Показать сообщение отдельно
  #24  
Старый 27.06.2009, 22:31
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

«Славься сим, Екатерина! Славься, нежная к нам мать!»

«Мы — русские. Какой восторг!»
(А.В. Суворов)

«Что бы я ни делала для России —
это будет каплей в море»
(Екатерина Великая)


Довелось мне тут как-то на днях проверять домашнее задание сынишки-второклассника. Задание было — выучить слова российского гимна. Вот какие слова:

Россия — священная наша держава,
Россия — любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава —
Твоё достоянье на все времена!

Припев:

Славься, Отечество наше свободное,
Братских народов союз вековой,
Предками данная мудрость народная!
Славься, страна! Мы гордимся тобой!
От южных морей до полярного края
Раскинулись наши леса и поля.
Одна ты на свете! Одна ты такая —
Хранимая Богом родная земля!

(Припев)

Широкий простор для мечты и для жизни
Грядущие нам открывают года.
Нам силу даёт наша верность Отчизне.
Так было, так есть и так будет всегда!

(Припев)

«Всё это очень хорошо», — подумал я, — «но как он может запомнить такие скучные вещи, если я и сам-то не очень могу?.. Надо бы его заинтересовать.»
И вот я стал заинтересовывать… А ведь интересная у нашего гимна история!


«Славны были наши деды, помнят их и швед, и лях…»


Государственный гимн в современном понимании этого слова возник у нас далеко не сразу — именно потому, что и само государство, в более или менее современном понимании — появилось тоже не вдруг. Собственно говоря, царь Борис Годунов, например, вполне мог бы подписать указ об учреждении гимна, да только кто стал бы его исполнять на бескрайних просторах Московии? В столь же бесчисленных, сколь и глухих городах и весях ее? Да и по каким таким торжественным случаям?
Разумеется, какие-то мелодии там исполнялись — во время приема послов, смотра столичных войск, освящения соборов, празднования тезоименитства государя… Другими словами, в очень узком по современным меркам кругу, где предпочтение той или иной мелодии можно было с легкостью обозначить безо всяких указов — главным государственным символом был сам монарх. Круг царского двора и круг военных около него и явились колыбелью государственного гимна.
Созданная в результате реформ Петра Первого Российская империя была милитаризованным государством, насквозь проштопанным нитями чиновничьей иерархии. Пошли военные победы, пошли и победные песни. И далеко не случайно, что первым нашим гимном, который можно считать таковым без особой натяжки, стал знаменитый Марш лейб-гвардии Преображенского полка, написанный в самом конце царствования Петра. Его мелодия широко известна и теперь: она являлась непременным атрибутом военных парадов на Красной площади. А вот слова многократно переписывались в соответствии с потребностями времени — но это, как мы знаем, характерно не только для Преображенского марша.
Например, известен такой вариант (самое начало XIX века):

Пойдем, братцы, за границу
Бить Отечества врагов.
Вспомним матушку-царицу,
Вспомним век ее каков!

Славный век Екатерины
Нам напомнит каждый шаг
Те поля, леса, долины,
Где бежал от русских враг!

Вот Суворов где сражался!
Там Румянцев где разил!
Каждый воин отличался,
Путь ко славе находил!
или вот такой (конец столетия):
Славны были наши деды,
Помнят их и швед, и лях.
Их парил орел победы
На полтавских на полях.

Били турка, били шведа
Под знаменами Петра.
Раздавался гром победы
И кричали мы: «Ура!»

Преображенский марш Петра Великого сопровождал русскую армию и в XVIII веке, и в XIX веке, он оставался ее главным маршем и в XX веке. «Ура!» — это непременно:
Преображенцы удалые,
Рады тешить мы царя.
И потешные былые
Славны будут ввек — ура!

(Заметим в скобках, что после падение монархии Преображенский марш широко использовался среди противников большевистского режима именно в качестве российского гимна. Одновременно его мелодия была очень популярна и в Красной Армии).


«Что свои готовы руки в край вселенной мы простреть…»

Кстати, о громе победы, который раздавался. Следующим нашим гимном стал уже полонез, да только с такими задиристыми словами, которым мог бы позавидовать любой марш любого полка. И это полностью соответствовало эпохе Екатерины Великой, эпохе побед куртуазных наряду с победами Румянцева и Суворова на поле брани.
О его существовании знает всякий внимательный школьник. Гимн-полонез упоминается, например, в повести Пушкина «Дубровский» (глава четвертая):
А Кирила Петрович, оставшись наедине, стал расхаживать взад и вперед, насвистывая: «Гром победы раздавайся», что всегда означало в нем необыкновенное волнение мыслей.
и в романе Льва Толстого «Война и мир» (том второй, часть первая):
3-го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривавших голосов, и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое-кто в пудре и кафтанах члены и гости клуба… В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара…
После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. «Много тостов будет, пора начинать!» — шепнул он и, взяв бокал в руки, встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
— Здоровье государя императора! — крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли «Гром победы раздавайся». Все встали с своих мест и закричали ура! И Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из-за всех трехсот голосов. Он чуть не плакал.
— Здоровье государя императора, — кричал он, — ура! — Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики.
Впервые «Гром победы, раздавайся!» прозвучал в 1791 году на открытии Таврического дворца, вскоре после взятия войсками Суворова турецкой крепости Измаил. Екатерине понравился полонез Осипа Козловского (между прочим, у него учился писать полонезы Михал Огиньский), и она одобрила мелодию вместе с текстом Гавриила Державина. «Гром победы» являлся существенным элементом, как сказали бы сейчас, патриотического воспитания русского дворянства. Именно он внес огромный вклад в формирование того психологического настроя, который помог выстоять в Отечественной войне 1812 года против (как сказали бы теперь) всего «цивилизованного мира» и сокрушить империю Наполеона.
Так что же чуть ли не до плача доводило впечатлительного Николая Ростова и так соответствовало необыкновенному волнению мыслей Кирилы Петровича Троекурова? А вот посмотрим:

Гром победы, раздавайся!
Веселися, храбрый Росс!
Звучной славой украшайся:
Магомета ты потрёс.

Воды быстрые Дуная
Уж в руках теперь у нас.
Храбрость Россов почитая,
Тавр под нами и Кавказ.

Уж не могут орды Крыма
Ныне рушить наш покой,
Гордость низится Селима,
И бледнеет он с луной.

Стон Синая раздается
Днесь в подсолнечной везде,
Зависть и вражда мятется
И терзается в себе.
Мы ликуем славы звуки,
Чтоб враги могли узреть,
Что свои готовы руки
В край вселенной мы простреть.

Зри, премудрая Царица!
Зри, великая жена!
Что твой взгляд, твоя десница —
Наш закон, душа одна.

Зри на блешущи соборы,
Зри на сей прекрасный строй:
Всех сердца тобой и взоры
Оживляются одной.

Горделивые эти строки время от времени сопровождались таким рефреном:
Славься, славься сим, Екатерина!
Славься, славься, нежная к нам мать!

Искушенный царедворец, Гавриил Романович Державин знал, что делал, когда писал о «великой жене» и «нежной матери»… Однако же, вникнем в его строки: «… Что свои готовы руки в край вселенней мы простреть». Вот уж, действительно, однако!
Приспосабливание текста к насущным потребностям продолжалось и здесь. Ирония судьбы проявилась, в частности, в том, что после подавления польского восстания 1831 года мелодию поляка Осипа (вообще-то, Юзефа) Козловского сопровождали такие слова (Василий Андреевич Жуковский):

Гром победы, раздавайся!
Пойте песню старины!
Бились храбро наши деды,
Бьются храбро их сыны.

Мы под теми же орлами,
Те же с нами знамена.
Лях, бунтующий пред нами,
Помнит русских имена!..



Если кто не помнит: упоминаемый в тексте Тавр — это Крым, Селим — турецкий султан Селим III (вообще говоря, основную тяжесть войны с Россией вынес не он, а его предшественник, Абдул-Хамид, но вот потеря Измаила и последующее заключение Ясского мира — это при Селиме).


«Чтоб враги могли узреть, что свои готовы руки в край вселенной мы простреть» — подобных строк в российском гимне не было уже никогда. Разве что «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим»… Ай да Державин!
«Везде, Господь, везде Ты славен…»
Известно, что Екатерина была «нежной матерью» для всех, кроме своего собственного сына и наследника. Павел Первый попытался низвергнуть «Гром победы» с его «гимнических» высот, хотя это удалось царю не слишком (вспомним приведенный выше фрагмент из «Войны и мира» — март 1806 года). Тем не менее, следует обязательно упомянуть созданный лишь чуть-чуть позже «Грома победы» близкими к Павлу людьми знаменитый гимн «Коль славен». Насколько Преображенский марш выразил грозную силу и стойкость русской армии и поэтому не потерял своего значения на протяжении трех веков, настолько же пронзительная и чистая мелодия композитора Д.С. Бортнянского выразила самую душу русского народа, и «Коль славен» в дальнейшем стал, в сущности, настоящим духовным гимном России. Долгое время куранты московского Кремля попеременно вызванивали мелодии Преображенского марша и гимна «Коль славен». Если первая мелодия горячила кровь, то вторая — умиротворяла, создавала светлое настроение. Как и Преображенский марш, «Коль славен» никогда не был в забвении.
Полтора века спустя Дмитрий Шостакович использовал мотивы «Коль славен» в уникальной по чистоте мелодии песни «Родина слышит, Родина знает» (на слова Евгения Долматовского, 1950 год):
Родина слышит, Родина знает,
Где в облаках ее сын пролетает

которая оказалась накрепко связана с первым полётом человека в космос. Из стенограммы переговоров Юрия Гагарина с Землей:

Королев: Юра, счастливо, до встречи в Москве.
Гагарин: До встречи. Хорошей встречи!
(Пауза)
Гагарин: «Заря-1», я «Кедр». Вас понял, понял вас. Стартовое положение, и при работе на орбите тумблер на «Телеграф» и на »Заря». При разделении — тумблер на «Сигнал».
Королев: Поняли тебя, правильно, Юра. «Кедр», я «Заря». Вас понял.
(Пауза. Помехи)…
Неизвестный: Кусочек пластыря оторви, мы забыли приклеить эту штуку.
(Помехи. Голоса. Отдельные реплики. Шумы)…
(Пауза 6 секунд. Гагарин насвистывает мотив «Родина слышит, Родина знает»)
Королев: «Кедр», я «Заря-1». У нас все идет отлично. Как чувствуете? Прием.
Гагарин: «Заря-1», я «Кедр». Вас понял. У меня тоже все идет хорошо. Самочувствие хорошее. Сейчас буду прикрывать люк номер один. Прием.
Королев: Понял вас. Прием.
(Пауза около минуты. Затем голоса. Шумы. Невнятная реплика про «механизм открытия люка». Пауза 10 секунд)
Королев: Ну, всё. Ну, счастливо.
Гагарин: Спасибо.


Это был фрагмент предстартовых переговоров. Но есть и еще такие слова Гагарина непосредственно после приземления:
… Был полон радости, когда коснулся Земли. Когда спускался, то пел песню: «Родина слышит, Родина знает»…
Что же касается текста гимна, написанного М.М. Херасковым, то он достаточно специфичен для современного читателя. Приведу здесь лишь первый куплет:

Коль славен наш Господь в Сионе,
Не может изъяснить язык.
Велик он в небесах на троне,
В былинках на земле велик.
Везде, Господь, везде Ты славен,
В нощи, во дни сияньем равен…


«Боже, царя храни…»

В 1816 году внимание царя Александра I обратили на то, что у России нет такой песни, которую можно было бы официально называть гимном страны — как, например, в Англии. «Недоработка», — подумал Александр, и повелел считать российским гимном… гимн британский, на музыку Генриха Кэри! Правда, с мастерски адаптированными В.А. Жуковским словами:

Боже, царя храни!
Славному долги дни
Дай на земли!

Гордых смирителю,
Слабых хранителю,
Всех утешителю —
Все ниспошли!

Я надеюсь, что все сказанное выше не позволяет считать, как иногда пишут, что история российского гимна начинается лишь с этого времени. Не гимна у нас не было, а бумаги официальной не было, как не было и условий для широкого распространения гимна именно как общенационального символа. Крепло государство, постепенно появлялись условия — не замедлила появиться и соответствующая бумага!
Но положение, когда музыкальным символом России является иностранный гимн, не могло, конечно, длиться долго. В конце 1833 года полубританская «Молитва русских» уступила свое место в качестве национального гимна знаменитой песне «Боже, царя храни», слова которой написал также В.А. Жуковский, всего шесть строк:

Боже, царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу, на славу нам.
Царствуй на страх врагам,
Царь православный.
Боже, царя, царя храни!

Музыку на эти слова В.А. Жуковского, воспитателя наследника престола, вхожего в царскую семью, выбрал лично Николай I. Вспоминает А.Ф. Львов, музыкант, также вхожий в семью царя (между прочим, Алексей Федорович Львов является прадедом по материнской линии той самой Ольги Ваксель, возлюбленной Осипа Мандельштама.
В 1833 г. я сопутствовал государю в Австрию и Пруссию. По возвращении граф Бенкендорф сказал мне, что государь, сожалея, что мы не имеем своего народного гимна, и скучая слушать музыку английскую, столько лет употребляемую, поручает мне попробовать написать гимн Русский…
По словам А.Ф. Львова, музыку к тексту В.А. Жуковского он сочинил «в несколько минут»:
… Государь, прослушав несколько раз, сказал мне: «С'est superbe» [«Супер!», — сказал бы Николай теперь. — ВлВ]. Мигом музыка гимна разнеслась по всем полкам, по всей России и, наконец, по всей Европе.

Всего 6 строк, 16 тактов. Это был самый короткий, самый запоминающийся и, наверное, один из самых красивых гимнов в Европе. Его слова выражали то, о чем я упомянул выше: главным государственным символом России в то время был царь. Гимн пользовался необычайной популярностью и вполне соответствовал своему предназначению.
«Бей, губи их, злодеев проклятых!..»
Но прошли десятилетия, и к концу века в стране стали нарастать антимонархические настроения, особенно охватившие образованную часть общества. Вместе с ними стало меняться и отношение к государственному гимну, так тесно связанному с монархией. Начало нового столетия совпало с ее агонией, и основную роль в этом сыграли вовсе не маргинальные большевики, а парламентские центристские и левоцентристские партии, сделавшие всё для дискредитации идеи монархии в России. Русские либералы начала XX века, в основной своей массе люди самодовольные и ограниченные, видели перед собой примеры великих западных демократий, но, как и либералы конца XX века, не дорожили историей своей собственной страны и не понимали ее. Была развернута многолетняя кампания «оплевывания, опорачивания, охаивания» (слова депутата Госдумы от правомонархистов Н.Е. Маркова, позднейшего эмигранта, брошенные им в лицо кадету А.И. Шингареву — не сумевшему вовремя уехать и убитому в 1918 году), доходившая иногда до совершенно хулиганских выходок (вроде выступления в 1907 году члена ЦК партии кадетов Ф.И. Родичева, вынужденного позднее спасать свою жизнь эмиграцией, с оскорблениями по адресу П.А. Столыпина — председателя Совета министров, четыре года спустя убитого в Киеве террористом Богровым). «У нас системой нравственного соблазна и террора отнимают веру и патриотизм, отнимают совесть и здравый смысл», — писал известный консервативный публицист М.О. Меньшиков, расстрелянный в 1918 году. Когда смотришь на документы тех лет, то не покидает ощущение, что ты наблюдаешь за некоей азартной охотой, за настоящей травлей под улюлюканье и свист, за самолюбованием и краснобайством — одновременно с интеллектуальной импотенцией, безответственностью и откровенной трусостью бывших троечников, называвших себя «русскими либералами». Это о них П.А. Столыпин сказал в апреле 1907 года ныне широко известные своей печальной справедливостью слова:
Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!
Кто посеет ветер, тот пожнёт бурю. Февральская революция 1917 года упразднила гимн «Боже, царя храни». Перехватившие власть идеалисты-«либералы» попытались было (по инерции) заменить здесь «царя» на «народ», но очень скоро водоворот истории надолго выбросил из общественной жизни не только песню А.Ф. Львова и В.А. Жуковского, но и самих прекраснодушных «либералов».
Несколько месяцев гимном республиканской России была «Марсельеза» с известным русским текстом Петра Лаврова (впервые опубликованным еще в 1875 году). Вот лишь два куплета из этого текста:

Отречемся от старого мира,
Отряхнем его прах с наших ног!
Нам враждебны златые кумиры,
Ненавистен нам царский чертог!
Мы пойдем к нашим страждущим братьям,
Мы к голодному люду пойдем.
С ним пошлем мы злодеям проклятья,
На борьбу мы его позовем.
Не довольно ли вечного горя?
Встанем, братья, повсюду зараз!
От Днепра и до Белого моря,
И Поволжье, и дальний Кавказ!
На воров, на собак — на богатых!
Да на злого вампира-царя!
Бей, губи их, злодеев проклятых!
Засветись, лучшей жизни заря!
и припев:
Вставай, подымайся, рабочий народ!
Вставай на врагов, люд голодный!
Раздайся, крик мести народной!
Вперёд! Вперёд!
Вперёд! Вперёд! Вперёд!

«Бей, губи их, злодеев проклятых!»… Дальше случилось то, что случилось. В уже близком и неотвратимом безумии столь желанной для Петра Лаврова «кровавой зари» — национальным гимнам России места не было и быть не могло.
Наступала эпоха «Интернационала».

ВлВ
Солнечный ветер

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием