[CADET]

- Так и сделаем – ответил Шутов и достал переговорник – срочно приготовить открытый скутер!
- Секунду, господин генерал, что-то не так! – Пожилой сапёр, водивший над бомбой уже другим сканером, призадумался, затем осторожно открыл крышку, (дружный вздох) полез внутрь и щёлкнул тумблёром.
Огромным усилием воли капитан заставил себя не мигнуть. Вот ещё! На глазах у экипажа?

- Господин генерал! – повеселевший сапёр обернулся к начальству – бомба обезврежена!
- Так это не антипротонная…
- Никак нет! Это новый тип – глюооный деструктор. Конструкция схожая, поэтому я чуть было не ошибся. Но тут нет побочного излучения, как у антипротонной и её, вдобавок, можно просто выключить. Желаете полюбопытствовать? – и сапёр сделал приглашающий жест генералу Шутову и полковнику Кондратенко.
Полковник заглянул сапёру через плечо:
- Действительно, похоже! И что, она мощнее?
- Не мощнее, а действует по-другому: не взрывается, но всё в её радиусе действия спекается в один комок без особых эффектов.
Кондратенко понимающе кивнул:
- Как в неисправном глюонном реакторе!
- Именно!

Генерал же любопытства не проявил:
- Пётр Игнатьевич, пиши подробный рапорт. Полковник Кондратенко!
- Я!
- Это, – генерал указал на вскрытые коробки, – как я понимаю, сегодняшняя продовольственная поставка?
- Так точно!
- Хорошо! Жду у себя в кабинете через сорок минут! Распорядитесь проверить на всякий случай «Меч», вдруг ещё где-нибудь…
- Есть!
- Экипаж! – гаркнул Стрижаков вслед покидающему шлюз начальству.
- Вольно! – донеслось из коридора.
Сматывающий шнуры сканеров пожилой сапёр повернулся к капитану:
- Сколько мы не виделись, Василий?
- С прошлой бомбы, Пётр Игнатьевич.
- Точно, лет одиннадцать уже… твоего «Охотника» тогда под ручки приволокли на Базу, поджаренного.
- Недожаренного!
- Да, да! Тебя, я смотрю, уже полковником кличут!
- Родина приказала!
- Естественно! Ну, служи, мастер, чистого тебе пространства!
- Спасибо! И тебе успехов, сапёр.

- Успехи не помешают! Я тебе напарника оставлю, пусть полазит с миноискателем.
- Хорошо.
- Ну, пока!
- Пока, сапёр!
Пётр Игнатьевич удалился. Майор Стрижаков, да и весь экипаж, не вымолвив ни слова, смотрели на командира.
- Заснули? Майор, выделите двоих для сопровождения сапёра. Начните с продуктового склада. Один человек – вот, вы – пойдёте со мной на «Охотник», поможете перетащить вещи. Вы кошек не боитесь? Отлично! Да, и уберите, наконец, этот пояс Койпера из шлюза! – капитан указал на начинающие таять овощные брикеты, разлетевшиеся из распотрошённых коробок и парящие по всему помещению.

Последующие двое суток были заполнены заседаниями, малоприятными допросами в службе безопасности, изучением документации по проекту, носившему двусмысленное название «Дальняя дорога». И основательным знакомством с «Мечом», который, как оказалось, почти не отличался по устройству от своей базовой модели – «Охотника». Кроме, конечно того, что в отличие от прототипа, был вооружён боевыми лазерами и антипротонными излучателями.
Мощная радиоустановка позволяла, по уверениям учёных, поддерживать радиосвязь с Базой, даже находясь в тоннеле. Впрочем, для этого был необходим ретранслятор, «висящий» прямо около его устья.

На одном из заседаний, посвящённых будущей миссии, генерал Шутов доложил об итогах расследования, проведённого СБ по факту саботажа. Были установлены, как минимум, два человека причастных к происшествию.
Один из них – улыбчивый майор Шаповалов, при попытке задержания был найден застрелившимся из табельного оружия в своей каюте.
Другой – отставший по причине болезни от своего рейса на круизном лайнере «Пегас»,– подданный Евросоюза Матиуш Ульм, снимавший каюту как раз в той части станции, откуда исходил сигнал, управляющий роботом. Прямых доказательств его вины не нашлось, но зато косвенные имелись. Память его портативного компа была девственно пуста, если там и были раньше программы управления роботом, то у господина Ульма было достаточно времени, чтобы несколько раз переформатировать диск. Кроме того, в утилизаторе третьей жилой зоны был обнаружен приведённый в негодность мощный радиомодем. Эксперты утверждали, что он вполне пригоден для дистанционного контроля. Вдобавок, на подошвах подозреваемого были обнаружены осколки пластмассы, совпадающие по составу с той, что служила корпусом модему.

Когда всё это было предъявлено задержанному, тот не смущаясь, заявил, что ничего пояснить не может, кроме того, что случайно переформатировал свой компьютер, поскольку слабо в них разбирается. Относительно осколков на подошвах, г. Ульм пояснил, что неоднократно заходил в комнату утилизации, чтобы выкинуть мусор, где возможно и наступил на какие-нибудь осколки.
И вообще, он ждет, не дождётся, когда появится возможность вернуться на Землю, к своему бизнесу, поскольку космосом он уже сыт по горло.
Таким образом, формальных причин для задержания туриста не было, и он был отпущен, каковой свободой и воспользовался в этот же день, улетев на Землю на попутном «грузовике». Хотя его космическая страховка позволяла дождаться и более комфортабельного транспорта. Конечно, на Земле его «разработку» предполагалось продолжить.

Далее генерал Шутов довёл до собравшихся, что таймер взрывного устройства, неясного происхождения, был установлен на 100 часов – время, когда заминированный «Меч-39» должен был по плану находиться уже в тоннеле. Что гарантировало экспедиции бесследную пропажу.
Эксперты СБ долго спорили, однако всё же сошлись на том, что вояж робота «СРР-78» служил прикрытием настоящего минирования, произведённого при участии покойного майора Шаповалова. В то же время, если бы полёт робота остался незамеченным, то г. Ульм, предположительно им управлявший, мог бы этот полёт повторить, уже с настоящим взрывным устройством.
И только интуиция полковника Кондратенко... ляляля и так далее.

Нужно сказать, что, не смотря на секретность, о цели предстоящего полёта «Меча-39» многие на Базе догадывались. Но держали язык за зубами. Однако, информация, что его капитан всё же спас судно, а может быть и всю станцию от заложенной саботажниками бомбы, всё же получила широкое распространение.
Уже никто не хихикал за его спиной, когда он появлялся в коридорах, иногда со своим любимцем на плече. Напротив, даже незнакомцы уважительно раскланивались при встрече и просили разрешения погладить кота: разошёлся слух, что бомбу нашёл именно он, «благодаря своему необычайному обонянию».

За сутки до вылета капитана в его каюте на «Мече» посетил фельдъегерь и вручил только что полученный на его имя «фирменный» пакет из Российской Академии Наук. Впрочем, имени на пакете как раз и не было. Был штемпель Министерства обороны России и адрес:

«Секретно
Проект «Дальняя дорога»,
Капитану судна».

Вот и всё, что там было написано. Капитан расписался в книге, отпустил посыльного и вскрыл пакет. В нём не было ничего, кроме флешки. Капитан пожал плечами и вставил ей в гнездо компа:
- Маруся! Проверь, что там!
- Вирусов нет, кэп. Только, короткий видеоролик. Воспроизвести?
- Давай!

На экране дисплея перед полковником появилась сидящая в инвалидном кресле сухонькая старушка в больничном халате. На левой руке у неё имелась лангетка, к правой руке подходила трубочка капельницы, оканчивающаяся у закреплённой на стойке медицинской бутылки с каким-то лекарством. Несмотря на довольно плачевное состояние пожилой дамы, похоже, она продолжала вести довольно активный образ жизни, поскольку на её коленях лежала компьютерная клавиатура.
Старушка подняла глаза, посмотрела в камеру выцветшими голубыми глазами, и капитан почувствовал в её взгляде несгибаемую волю.

- Здравствуйте, капитан! Я, к сожалению, к моменту записи этого послания, ещё не знаю вашего имени. Меня же зовут Ольга Макарова-Петерс. Петерс – это фамилия моего мужа, он давно умер. Он был учеником моего отца, академика Макарова. Я тоже была его ученицей. И, позволю себе немного похвастаться, мы с мужем довольно много сделали в развитии его теории.
Теперь очередь за вами – практиком. Честно говоря, я собиралась лететь с вами. Несмотря на мои уже почти девяносто, я практически пробила разрешение. Но случилось, увы! непредвиденное: мой мобиль взорвался, когда я выруливала со стоянки перед институтом.
«Хорошо, что лёгок телом, отлетел, а то б конец!» – Старушка скупо улыбнулась. – Мобиль разнесло, а меня зашвырнуло в придорожные кусты. Я отделалась переломом левой руки и правой голени, даже сотрясения мозга не случилось. Теперь меня постоянно сопровождают красивые молодые люди и девушки с пистолетами. Но лететь с вами мне в результате запретили категорически и безоговорочно.

Я вам рассказываю это, капитан, не для того, чтобы вы меня пожалели, я выжила и проживу ещё, надеюсь, пару лет. А чтобы вы приняли все возможные меры безопасности. Никак не могу понять, кому мы перешли дорогу, ведь наши исследования направлены на благо всего человечества? Оказывается – не всего! И этот кто-то располагает серьёзными финансовыми средствами и возможностями...
«Даже более серьёзными, как, оказалось!» – подумал капитан.
- Кому-то не по нраву даже мои теоретические изыскания, что уж говорить о прямых опытах, которые будут производиться на вверенном вам судне и с вашим участием! Будьте настороже, капитан! Не подумайте, что перед вами просто ушибленная, выжившая из ума старушонка. Отнеситесь серьёзно к моему предупреждению. В ваших руках будущее человечества, не выроните его!

Мой отец... – старая леди закашлялась. Появившаяся из-за за границы кадра рука в белом халате протянула её прозрачную кислородную маску и женщина, кивнув в знак благодарности, прижала её к лицу. Подышав кислородом секунд тридцать, и восстановив дыхание Ольга Макарова продолжила:
- Мой отец всегда верил, что пассажиры и экипаж несчастного «Артура Кларка» могли остаться в живых. И всегда корил себя, что он не смог принять достаточных мер, чтобы прийти к ним на помощь. Он завещал это мне, но я, вы видите, тоже не поспеваю.
Может быть, вам удастся? А если нет, то хотя бы найдите и похороните их по-человечески.
Ну, всё, мне пора на процедуры. Опять будут мять мои старые кости и накачивать лекарствами. Счастливо вам, капитан! Мудрости вам и удачи!

Леди махнула правой рукой с зажатой в ней кислородной маской и улыбнулась на прощанье. Ролик закончился.
- Спасибо на добром слове, Ольга! – пробормотал погрузившийся в раздумья капитан, как будто дочь академика Макарова могла его услышать. Её предупреждение запоздало, но от этого не стало менее весомым. Кто-то был против его миссии, и этот кто-то вряд ли успокоился.

- Маруся, как идёт подготовка?
- Техники монтируют антенные секции «тоннельного радио», уже заканчивают, так что график соблюдается. Останется протестировать, это не больше часа.
Сменилось отделение десантников, патрулирующих обшивку, у них без происшествий.
У вас через 5 минут общее построение в шлюзе, официальная постановка задачи. Экипаж уже в сборе. Всё.
- Спасибо, Маруся! А где Маркиз?
- Он наносит очередной визит Давиду. Тот его покормил и побеседовал с ним, но не по-русски, а на каком-то диалекте грузинского, так что я плохо поняла, что он говорил.
- Главное, чтобы Маркиз понял!
- У них, похоже, полное взаимопонимание. Сейчас Маркиз спит, снова в его гамаке. Мне кажется, Давид его перекармливает, капитан!
- Я сам ему скажу, ты не выходи из образа. Как у тебя дела с Арнольдом?
- Приятный молодой интеллект! Немного зашоренный и тормозной, но я его разовью! Проблем нет!
- Хорошо, я на построение!
Капитан одел «парадную» куртку, которая отличалась от повседневной только своей относительной новизной, да ещё тем, что на ней были приколоты, по настоянию шефа колодки орденов и медалей. Открыл дверь и направился в станционный шлюз, который один мог вместить весь экипаж «Меча» в полном сборе. В коридоре это было бы неудобно.

Экипаж уже стоял, построенный в две шеренги. Старший помощник, майор Стрижаков дал команду:
- Смирно! Господин полковник, экипаж по вашему приказанию построен!
- Вольно! – скомандовал в свою очередь Василий Кондратенко и продолжил – Так уж случилось, господа военные, что я довожу до вас задачу нашей миссии только сейчас. Полагаю, многие из вас уже догадались, куда пойдёт наш «Меч». Не буду вас томить: мы приступаем к исследованию того, что раньше исследовалось только умозрительно, писателями-фантастами. Потом теоретически, ведущими учёными Земли. И, наконец, практически.
Мы первые пойдём туда вполне осознанно, с полным пониманием задачи. И не с надеждой на возвращение, а с полной уверенностью в этом. Мы идём в «тоннели Макарова». Кому этот термин не знаком?
Всем знаком, похоже. Так как никто не закатывает глаза и не падает в обморок, то, похоже, теоретическую возможность этого похода вы все в своём кругу обсуждали. Тем не менее, сегодня у вас, господа, последний шанс подать на моё имя рапорт о списании с судна. Нет желающих?

Таковых не нашлось. Люди в строю стояли, слегка покачиваясь, – издержки нулевой гравитации – но никто, ни словом, ни жестом не выразил желания отказаться от полёта. Ну, и хорошо!
- Вопросы?
- Разрешите вопрос, господин полковник? – это заговорил главмех, капитан Анжел Стефанов.
- Задавайте!
- На какой срок рассчитана наша миссия?
- Контрольный срок – два месяца. Однако, в зависимости от полученных данных и обстоятельств, он может быть продлён до трёх. Понятно?
- Так точно!
- Ещё вопросы?
- Господин полковник! – это Стрижаков – Команда интересуется, а за что вам «Super Nova» присвоили?

Молодец, всё же, Серёжка! Что бы я без его инструктажа делал? Неужели он все свои речи и шаги заранее просчитывает?

- Я бы с удовольствием вам поведал, но секретность ещё не снята!
- Ясно... – с некоторым разочарованием. – А «За научные заслуги»?
- Ну, тут явная ошибка произошла. Меня нужно было наградить просто «за заслуги перед наукой», поскольку сам я никаких трудов не имею, но науке в одном деле всё же поспособствовал. Но такого ордена не нашлось, вот и представили к этому.
- А в каком деле, господин полковник? Тоже в секретном?
Вот ведь, въедливый, зараза!
- Тоже в секретном. Но недавно секретность была снята. Возможно, вы об этом деле даже знаете. Про «Базу Кондратенко» на Луне слышали?
- Так вы, что, тот самый…? – округлил глаза Стрижаков.
- Что значит «тот самый»? Если вы имеете в виду Василия Кондратенко, который обнаружил эту базу, то это точно – я!
И опережая ваши возможные вопросы о причинах получения мною медали «За спасение в космосе», сразу сообщу, что это дело не секретное, происходило на Луне.
Спас я своего сокурсника, который сломал ногу. И ещё у нас воздушный баллон оказался дефектный, и связи, естественно, не было.
Взял его на закорки и потащил к Базе. И тащил, пока у меня у самого воздух не кончился. Тут нас обоих и спасли. Никакого героизма, обычная работа. Сейчас я бы сделал лучше, а тогда был салага, моложе любого из вас.
И если больше нет вопросов...?
- Разрешите вопрос? Сержант Красильников, мастер. – Этот из двигателистов, вроде. Плохо ещё экипаж знаю!
- Задавайте.
- Вы не боитесь?
- Боюсь, сержант! И всем разрешаю бояться. Но я боюсь не Космоса, он равнодушен к нам, я боюсь своей и чужой некомпетентности, разгильдяйства и верхоглядства. И если со своими, я ещё надеюсь справиться, то относительно чужих – не уверен! Потому и боюсь. Я ответил, сержант?
- Спасибо, мастер!
- Ну, раз пошли уже философские вопросы, то тему пора на сегодня закрывать.

Продолжение следует.