Показать сообщение отдельно
  #3  
Старый 05.09.2009, 17:55
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

Песня длиною в жизнь...

Йонатан Спектор,
Иерусалим


В своей долгой жизни она была обладательницей несколько ярких титулов: "Любимица Москвы и Ростова-на Дону" – это из афиш 20-х годов, "Мадам Вечный Аншлаг" - от эстрадных администраторов, "Белая цыганка" - от любителей жестокого романса. И, наконец, «Хорошая пэвица» - от самого Сталина, который, как рассказывают, слушал на патефоне ее пластинки. Но при всём при этом самое парадоксальное заключалось в том, что звание народной артистки России она получила в свои ... 94 года.
Выдающаяся российская эстрадная певица Изабелла Юрьева родилась 7 сентября 1902 года в Ростове-на-Дону (по другим данным - 7 сентября 1899 года). К примеру, сайт people.ru по этому поводу сообщает: "В 1992 году российская общественность торжественно отметила 90-летие Юрьевой. Ей наконец-то было присвоено давно заслуженное звание народной артистки России, а в 1994 году она пригласила известных мастеров искусства в ресторан "Прага" отметить свое... 95-летие. Приглашенные были шокированы: как такое может быть? А объяснялось это очень просто. Когда в СССР вводилась паспортная система, возникла реальная возможность добавить или скостить себе годик-другой. Конечно, большинство женщин, особенно из богемы, воспользовались этим (достаточно вспомнить Любовь Орлову или Марию Литвиненко-Вольгемут). Юрьева, от природы скромный человек, скостила себе всего три года. Но в 1994 году, вспомнив, что ее года - ее богатство, и чувствуя, что в ее пороховнице достаточно пороха, чтобы встретить и вековой юбилей, она и открыла свою тайну. Замысел блестяще удался"...

Отец Изабеллы, Даниил Григорьевич Ливиков, был мастером по театральным шляпам, мать, Софья Исааковна, - постижером (специалистом по изготовлению париков, накладных усов и бород) в ростовском театре. Сама певица вспоминала: «Нас, детей, было пятеро: четыре сестры и брат. Большая дружная еврейская семья».


Впервые Изабелла выступила на эстраде в Ростове в летнем парке в 1920 году, исполнив романс "По старой Калужской дороге", а ее первым аккомпаниатором был талантливый киевский пианист и композитор Артур Полонский, автор пьесы "Цветущий май". В ее репертуаре были цыганские и русские песни и романсы.
В 1922 году в Москве Изабелла Юрьева с сестрой Анной посетила А.В.Таскина, в прошлом аккомпаниатора знаменитых А.Вяльцевой и Ф.Шаляпина, и когда он услышал голос никому еще не известной певицы, то сразу же предложил ей разучить несколько романсов и на следующий день выступить в концерте.

Послушать Юрьеву специально приехал в Москву представитель ленинградского концертного объединения Н. Рафаэль. И тут же предложил ей контракт. А на недоуменные вопросы коллег: «Зачем, мол, вы предлагаете никому не известной девчонке 15 рублей за исполнение двух-трех романсов, когда у нас известные певицы получают столько же за целую оперу?», отвечал: «Когда я слушал ее, я просто умирал».
Это многих заинтриговало, и девушке назначили прослушивание в театре Юровского - престижном зале на Невском проспекте.

«Я вышла на сцену в черном бархатном платье с длинной ниткой жемчуга. В зале — только директора кинотеатров и эстрадные администраторы. Пела строго, очень деликатно. Одну песню исполнила, вторую, третью… Слышу - захлопали. И давай наперебой приглашать: «Я беру ее», «Нет, я беру ее»… Вдруг поднимается молодой интересный мужчина и, что называется, ставит точку: «Позвольте, я возьму ее к себе». Это был Иосиф Аркадьевич Эпштейн — главный администратор театрального треста, мой будущий муж».

С этого дня началось восхождение Изабеллы на эстрадный Олимп. В 1925 году актриса связала свою жизнь с Иосифом Эпштейном (известным в артистическом мире как Иосиф Аркадьев). В любви и согласии они прожили 46 лет, и это были, по признанию Юрьевой, самые счастливые годы в ее жизни. Ради любимой женщины Иосиф Аркадьевич пожертвовал карьерой юриста, стал администратором певицы, к тому же именно он написал тексты знаменитых юрьевских шлягеров, таких как «Ласково взгляни», «Весенняя песенка», «Если можешь - прости».
«При муже я даже не знала, что такое сходить за хлебом», - вспоминала певица. Конечно же, у нее была масса поклонников. Еще до Аркадьева ее руки и сердца добивался знаменитый американский миллионер Арманд Хаммер. А уже при Аркадьеве ее внимания и расположения искали Самуил Маршак и Михаил Зощенко. Кстати, последний подарил певице свою новую книгу с дарственной надписью, а потом так зачастил в гости к Юрьевой и Аркадьеву, что Иосиф предупредил Изабеллу: "Если Зощенко еще раз попытается к нам прийти, я спущу его с лестницы!".

С Иосифом Аркадьевым Изабелла Даниловна отправилась во Францию. Весь 1926 год супруги провели в Париже. Юрьева очаровала парижскую публику. Ей предложили выступить в знаменитой "Олимпии" и даже сняться в главной роли в франко-испанском фильме, но она отказалась, так как в то время готовилась стать матерью.
17 декабря 1925 в парижском такси по дороге в роддом родился сын Володя. Увы, он родился с врожденным пороком сердца и, прожив чуть больше года, умер в Ленинграде (там жили родственники мужа). "Муж ни за что на свете не брал меня хоронить ребенка, - вспоминала Изабелла Даниловна. - Я осталась в Москве со своим горем. А через два дня вынуждена была выступать на сцене дорогущего мюзик-холла на площади Маяковского.
Юрьева вспоминала: «Директор мюзик-холла Э. Дакман, которому я сказала, что не могу выступать, так как у меня умер ребенок, спокойно ответил: «Публику не интересует ваша личная жизнь. Она пришла развлечься Все билеты проданы». И я пела, вцепившись в стул, для ничего не подозревающей публики". А в ложе над сценой плакала опереточная прима Клавдия Новикова, моя приятельница. Она все знала…».
Больше детей у Юрьевой не было, и все свои чувства она вкладывала в песни.

Публика с восторгом принимает концертные выступления артистки. Критики отмечают ее требовательный вкус, самобытность интерпретации, одобрительно отзываются о «необычной красоте проникновенного сильного голоса, легкой и доверительной, с лукавинкой манере пения». В середине 20-х годов Юрьева занимает одно из первых мест на эстрадном олимпе. На афишах Колонного зала большими буквами пишут ее имя, а ниже и чуть мельче — другие знаменитости: Василий Качалов, Вера Дулова, Екатерина Пельтцер…
За неповторимое своеобразие голоса и редкую красоту Изабеллу Даниловну стали называть "белой цыганкой".

Изабелла Даниловна, конечно, могла позволить себе не работать. Ее огромные гонорары и солидные доходы преуспевающего мужа позволяли им жить безбедно. Роскошная трехкомнатная квартира обставленная антикварной мебелью екатерининских времен, картины Сурикова и Айвазовского на стенах, рояль фирмы "Мюльбах", огромная дача с шестью балконами и террасой, серебристый "Крайслер" (второй такой в Москве был у Николая Ежова из НКВД)...
"Запрещенную" Юрьеву любили слушать и высшие эшелоны власти. На ночных концертах в Кремле она исполняла песни не о советском будущем, а свои жестокие романсы.
... Однажды ночью раздался телефонный звонок: «Товарищ Юрьева! Сейчас за вами придет машина, поедете в Кремль на концерт». Изабелла в недоумении попросила позвать кого-нибудь из выступающих там артистов. Вскоре она услышала голос Козловского: «Пунчик, приезжай, здесь концерт и тебя ждут».
Изабелла согласилась при условии, что и муж поедет: «Мы с ним никогда не разлучаемся!»

Изабелла Юрьева вспоминала: «В банкетной комнате, откуда вызывали на сцену, меня посадили между Козловским и Калининым. Козловский говорит: "Михаил Иванович, вот наша бедная цыганка, наша камея, очень волнуется". Калинин обнял меня за плечи: "Не волнуйтесь, дорогая. Я, когда читаю лекции, тоже волнуюсь". Потом меня друзья упрекали, почему я не замолвила перед ним слово о смягчении политики гонения на романс».

Неожиданно вошел Сталин. Поздоровался со всеми, задержал взгляд на Юрьевой и так же неожиданно вышел. О чем думал «отец народов», разглядывая певицу, никто никогда не узнает. Зато известно другое: к концу 20-х годов идеологическая атмосфера вокруг «цыганщины», как презрительно окрестили тогда русский романс и таборную песню, начала стремительно сгущаться. Иначе как безвкусицей и буржуазным атавизмом их теперь не называли. Огонь критики, в первую очередь, был направлен против наиболее талантливых исполнителей старинного романса - в частности, против Изабеллы Юрьевой, талантом которой эта самая критика совсем недавно восхищалась.

Творческим людям предписывалось нести в массы пролетарскую культуру, воспевать борьбу, труд и строительство «нового общества». «Чистое искусство ради искусства», к которому причислили любовный романс, отменялось, ибо оно «уводило в сторону от строительства мирового социализма».

Программы концертов теперь составлялись таким образом, что вначале выходил с очень злыми пародиями на русский романс Хенкин, а после него должна была петь Юрьева.
Рецензенты клеймили творчество певицы, утверждая, что ее ресторанный стиль чужд советскому народу, никуда не зовет и т. д. Юрьевой стали указывать, как надо петь. «Что у вас за романс «Не надо встреч»? Вы на что намекаете? На разъединение масс? Пойте «надо встреч».

Вот любопытный документ 1927-го года:
«Уполномоченному Репертуарным комитетом от Изабеллы Юрьевой
ЗАЯВЛЕНИЕ
Прошу разрешить мне при исполнении новой программы мюзик-холла следующие старинные романсы: «Никому ничего не рассказывай», «Жигули», «Среди миров», «Он уехал».Изабелла Юрьева.
Резолюция на документе: «Исключительный по пошлости мещанский репертуар. Разрешить сроком на один год одной певице, пока не будут подготовлены произведения, созвучные времени». Политредактор Р. Пиккель».


Изабелла Даниловна могла изменить репертуар - артистические данные это позволяли, но не позволила душа певицы. Ни уникальный голос, ни невероятная энергетика исполнения не спасли певицу от официального запрета. Даже популярный композитор Исаак Осипович Дунаевский требовал "осоветить" репертуар певицы. В конце концов Юрьева не выдержала прессинга и прекратила выступать. Молчание длилось целых семь лет – с 1930 по 1936 годы. А с 1937 года гонения на "цыганщину" поутихли, и выступления Юрьевой вновь собирали полные залы. Она очень много гастролировала по стране, но никогда не была на Дальнем Востоке, хотя ее много раз приглашали - очень боялась больших расстояний. В 1937 году Юрьева записала на пластинку первую песню - «Ты помнишь наши встречи» Ильи Жака и Андрея Волкова, которую исполняла также Шульженко.

Во время Второй мировой войны Изабелла Даниловна Юрьева дала 106 концертов в блокадном Ленинграде, добираясь туда по «Дороге жизни». Пела и на Карельском фронте перед бойцами в 30-градусный мороз, когда даже ботинки на сцене в помещении покрывались инеем, и в только что освобожденном Сталинграде, и в госпиталях. По настоянию чиновников от искусства ей пришлось разучить несколько отнюдь не характерных для ее творчества произведений советских композиторов. Но бойцы не хотели патриотики. Стоило певице появиться на импровизированной эстрадной площадке где-нибудь на передовой, как они начинали требовать «Сашу», «Белую ночь», «Если можешь, прости» — лучшие ее песни 30-х годов.

1942 год. В Ташкенте был дан большой концерт в трех отделениях, весь сбор от которого поступал в фонд создания противотанковой эскадрильи "Советский артист". В программе, как сообщали афиши, участвовали многие известные артисты - Борис Бабочкин, Осип Абдулов, Рина Зеленая... И среди них первой, так называемой "красной строкой" шла Изабелла Юрьева.

А когда закончилась война, в жизни Юрьевой наступил новый период. Вот что рассказал об этом периоде писатель Борис Савченко: «После войны для романса, казалось, наступила безоблачная пора. Первый «гром» грянул летом 1946 года. В газетах публикуются сразу три постановления ЦК ВКП(б), касающихся различных областей творчества: «О журналах «Звезда» и «Ленинград», «О репертуаре драматических театров», «О кинофильме «Большая жизнь». Последнее постановление содержало критику песен Н.Богословского и А.Фатьянова, признанных порочными и идейно-непригодными. Это был сигнал к очередной кампании по борьбе с «легким жанром».

Новую опалу романса артистка Юрьева очень скоро почувствовала на собственной персоне. При очередной записи на пластинку редакторы начали придираться не только к текстам песен, но и к самой манере исполнения певицы. «Эта нота у вас похожа на цыганскую, - учили Юрьеву «грамотеи» из студии звукозаписи. - Никаких грудных нот! Снимите форте! Меньше эмоций! Пойте спокойнее!». После таких «режиссерских уроков» от яркой индивидуальности певицы ничего не оставалось. В итоге Юрьева была вынуждена отказаться от дальнейшей записи.

В конце 40-х годов "цыганщина" вновь была признана вредительством. Юрьева сопротивлялась, сколько могла, но в 1959 году вынуждена была распустить свой ансамбль. Она еще выступала в сборных концертах, но имя певицы все реже появлялось на афишах.

В 1965 году Изабелла Даниловна перестала петь со сцены. Но в 1968 году сбылась ее давняя мечта: певицу включили в группу для поездки в Париж вместе с московским мюзик-холлом. На сцене "Олимпии" в 69 лет (!) она дала последний в жизни сольный концерт и пережила очередной звездный час. В 1971 году Юрьева овдовела: умер Иосиф, ее единственная любовь. Он сумел создать для нее безбедную жизнь. Изабелла Даниловна была наивной, неприспособленной к быту. После смерти Иосифа для нее наступил тот грустный период жизни, о котором так метко сказала Фаина Раневская: "Одиночество - это когда есть телефон, а звонит только будильник".




Но Иосиф до ее последнего дня оставался самым близким ей человеком – всегда живым, доступным, понимающим. Вот они вдвоем перед вами - на старом архивном фото, во время отдыха в Крыму за год до смерти Иосифа Аркадьевича.
Изабелла Юрьева была невероятно кокетливой женщиной с душой трехлетнего ребенка, жаждущего похвал. Очень любила комплименты. Она расцветала от них и становилась моложе на 50 лет. К своему 90-летию она похудела, и у нее обнаружилась замечательная изящная фигура - Изабелла Юрьева расцвела для новой жизни. Она носила костюмы от кутюр, туфли на шпильках и, попадая на сцену, самозабвенно пела. Многие люди заново открыли Юрьеву в конце 80-х. Голос у нее замечательно сохранился, она уверенно чувствовала себя на сцене и спешила жить, зная, что такое годы забвения. В 1992 году ей присвоили звание народной артистки России, минуя "заслуженную". В Театре эстрады состоялся концерт "В честь королевы русского романса". Она пела. Для нее это было возвращением!

Она очень переживала за то, что происходит с русской эстрадой. «Если бы вы знали, как я всегда волновалась перед концертом! Я ночи не спала. Мужа будила, и он не спал. Ведь сцена, говорил Станиславский, это храм. И соответственно так к нему надо относиться. И отношусь. Не то, что нынешние артисты - к искусству. Что это за искусство, скажите вы мне, - одни голые женщины!».
Настоящим триумфом стал ее 100-летний юбилей в ГЦКЗ "Россия. Впервые в истории России 100-летняя актриса вышла на сцену. Точнее, на сцену ее вынес на руках Иосиф Кобзон. Маленькая, согбенная, она обхватила его за шею, как ребенок. Он поставил ее перед микрофоном. И она спела. Так, как сейчас уже никто не может петь эти буржуазные душещипательные штучки - обворожительные романсы. Четырехтысячный зал встретил Изабеллу Юрьеву стоя, громом аплодисментов. Выглядела она фантастически: в черном бархатном платье, норковой накидке на плечах, туфлях на шпильках и в своих лучших драгоценностях - бриллиантовых серьгах и перстне работы Фаберже. В тот вечер, презрев годы, Юрьева пела, правда, совсем немного. Но это была песня длиною в жизнь, длиною в целую эпоху.
Изабелла Даниловна никогда не знала, что такое «фанера», и не представляла, как может певец опуститься до этого, если он уважает себя и с уважением относится к публике. На ее юбилее Иосиф Кобзон предложил Юрьевой спеть под фонограмму. Ее возмущению не было границ. «Как смогу, так и спою!» - сказала она. И спела «Хризантемы». Это был живой, теплый, ее неповторимый голос. Забыть его невозможно. Кстати, в тот вечер она произнесла замечательную фразу: «100 лет - это много. Но, честно говоря, как хочется еще пожить...».

1 января 2000 года, вернувшись утром домой после встречи нового тысячелетия, Изабелла Даниловна слегла. 20 января она тихо угасла. Иосиф Давыдович Кобзон хотел похоронить Юрьеву на Новодевичьем кладбище, но ее близкие настояли на том, чтобы она лежала на Донском, где покоятся ее сестры и муж.

«Мне сегодня так больно, слезы взор мой туманят, эти слезы невольно я роняю в тиши...» Чувственный голос, идущий откуда-то из глубины. Трепетность, эмоциональность в сочетании с невероятной сдержанностью. «...Твои письма читаю, не могу оторваться и листки их целую - если можешь, прости!»


*****

Комментарии
Й. Спектор | 03.09.2009 11:17
В многочисленных биографиях И. Юрьевой есть расхождения в дате рождения. Вот какое объяснение приводит этому факту сайт people.ru: "В 1992 году российская общественность торжественно отметила 90-летие Юрьевой. Ей наконец-то было присвоено давно заслуженное звание народной артистки России, а в 1994 году она пригласила известных мастеров искусства в ресторан "Прага" отметить свое... 95-летие. Приглашенные были шокированы: как такое может быть? А объяснялось это очень просто. Когда в СССР вводилась паспортная система, возникла реальная возможность добавить или скостить себе годик-другой. Конечно, большинство женщин, особенно из богемы, воспользовались этим (достаточно вспомнить Любовь Орлову или Марию Литвиненко-Вольгемут). Юрьева, от природы скромный человек, скостила себе всего три года. Но в 1994 году, вспомнив, что ее года - ее богатство, и чувствуя, что в ее пороховнице достаточно пороха, чтобы встретить и вековой юбилей, она и открыла свою тайну. Замысел блестяще удался".
Таким образом, указанная мною дата как раз и является подтверждением "уловки" великой певицы (я внесу это дополнение в публикуемый текст).

В одном из последних интервью Изабелла Юрьева рассказывала:
“Я себе не представляю, как можно петь романс и быть безучастной. Я его пою и я переживаю, я понимаю, что я пою. И не в голосе же дело... Не в голосе. Какие-то эмоции должны быть. Ведь можно заставить человека плакать. На концертах я пела гораздо лучше, чем на записи. На записи стояли сзади меня и говорили: "давайте снимем эту ноту – она похожа на цыганскую, а вот это не надо, это буржуазно звучит." В общем, так делали, чтоб никакой индивидуальности от тебя не оставалось: ты – такая же обычная певица, как и все… ничего не оставалось… своего личного, индивидуального. Популярность была у меня колоссальная. Концертный зал в Колонном зале - Я так изумительно пела… я очень была собой довольна, что бывает очень редко. Уже отодвинули рояль, несколько раз гасили свет – публика не расходилась. Первое отделение транслировали по телевидению… потом сняли того работника, кто меня транслировал… Меня притесняли за романсы… Меня начальство не любило, но народ-то меня любит… Говорят, что я не народная, а ВСЕнародная. А кто считался с народом? Никто… Ну что говорить – страданий было очень много. …Какое звание? Слава Богу, что не арестовали за цыганские романсы”

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием