
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию ЛЕГЕНДА В БЛАТНОМ ЖАНРЕ

Дмитрий Петров

ЛЕГЕНДА В БЛАТНОМ ЖАНРЕ

От публикатора

Предлагаемые Вашему вниманию заметки представляют, на наш взгляд, несомненный интерес как с исторической так и с музыкально-социологической точек зрения. Написанные (в своей основе) пять лет назад они и сейчас не устарели, несмотря на то что в последнее время появилось много материалов посвященных и самому Северному, и музыкальному жанру, в котором тот работал. Конечно, некоторые суждения и толкования автора достаточно спорны и субъективны, но, тем не менее, мы сочли необходимым только прокомментировать некоторые положения (в основном, исторического характера), дополнив их фактическим материалом, неизвестным автору в момент написания данного исследования. Также произведена незначительная стилистическая правка.

Игорь Ефимов


ОТ АВТОРА

Гитарные записи Северного я услышал впервые где-то в 1971-1972 году, когда еще был зеленым подростком. Тогда считалось, что если имеешь магнитофон, то уж, конечно, для того чтоб писать на него чего-то "левое", "подпольное", в общем не то, что передают по Всесоюзному радио и Центральному телевидению. Недаром в нашей школе наиболее идейные учителя подозрительно относились к магнитофоновладельцам. Ну, и писали мы все подряд: западный рок, Высоцкого, бардов; ну и, конечно, блат. И, разумеется, без разбору, и не очень различая исполнителей. Однако для меня Северный сразу выделился из общего потока, и я собирал его записи, как мог, в основном по своим знакомым. В 1976 наткнулся на оркестровые записи - с "Четырьмя братьями". Так как я был уже не таким зеленым, и при некоторых деньгах, то решил, что пора выходить на нормальных коллекционеров. И вот кто-то - уж не помню кто - познакомил меня с Владимиром Шестериковым.

Это был очень интересный человек - он работал на нашей известной фортепианной фабрике "Красный Октябрь" в какой-то немаленькой должности, - может, и главным инженером. Кроме того, он имел музыкальное образование, активно играл в самодеятельном джазе, сам собирал радиоаппаратуру. Коллекция записей у него была громадная - в основном, правда, джаз, но немало было и КСП, почти полный Высоцкий, и обалденно качественный Северный. Оказалось, что В. Шестериков знаком с Р. Фуксом и С. Маклаковым, и переписывал Северного у них с оригиналов. Он рассказал мне многое и о личности Северного, и о студии Маклакова. Из разговоров я понял, что случайных людей в той компании не очень-то привечают, а интереса для них я составить не мог, потому не особо и настаивал на том, чтоб Шестериков ввел меня в тот круг. Два года я писал у него Северного, и пытался выведать подробности того, как делаются эти записи, и вообще про жизнь того загадочного мира. Но Шестериков рассказывал немногое, и не потому что темнил - его больше интересовали подробности джазовой жизни Питера. У Маклакова он только брал записи, но в близких друзьях не ходил, а Фукс к тому времени уже отъезжал за рубеж. К 1979 г. Шестериков почти перестал собирать записи Северного - эти новые записи ему не нравились. Я же страдал тщеславной мыслью собрать как можно более полную фонотеку Северного, и тогда Шестериков все же решил послать меня к одному из тех деятелей Питера, кто держал студию, и писал живьем блатную музыку. Однако, это все-таки был человек не из компании Маклакова, более того - состоявший с Маклаковым в натянутых отношениях, и поэтому с Северным тогда уже не работающий. Звали его Виктор Иванович Кингисепп, умер он уже давно - в 1990 году.

Ему в 1979 было уже где-то хорошо за полтинник, и коллекция у него была прямо антикварная - торгсиновские грампластинки 30-х годов, где Утесов пел "Гоп со смыком", самопальные пластинки "на костях", и продукция легендарной фирмы Р. Богословского. Была у него и коллекция фирменных джазовых пластинок, как говорили, - вторая в Союзе после коллекции А. Н. Косыгина. В начале 70-х Кингисепп активно сотрудничал с Маклаковым, и сам организовывал записи Северного под гитару, а потом и с ансамблями. Но к концу 70-х что-то они там такое не поделили, и Кингисепп с Северным больше сам не работал, только собирал записи. Впрочем, с Калятиным и Тихомировым он сохранил приятельские отношения, а Северного хоть и не писал, но иногда с ним встречался, - разумеется, за бутылкой. Я, наконец, набрался наглости напроситься на знакомство с Северным, и Кингисепп обещал на первые же посиделки со Звездиным меня пригласить. Через некоторое время он с досадой заговорил, что у Северного очередной страшный запой, ругал при этом и Тихомирова, и Маклакова... А еще через несколько недель, 13 апреля 1980 года, Кингисепп позвонил мне с известием...

В дальнейшем я много общался с Кингисеппом, писал Северного и других, и все пытался выпытать у него подробности, как все это создавалось. Но получалось очень хреново. Во-первых, трезвым Кингисеппа я никогда не видел (откровенно пьяным, правда, - тоже), а он чем больше пил, тем, в отличие от обычных людей, молчаливее становился. Во-вторых, у него вообще были какие-то странные понятия. Из-за того, что занимался он делом, по советским понятиям, полукриминальным, он привык темнить и создавать на разные случаи всякие легенды и "версии". И похоже, что хотя он мне уже мог вполне доверять, все равно мешал правду с вымыслом, и половину не договаривал. Меньше всего он, к сожалению, хотел говорить о делах отъехавшего Фукса, - а та история меня больше всего интересовала. К тому же, в начале 80-х власть начала затягивать гайки насчет всего этого дела, некоторых коллекционеров замели за незаконную торговлю и спекуляцию, посадили, как известно, и многих исполнителей - Звездинского, Шеваловского, Беляева, Новикова. Из-за этого компания Маклакова совсем замкнулась в себе, и выйти к ним в друзья мне не удавалось. Только в разгар перестройки, в 1988 году мне, наконец, удалось через Владимира Шестерикова сойтись с Маклаковым. Впрочем, толку было немного, Маклаков охотно торговал записями, но смотрел свысока, и в рассказы пускаться - не снисходил. Правда, тогда к нему, вроде, уже подъезжали настоящие журналисты, и он мог беречь информацию, как потенциальный товар. Хотя у него, как и у Кингисеппа, хватало заготовленных "версий" - сознательных мистификаций. Правда, теперь не для конспирации, а для чего-то другого, мне не очень понятного. В итоге я плюнул на все это дело, и решил записать хотя бы то что знал, пытаясь вывести что-то вразумительное из набранных взаимоисключающих версий.

Кое-что получалось, но у меня с детства была дурная привычка анализировать, и как-то в записках меня понесло на исторический, социальный, экономический, психологический, музыковедческий и прочий анализ. Вот что в итоге у меня получилось, и обозвал я это -

ЛЕГЕНДА В БЛАТНОМ ЖАНРЕ.
см. продолжение:
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием