Внимание! Регистрация на наш форум приостановлена. Для связи с администратором, используйте эл. почту

ШАНСОН - ПОРТАЛ   |    ШАНСОН - ПОРТАЛ - ГАЛЕРЕЯ

ШАНСОН - ПОРТАЛ - ФОРУМ

Поиск по Шансон - Порталу >>>


Вернуться   Шансон - Портал - форум > Русский шансон > Исполнители

Исполнители О творчестве авторов-исполнителей

Ответ
 
Опции темы
  #1  
Старый 10.09.2008, 12:58
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию Борис Драгилев.

Борис Драгилев.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
Моя биография


Я родился в Иркутске 4 мая 1956 года. Иркутск - город солнечный. Морозной зимой снег скрипит под ногами, а небо синее-синее. Лето же бывает разное, но в основном всё равно солнечное. Прожил я в Иркутске до 24 лет. Как-то Габриэль Гарсиа Маркес сказал, - Всё лучшее, что со мной случилось, произошло до 18 лет, пока я не покинул родную деревню. Я его понимаю. Иркутск город самостийный, со своим лицом. Город студентов и учёных с одной стороны, и окружённый зонами для осуждённых с другой; город, куда ссылали и декабристов, и проституток. Кстати, может быть, поэтому Иркутск - город самых красивых девушек?
Живёт этот город
В зелёных узорах,
В желтеющих листьях,
Под снежною мглой.
Он в солнечных бликах
Тысячеликий,
Он грязный и чистый,
Он нежный и злой…

Одиннадцать лет мне было, когда я впервые услышал Высоцкого и чуть позже Окуджаву и Галича (тогда уже появились катушечные магнитофоны) и родителям ничего не оставалось как только купить мне гитару. Школа, спорт, гитара и улица - вот такая была весёлая жизнь.
… Я сам уже тогда крутил цигарки,
Я взрослым был – одиннадцать годков,
И самые горластые цыганки
Меня не выгоняли из рядов…

Родители мои (отец – военный, мама - врач), несмотря на работу с утра до вечера, жили открытым домом. Гости у нас бывали всё время. Отец садился за пианино, играл и пел. Пел он здорово, слух у него был абсолютный, а играл на всём что было: пианино, гитара, аккордеон. Он никогда музыке не учился, просто от Бога был одарён, а инструментами овладел пока лежал в госпиталях во время войны. В него и брат мой старший. А вот мама петь совсем не умеет, я как раз больше в неё. Она очень за меня до сих пор беспокоится.
Жаль, могу тебе немного дать я,
На себя за это сильно злюсь.
Хоть не верю в Бога, а молюсь,
Чтоб была тебе, сынок, удача…

Песни мне всегда нравились сюжетные, чтобы какая-то история была. Вот я и запоминал, что пел отец или друзья родителей: «снова годовщина, а три любимых сына не стучатся у ворот…», «ночь пустынна и туманна и темно кругом…», «здесь под небом чужим…». А на улице во дворах старшие пацаны под бой «семёрочку» такие истории пропевали! Но больше всего, конечно, на душу ложился Высоцкий.
Институт я закончил в Иркутске и распределился на завод. И хоть обязанности свои выполнял исправно, но явственно чувствовал, что не моё это. Всё думал, что делать: на Север ли уехать, или ещё куда? И когда вдруг подвернулась возможность поступить в аспирантуру в Москве, я, конечно, не раздумывал. Так в 1981 году я оказался в столице
Выпал из гнезда птенец как выпал,
Дождь хлестал, а после солнце жгло,
И на все - алло, алло, алло!
Вызывные - выбыл, выбыл, выбыл…

И вот в Москве, не знаю почему, вдруг стали писаться песни: одна, вторая, десятая… Всё, что накопилось к тому времени в голове и душе стало выплёскиваться в стихи и мелодии. Во многом неумелые. Но тогда я как губку с себя выжимал.
Гитара вновь мне прикрывает грудь,
И струны снова, снова струны оживают,
Опять стремлюсь я заглянуть куда-то вглубь,
Понять там то, чего пока не понимаю,
И спеть о том, и спеть о том, и спеть потом…

И постепенно основная работа превратилась в неглавное, а творчество стало основным. К тому же возникла большая внутренняя проблема: в песнях я был одним человеком, а рамки социалистического труда заставляли жить по другим меркам. И я ушёл с работы, закатив прощальный банкет для тех, с кем проработал восемь лет, и кого до сих пор вспоминаю с любовью. Так аспирантура и защищённая кандидатская диссертация остались позади.
… И то не фарс, я мог без красных слов
Жить в праздности, всё выверив и взвесив,
Поверьте, только не было б стихов,
И уж, конечно, не было бы песен…

Я не знал - имею ли я внутреннее право выходить с гитарой к людям, а отдельные концерты уже тогда случались, но то, что нужно профессионально записать песни, понимал. Так в 1990 году появился первый студийный альбом. Он не сделал меня очень знаменитым, но многие услышали мои песни и начались первые гастроли. С тех пор моя жизнь, практически, не меняется: пишутся песни, стихи, рассказы, записываются альбомы, готовятся концертные программы. Я не имею никакого имиджа на сцене, и не стремлюсь, возможно это неправильно, понравится зрителю. Я - автор, и выхожу к людям поделиться тем, как я вижу жизнь. И, естественно, есть те, кто со мной согласен, и кому я неинтересен. Так и должно быть.
Я не похож на артиста эстрады,
На мне грима нет, и нету наряда,
И в песни свои я совсем не играю,
Я ими живу и в них умираю.

Все мои песни о людях. Людях разных. Я много их видел. Счастлив, что с некоторыми выдающимися Личностями с большой буквы довелось познакомиться и дружить. Благодаря им написаны многие песни. Однако, и от совсем, казалось бы, простого человека и даже какого-то бича из пивной можно иной раз услышать истину, которую не узнаешь и от академика. Вообще, с годами, пройдя через разные передряги, потери и счастливые денёчки, начинаешь в жизни ценить самые простые, на первый взгляд вещи:
Когда две трети прожито
Становятся дороже нам
Деньки, деньки погожие,
Похожие на сон,
В которых солнце яркое,
Где вороны не каркают,
И в душу Вам не какают,
И не глядят в карман.

Поэтому, я и Вам хочу пожелать побольше солнца, пожелать успеть в жизни то, чего Вам больше всего хотелось бы. Извините, если не сказал о том, что было бы Вам более интересно. Возможно, Вы найдёте это в песнях и на моём сайте.
Будьте счастливы!

.................................................. .....................................
Борис Драгилев
жжжжжжжжжжжжжжжжжжжжжж
В европейской культуре на протяжении последних тридцати лет рок-музыка сохраняет за собой статус наиболее интеллектуальной и экспериментальной деятельности в рамках так называемой поп-культуры. Все наиболее представительные фигуры современного искусства, от американца Энди Уорхола до немца Мартина Кипенбергера (последнего Великого Художника), отдали ей должное. (Имен тех, кто создавал рок-культуру, неимоверное множество: художники Майк Келли и Раймон Петтибон оформлявшие альбомы Sonic Youth, модельер Вивьен Иствуд, создавшая имидж Sex Pistols, фотограф Роберт Меплторп, снимавший Патти Смит, и многие другие). Но стоит вспомнить, чьё место заняла рок-музыка. Ведь только на первый взгляд кажется, что рок-музыка пришла на смену джазу. На самом деле до возникновения рока роль передовой лаборатории интеллектуальной моды играл европейский шансон (эстрадная песня). Пальму первенства в Европе держала, конечно, франко-бельгийская культура. Жорж Брассанс, Эдит Пиаф, Марсель Шевалье, Ив Монтан, Жак Брейль, Борис Виан, Жильбер Беко, Шарль Азнавур, Серж Гинзбур и многие другие - все эти имена были не менее влиятельны в послевоенном европейском андеграунде, чем любой из деятелей рок-культуры в шестидесятые. В России до первой мировой войны шансон занимал похожее положение. Известны тесные контакты Вертинского и поэтов-акмеистов, эстрадные выступления И. Северянина. Эта традиция прервалась где-то в тридцатые годы. После разгрома группы ОБЭРИУ альтернативная культура перестала существовать, соответственно, эстрада лишилась интеллектуальной подпитки и полностью перешла в индустрию тупого развлечения, пытаясь уже своими силами заимствовать те или иные ходы из интеллектуальной культуры. Ситуация стала заметно меняться в шестидесятые годы: движение авторской песни, с каким бы пренебрежением к нему ни относиться, конечно, было заметным сдвигом. А в постперестроечные годы в России возродился шансон. Но большинство российских исполнителей, которые причисляют себя к этому жанру, очень далеки от истинного шансона. Ведь шансон это сюжетные песни, которые когда-то исполняли уличные певцы. Шансон – маленький театр, театр одного актёра. В каждой песне должен быть свой маленький сюжет, сценарий - лирический, драматический, комический. В песнях, обозначенных как «русский шансон», тоже есть сценарий: действие происходит в зоне или на «малине»... но это уже другой жанр – блатная песня или, если угодно, городской романс.
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
Миниатюры
др2.jpg   др3.jpg  
Изображения
   
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
  #2  
Старый 10.09.2008, 13:53
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

Неизданные песни и неизданные стихи.

Его души, уродуй, гробь,
Топчи ногами - всё напрасно,
Хоть тресни, друга не продаст он,
Скорее вытечет в нём кровь.
Об этом петь излишне, вроде,
Так и должно быть,
Но когда -
Чернила, стол, квадрат окна,
И следователь вас напротив,
Каков ваш выбор будет, а?
И что тогда вы предпочтёте?



А он с пробитым лбом о ванну,
Харкая кровью, цедит зло,
- Плевал на вас я, на козлов,
И на колени - хрен я встану!
Вам это кажется бравадой,
Но доводилось ли, когда
Уже не деться никуда,
И можно только крикнуть, - Гады!
Что предпочли бы вы тогда?

Он не святой и есть такое
Чему он может изменять,
Но дать обидеть свою мать?!
Вот это для него – святое.
Я спел банальные вам вещи,
Но оттого мне легче жить,
Что посчастливилось дружить
Средь тех, в ком вещи эти вещи.
1986 год

Как-то на небе в святая святых
Спор заварился нешуточный,
Какое творенье из всех дел земных
Самое, самое лучшее.

Каждый нахваливал дело своё,
Кто был за что ответственный:
Пенье ручьёв, трель соловьёв,
Даже стихийное бедствие.

Спорили крепко, до хрипоты,
Каверзы вспомнив и случаи,
Тщетно пытались к решенью прийти,
Что же считать за лучшее?

Гения скрипку, пастуший рожок,
Явь, миража ли обман,
Вечность ли, миг, денег мешок
Или пустой карман.

Холода жар, жары ли озноб,
Голубизну глубин,
Или же тот летящий галоп,
Что вывез и что погубил.

Только к утру святые устав
От воспоминаний бесчисленных,
В единый клубочек творенья связав,
Коснулись открывшейся истины.

Спорить о чём, размотался клубок,
Ныне и присно, и вечно,
Лучшее, что выдумал Бог
Это, конечно же, женщина!
1983 год

Ах, удача, ах фортуна,
Улыбнутся, и тут не зевай,
Трижды дунул, трижды сплюнул,
И давай, нарезай каравай.
Ну а если, туфли тесны,
Мор во рту и постыла кровать,
Значит честно спеты песни,
И пора начинать воровать.
А у вора - ловкие пальцы,
А у вора - к шовчику шов,
И нарезано тоненько сальце,
Запотелый полнёхонек штоф.

Ах, удача, нынче с Лёхой,
Лёха в кепке и зуб золотой,
Распрощался он с нелёгкой,
Лёха - вор, благородный и злой.
Слесарь в цехе гайки тянет,
Ждёт когда даст отбой бригадир,
А Алёха - сам хозяин,
Сам - работник и сам же - кассир.
Ведь у вора - ловкие пальцы,
И у вора - к шовчику шов,
И нарезано тоненько сальце,
Запотелый полнёхонек штоф.

И такого ничего нет,
Что нельзя, от беды до звезды,
Если сверху, на, червонец,
Если пиво, давай без воды.
А с друзьями Лёха честен,
- Вам, ребята не стану я врать.
Было время, были песни,
А закончились - стал воровать.
И у вора водятся деньги,
И у вора жизнь - чистый мёд,
А что свита верёвка из пеньки,
Тут уже как кому повезёт.
Потому у вора и деньги,
Оттого-то и жизнь легка,
Что завита верёвка из пеньки,
Паутинка больно тонка.
1982 год

Гитара моя в пыли,
Значит, я не пою,
Кому-то труднее в пути,
Кому-то сложнее в бою.
На звуки наброшен чехол,
Не выбраться им в темноте,
А кто-то слов не нашёл,
А кто-то нашёл, да не те.

От песен отторгли меня
Другие благие дела,
У стрел не видать острия,
Провисла дугой тетива.
Есть время пожить в раю,
Но выть готов на луну,
Мне всех тяжелей самому,
Оттого, что я не пою.
1984 год

Когда признаешься себе,
Что прожил в подчинении
Земным богам всю жизнь свою
За что-то там борясь,
Тогда поймёшь, что жизнь была –
Сплошное преступление,
И в первый раз тебе богов
Захочется проклясть.
Проклясть за то, что втянут был
Невольно ты в преступное.
Невольно? Полноте, теперь
Себе не надо врать.
Ты выбрал их, они – тебя,
И душит мысль подспутная:
А может вовсе не богов
Нам нужно проклинать.
1988 год

Кто Вы, что Вы и откуда
Расскажите без прикрас,
Бог Ваш - Ягве или Будда,
Цвет волос какой и глаз?
По ночам Вам что-то снится,
Или спите Вы без снов,
Вьют ли гнёзда у Вас птицы,
Уважают ли отцов?
Отчего у Вас смеются,
И льют слёзы почему,
Пьют ли чай у Вас из блюдца,
И сажают ли в тюрьму?
Нам ведь правда интересно,
Нет ли в чём у Вас нужды,
Как с жильём, не очень тесно,
Беспокоят ли дожди?
Потому что на проделки
Мы горазды как один,
Вот сколотим две тарелки
И к Вам в гости прилетим!
1993 год

Кто-то сделал из бумаги
Небольшого голубка,
Нежно крылышки разгладил
И пустил под облака.
И теперь над городами
Раздавалось по утрам
Голубое воркованье,
- Мира, мира, мира Вам.

Кто-то высмотрел однажды
В сером небе голубка,
Метко выстрелил он дважды
И не дрогнула рука.
И в секунду ту же люди
Позабыли о добре,
Коркой льда покрылись лужи
В мае, будто в ноябре.

Обошёл почти полсвета,
Запустивший голубка,
Отыскал того он где-то,
Кто нажал на два курка.
Был голодным и усталым
Обошедший полземли,
Но огнём он выжег жало
Ядовитое змеи.

А потом он из бумаги
Снова сделал голубка,
Нежно крылышки разгладил
И пустил под облака.
И тотчас в дождливый месяц
Лучик тучи разорвал,
Понеслось из поднебесья,
- Мира, мира, мира Вам.
1986 год

Какой поток обрушился
Пороков и прозрений
На граждан, как тут выстоять,
Счёт скачет выше щек.
К одним вчера прислушался,
Так, вроде, сволочь - Брежнев.
Других сегодня выслушал,
Выходит, что Хрущёв.
Я не против, не думайте, нет.
Мы ведь ждали того много лет.
Только лучше бы от естества
Распускалась в апреле листва.

Я раньше был за Сталина,
Но я не знал про Кирова.
Теперь какую линию
Держать, я разорвусь!
Но коли цель поставлена,
Не быть победе пирровой.
Джин из бутылки выпущен,
Глядишь и разберусь.
Я ловлю нынче тысячи строк,
Подставляя себя под поток.
И боюсь лишь, не от естества
Ляжет наземь в июне листва.
1988 год

Жил когда-то некогда
Во хмелю да сыто,
Убежав из рекрутов,
Божий раб Никита.
Он судьбу свою берёг,
В руки не давался,
А когда поместье сжёг,
То в леса подался.
Псы хозяйские резвы,
Разорвут на части.
Не выходит из избы,
Молит бога Настя.
- Бог, ты знаешь ход земной,
Барин выпил соки,
Потому Никита мой
Дом поджёг высокий.
Ты вину с него сними,
Отведи напасти,
Божьей властью сохрани
Наше с милым счастье.
В тот день видно почевал
Бог в небесной выси.
Барин шибко осерчал,
Больно Настю высек.
Кровь у Насти по губам
Только вместо крика,
- Обернётся это вам,
Вот придёт Никита!
А в лесу обожжены
Ясени пыжами:
Ловят раба божьего
С ружьями, ножами.
Минул август и сентябрь,
Лаять псы устали.
Падал снег на радостях
И уже не таял.
И пошёл счёт зимним дням,
Но не всё забыто:
Ночью розгами поднял
Барина Никита.
Божий раб лишь Богу раб,
Понял барин живо,
- Буду я холопам брат,
Коль останусь живым.
- Ладно, барин, поглядим.
Бросил кнут Никита,
Настю в сани усадил,
Бил гнедой копытом.
Лился наземь свет луны
Для Никиты с Настей,
И помчались в ночь они
На вершину счастья!
1989 год

Всё копилось, всё копилось,
А потом вдруг накатилось –
Не сдержать,
Лёд затрескался на лужах,
Прорвалась душа наружу,
И бежать.
Что за тело мне досталось:
Кости мягкие да сало,
Как жить в нём?
Спит и кушает помногу
И подстраивает ногу
В дух времён.
Скучно с ним…

Сбросив розовое тело,
По аллеям полетела
Та душа,
Кувыркаясь в птичьих трелях,
От весеннего елея
Не дыша.
Но попав в вольеры улиц,
Заметалась в липком улье
Серых глыб.
Обнажённой своей сутью
Оцарапалась о прутья,
Об углы.
И тогда…

Написала объявленье
О телоприобретеньи
Та душа:
Нужно тело дуэлянта,
Но возможны варианты,
Буду ждать.
И пошли ей предложенья
Тел простых и с положеньем
Цельный гуж.
Оказалось, бродят тыщи
По Москве и по Мытищам
Тел без душ,
Всё - не то…

Что с душою тою стало?
До зимы она витала
Возле нас.
Синяки на ней мозайкой,
Но сама себе хозяйка,
И указ.
А в последний день осенний
Растворилась в первом снеге,
Снег – вода.
По воде тела шагают,
А их души покидают
Навсегда.
Навсегда…

Всё копилось, всё копилось,
А потом вдруг накатилось -
Не сдержать.
Лёд затрескался на лужах,
Прорвалась душа наружу
И бежать.
1984 год

Бокал вина
Раздул разгул
И разговор за веру,
В России гул
И пелена,
К барьеру, так к барьеру.

Последний шаг,
И револьвер -
Убийца и хранитель,
- Вы офицер?
- У Вас есть шанс
На вечную обитель.

Куплет допет,
На парусах
Несётся жизни выстрел,
У крови нет
Мастей в цветах,
Потоп… Братоубийство…

Команда «Пли!»
Бокалы – в прах!
Копейки от убытка:
Кудри в крови,
Да на губах
Застывшая улыбка.
1982 год

В семье Ивановых всё в жизни по по-новой,
Такого не встретишь в обычных домах,
К примеру, дочь Людка - гулящая жутко,
И ладно б за деньги, а то - задарма.

Папаша - начальник, всё пишет ночами,
По телеку учит как правильно жить,
Но если подвыпьет, глядит на всех выпью,
И Людка с мамашею прячут ножи.

Мамаша там тоже - не промах, похоже,
Врачует в больнице: бинт, камфара, йод.
Всего за полтинник аппендикс Вам вынет,
Ещё за полтинник обратно вошьёт.

В семье Ивановых что может быть новым?
Обычная жизнь, как во многих домах:
Ни праздник, ни траур, поёт Розенбаум,
Эрдель для забавы и мясо в зубах.
1983 год

В виски стучит мне часто вот что:
Недаром сунул в руку нож тот
Мой друг Виталий, сжав мне пальцы,
И я ударил Женьку Мальца.
Растёт теперь над Женькой клён,
А он в Тамару был влюблён.

На девять дней не пил я водку,
Глядел на небо сквозь решётку,
Не знал, что где-то по бульвару
Виталя-друг ведёт Тамару.

Как скажут мне - освобождён,
Я повторю ревю с ножом.
1982 год

Всё ближе копыт стук, кибитка пылится,
Король оторвался от важных депеш,
К чертям все дела; в гости едет Алиса,
Алиса – принцесса прекрасных одежд.
Шуты веселятся, играют актрисы,
Для всех оборванцев бесплатный обед,
И бал во дворце в честь приезда Алисы,
Алисы – принцессы прекрасных одежд!
Она беднякам шьёт платки из батиста,
Из шёлка рубахи, из кожи штаны,
А балы не любит принцесса Алиса,
Дворцовые балы Алисе скушны!
Её домогались советник и витязь,
Турецкий паша звал к себе за рубеж,
Алиса ж в ответ: «Никуда не годитесь
Для мною придуманных брачных одежд.
Средь них нет корон, нету мантий и злата,
Одежды легки, хотя ткань и груба,
Открыты замки, нету складок для зла там,
Есть сорок карманов любви и добра!»
И вот, раздарив всю кибитку нарядов,
Себя ремешочком подпоясав,
Алиса бежит в балаганчик, что рядом
С базарною площадью, петь и плясать!
Вино и веселье рекой будут литься,
Там будет певец песни петь до утра.
И счастлива будет принцесса Алиса –
Наружу карманы любви и добра.
А кончится ночь и сойдутся кулисы,
Восхода лучи балаганчик зальют,
Поклонится в ноги артистам Алиса
И ручкой помашет «адью» королю.
Цари, бедолаги, шуты и маркизы,
Вы ищите счастье, ах где ж оно, где?
Спросите об этом принцессу Алису,
Алису – принцессу прекрасных одежд.
Цари, бедолаги, шуты и маркизы,
Вам хочется счастья, да где ж оно, где?
Спешите шить платья себе у Алисы,
Алисы – принцессы прекрасных надежд.
1983 год

Ах Ирка, Ирка, что же ты творишь?
Опять связалась с пожилым мужчиной,
А он хорош, узнал, что ты мучима
Идеей давней посетить Париж,
Пообещал, мол, в мае полетишь.
Наобещал Париж и кучу благ,
А ты – то, дура, клюнула, конечно,
На выброшенных в «Спорте» пять бумаг,
Автомобиль и два кило черешни,
Да рубь за сто - автозаправщик здешний.
Но хорошо, что у тебя есть я,
Который раз не допустил паденья.
Зачем ждать мая? - я сказал раздельно, -
Сейчас сентябрь, листопад осенний,
А у Ирины - крепкая семья.
Ах Ирка, Ирка, ну за что коришь?
Мне самому теперь ужасно тошно,
Да он и на француза не похож был,
Ошибка вышла, мать его, Париж,
Теперь Ангарск, фуфайка, нары, ложка.
Ах Ирка, Ирка, я тебя прошу,
Освобожусь, не надо иностранцев,
Доцент, артист, дантист, учитель танцев,
Но лишь бы наш, за наших меньше санкций.
Как человек прошу, и всё прощу!

1982 год

***
1.
Буфетчик бывший – нынче вор в законе,
А в Думе заседает диссидент.
Страна – притон, такой сейчас момент,
И самый захудалый импотент
Идёт за Казанову в том притоне.
***

2.
Мы все умнеем поздно или рано,
К манерам светским стали привыкать,
Сегодня «феню» не сказать с экрана –
Как жопу всё равно не показать!

***
3.
Один другому недовёз сосиски,
А тот его на пиве киданул,
Такой нормальный бизнес – по-российски.
Простите, к нам тут рэкет заглянул.

***
4.
В любви к вождям меня не заподозришь,
Но любопытна мне людская прыть –
Сегодня Ленина не обругает тот лишь,
Кто только не умеет говорить.

***
5.
Зерна проблема - нет, не решена,
И с демократией пока что непротык.
Но вот что быстро сделала страна -
Освоила на раз блатной язык.

***
6.
Одни кричат – фашизм ваяет,
Другие - понастроит он коммун.
А сын юриста, приглядитесь, лишь воняет,
Причём как надо. Весь вопрос - кому?

***
7.
В домах и Кремлях, дворцах и киотах
В достатке бывает всегда идиотов,
Но редкой стране выпадает несчастье
Иметь постоянно придурков у власти.

***
8.
Промёрз пацан - пять зим, четыре лета,
Угнал, дурак, на два часа мопед.
А кто стран пропил – из кабинета
Дошёл на пять минут до туалета,
И сразу же обратно – в кабинет.

***
9.
Идёт правительство с преступностью на бой,
Народ весь в ожидании победы.
Ребята, сук не рубят под собой,
Таких придурков, извините нету.

***
10.
Капитализма флаг на древке,
И мы почти уже Париж!
Ещё чуть сбросят цены девки,
И мы - Америка, глядишь.

***
11.
Россия - вот возможностей страна,
Америка, ответить можешь чем ты?
Он самогон вчера на кухне гнал,
А нынче причесали под овал
И стал он кандидатом в Президенты.
Россия - вот возможностей страна.

***
12.
Глядишь, певец – накрашены ресницы,
А норовит блатным словечком встрять.
Не дай господь, случится отвечать,
Тогда одна надежда на ресницы.
***
13.
Действительно, поэт умрёт,
И лишь тогда ему воздастся,
Почти всегда иная, братцы,
У нас судьба генсеков ждёт.

Вы призадумайтесь об этом,
Когда наступит день решать,
Кем больше хочется вам стать
Генсеком или же поэтом.
1991-1998 год

Покидают евреи страну.

Сиротеют дома - покидают евреи страну.
Пианино в пыли, и сервант отодвинут к окну.
Визу ждет Миша Фиш,
а Исай Фельдман топчет Нью-Йорк.
Ни Рамзес, ни Гомулка, увы, никому не урок.

Не хочу быть провидцем,
Но только, но только всегда
В землю ту, что оставят евреи, приходит беда.
Беда...
Уезжают евреи.
В Тель-Авив уезжают,
В Сидней, в Вашингтон и Нью-Йорк.

Позабыты молитвы в маэд, но одной не забыть:
Из Египта ушли мы, рабы, чтоб рабами не быть.
Подождите, евреи, постойте! Не можете ждать.
Уезжаете, что ж, дай вам бог, чего можно желать.

Не хочу быть провидцем,
Но только, но только всегда
В землю ту, что оставят евреи, приходит беда.
Беда...
Уезжают евреи.
В Тель-Авив уезжают,
В Сидней, Вашингтон и Нью-Йорк.

Борис Драгилев.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
  #3  
Старый 10.09.2008, 13:56
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

Неизданные песни и неизданные стихи.


Я - Бог, хотя считается, что нет меня в помине,
Ну, бог с ним, пусть считается, я даже где-то рад,
А то чуть не застукали недавно на Памире,
Застукали бы - били недели две подряд.
За то, что натворил, за то, что понаделал,
Ох, старая башка, седая борода!
Послал намедни чёрта я взглянуть на свет на белый,
Так чёрт на этом деле сломал себе рога.

Ах, если бы всё снова,
Ах, если бы сначала,
Ошибки б я тогда не совершил,
Кричали б ночью совы,
Коровы бы мычали,
Но Еву бы я к яблоку ни в жизнь не подпустил.

А так, пошло – поехало, уловки и увёртки,
Одних отгонишь только, другие тут как тут!
На яблоко запретное придумал я обёртку,
Не помогла обёртка, с ней вместе рвут и жрут.
И ладно бы на пользу, а то ведь хуже яда
Для этих гомо сапиенсов райская еда,
Накушаются вдоволь сначала красных яблок,
Потом клянут создателя, создатель – это я.

Ах, если бы всё снова,
Ах, если бы сначала,
Ошибки б я тогда не совершил,
Кричали б ночью совы,
Коровы бы мычали,
Адаму же запретный плод я б съесть не разрешил.

Я - Бог, хотя считается, что нет меня в помине,
Ну, бог с ним, пусть считается, я даже где-то рад,
А то чуть не застукали недавно на Памире,
Застукали бы - били недели две подряд.
Но что-то тянет всё же к двуногим этим тварям,
То пролечу тарелкой, а то оставлю след,
И мысль неотступная мне душу рвёт и травит,
А может, ну всё к богу, а, мужик я или нет?

Ах, если бы всё снова,
Ах, если бы сначала,
Ошибки б я тогда не совершил,
Кричали б ночью совы,
Коровы бы мычали,
Адаму с Евой яблоко я б съесть не разрешил.

1986 год

Привычка - вторая натура,
Её не переменить,
Недавняя пуля-дура
Без промаха в цель стала бить.

А что удивляться на пулю?
Не мы ли палили «ей-ей!»
И вот привычку дурную
Привили со временем ей.

А пуле игрушка в забаву,
Со свистом полёт - благодать.
К тому же не каждому право,
Дано, хоть и низко летать.

А пуле особых-то высей
Не надо, полёт её прост.
Подняться до уровня мыслей –
Один человеческий рост.

Привычка - вторая натура,
Её не переменить,
Недавняя пуля-дура
Без промаха в цель стала бить.
1984 год

Ремень гитарный давит на плечо,
Приятней ноши я для себя не знаю,
Опять я там, опять я там, где горячо,
Опять я тот, опять я тот, кто замерзает.
И я пою, и я пою, и я пою.

Зал напряжён, гитара правит в тишине,
В аккордах звук биенья сердца моего,
Я вижу лица, лица верящие мне,
Я не имею права хуже быть того
О ком пою, о ком пою, о ком пою.

Тебя, я слышу, твоё пенье допечёт,
Бросай его, мир не изменишь, парень,
Да я бы бросил, если б только на плечо,
Но и на душу мне ремень, на душу давит,
И я пою, и я пою, и я пою.

Гитара вновь мне прикрывает грудь,
И струны снова, снова струны оживают,
Опять стремлюсь я заглянуть куда-то вглубь,
Понять там то, чего пока не понимаю,
И спеть о том, и спеть о том, и спеть потом.
1983 год

- Ты не прав, Борис! Так Егор сказал,
Хлёстко, зло сказал, по - партейному,
Чтобы весь народ, а не только зал
Правду всю узнал и оценку дал
Поведению безыдейному.

- Я ж тебя, Борис, сам наверх толкал.
А ты, мать твою, мне паёк в укор!
Впрочем, это нет, не сказал Егор.
- Ты с народом груб, - в зал Егор сказал.

- Никудышный ты коммунист, Борис,
Все дела твои - фетиш чистая.
А Борис сидел, думал: ох, артист,
Ох, Егор Кузьмич, и фашист же ты.

Съел, поди, с утра супчик с курицей,
Ты не я теперь - пить элениум.
Ох, и Мишка-то вряд ли вступится,
Райку зря задел я на Пленуме.

А Егор уже перешёл на ор,
- Будет против кто, в зубы хрен тому!
Впрочем, нет, не так кончил речь Егор,
Кончил очень он по-партейному.

- Ты, Борис, пошёл против партии,
Потому тебе нет прощения,
Наш народ теперь не в апатии,
Он давно живёт в демократии
И клеймит твоё поведение!
1988 год

С надписью на крыше
«Следуйте за мной»
По взлётной полосе
Идёт автомобиль,
А вслед за ним ползёт,
Раскинув крылья «Ту»,
И разговор они,
Они такой ведут.

- Ну что тебя манит на высоту,
Там холодно и ты там одинок,
А здесь - среди друзей,
Уютно тут, в порту,
И риска нет упасть,
Какой ты глупый, Ту.

А «Ту» басит в ответ,
- Меня ты не поймёшь,
Мне слишком хорошо
Стоять у нас в порту,
Но лишь на высоте
Я крепну и росту,
А если упаду...
Ну что ж тогда, ну что ж.

И нос задрав, и выпустив закрылки,
Взмывает лайнер, разметая пыль.
Увидит звёзд он лица и затылки,
И будет ждать его автомобиль,
И будет ждать в порту автомобиль.
******

Средь берёз да ив
В три обхвата ствол,
Крона дикая,
Корни крепкие,
Рос ни вкось, ни вкривь,
На ветра не зол
На поляне древ -
Листья редкие.

Не сыскать таких
Ни в пять лет, ни в сто,
Ни в других лесах,
Ни в чужом краю.
Пело дерево то,
Говорило стих,
Шелестя листвой
Разноцветною.
И хватало тепла,
И водичка текла,
И макушка корнями питалася.
От весны до весны
Водолей и Весы
Рыбам с Овеном улыбалися.

Так бы дальше, но
Как-то осенью
В ночи стылые,
Дни невидные
Пролилось вино
И набросились
То вино лакать
Черви гиблые.

Заплелись в листву
Красным знаменем,
Поползли к стволу
Злой химерою,
Стал фальшивым звук,
А из завязей
Листья стали цвесть
Жухло-серые.
И не стало тепла,
И водичка стекла,
От макушки корням не досталося.
Покренился древ,
А созвездье Дев
Близнецам с Тельцом
Ухмылялося.

Ночью выкрикнет
Из ветвей сова,
Жёлтый глаз скосит –
Древ заёжится,
Вздрогнет, покряхтит,
А потом снова
Сон смотрит и вновь
Занеможется.

Средь берёз да ив,
Видно корнем чист,
Древ сто лет стоит -
Не шатается,
Правда, ствол стал крив,
Да ещё вот лист
Самый лучший лист разлетается.
И всё суше корням,
И утерян счёт дням,
И туман над макушкой зависнул.
Протрубил бы в рог
Вещий Козерог,
Лев бы рык подал,
Рак бы свистнул.
1981 год

Он лениво вино из бокала тянул,
Говорил ей, что нужно согреться.
И впорхнувший Амур стрелу натянул,
И прицелился в самое сердце.

Он впадал то в экстаз, то в печаль или грусть,
И казалось, душа вся наружу.
Байрон, Пушкин, какие стихи наизусть!
И свои ни на йоту не хуже.

Нет, конечно, таких не встречала она,
Сколько страсти, ума и страданья.
Он как будто её пробудил ото сна,
И боролась невинность с желаньем.

И когда первым цветом набухший бутон
Был готов распуститься несмело,
Жадно в ухо он ей прошептал, - Рубикон
Переступим. Она не посмела.

Он тогда для начала ей петь перестал,
Перешёл от Есенина к матам,
А потом просто взял да и на хер послал,
И сказал, что могила горбатым.

И бутон, не раскрывшись, вдруг как-то завял,
Удивлённо дрожа лепестками.
И лукавый амур в окно улетал,
Пряча стрелы и лук за крылами.
1984 год

Понюхать нельзя цветы,
Нельзя заступить черты,
На каждом шагу – посты,
На каждом углу – менты.

Поесть даже не мечтай,
Закрыты для нас столы,
Для нас - мойва и минтай
Свободно, без подполы.

Сегодня нельзя нам в ГУМ,
Вещает телеэкран:
Проводит страна фору’м,
Сто двадцать участниц стран!

Так вот где теперь еда,
Так вот где на все «нет» - «да»,
Где жизнь - ни забот, ни дум,
Попасть бы на тот фору’м.

Участников водят в ЦУМ,
«Арбат» и театр МХАТ,
И хрумкает весь фору’м
Советский лукум рахат.

А мы в уголке ютясь,
Не разгибаем плечь,
Нельзя нам ударить в грязь,
Нам надо престиж беречь.

А вот бы узнать как там,
Неужто – одно кино?
Да только вступать в контакт
Строжайше запрещено.

Я раньше бы веселей
Закончил: не нам решать,
Кого до столов пускать,
Кого только до дверей.

Но нынче уже не взять
Людей на собачий ум,
Теперь, это нам решать
Где - фо’рум, а где - фору’м.
1987 год

Ой, что там, ой кто там, смотрите, стоит
В дерьме по губу, какое-то чадо,
И кажется, даже, оно говорит,
Пойдёмте поближе, послушать же надо!

Да ладно, потерпим, зажмите носы,
Мы всё-таки здесь, а ему каково там?
Глядите, бородка, густые усы
И брови. Похоже оно на кого-то.
А чадо, а чудо в дерьме по губу
С достоинством так на всю площадь вещало,
- Я прожило очень большую судьбу,
Я новое миру открыло начало,
Неважно, что чуть подзапачкалось я,
Во мне много доблести и героизма,
Само я себе адвокат и судья,
И в будущее я гляжу с оптимизмом,
В химчистке почищусь и снова в «каре»
К свершеньям великим направлю коня я!
Ой, хватит, пойдёмте отсюда скорей,
Ой, как от него невозможно воняет.

Но деться куда? Всюду запах поспел,
Вот адовый чад, вот исчадие ада!..
Про что, ой про что, ой про что же он спел?
Нет, всё-таки Борьку когда-то посадят.
1990 год

Прогнали человека – он ушёл,
Не стал скандалить, в грудь себя стучать,
Он не любил собою докучать,
Его прогнали, вот он и ушёл.
Он, в общем, был ни в чём не виноват,
И даже прав на тысячу рядов,
Но он не знал слов сволочь, падла, гад,
И оказался к спору не готов.
А вот бы дать ему своё сказать,
Да повнимательнее выслушать его.
Возможно, поумнели бы, как знать,
А так - напились, больше ничего.
1986 год

Пойти выпить квасу -
Одна точит мысль,
От жажды нет спасу,
Мозг спился и высох,
Он требует жидкость
И надо подняться,
Но как, ведь, дрожит всё,
С похмелья я, братцы.
Я, братцы, с похмелья,
Я пил три недели,
Не кровь – реки зелья
Текут в моём теле,
От них желчь да зелень,
Наследства нет злее,
Мне осточертели
Все эти недели.
Ох, сил бы набраться,
До квасу добраться.
Вот только бы после
Опять не нажраться.
1987 год

Прокрути чуть назад. Не крутится.
Проверни чуть вперёд. Не вертится.
Было что, то - дотла, не светится.
Что должно быть ещё - не сбудется.

Во что верилось, в то не верится.
Что отмерено, то и встретилось.
Головёшки черны, холод жуткий от них,
Прокрути, прокрути, проверни, проверни.

Значит, вот она – суть и довольствуйся,
Что хотел, позабудь. Но не свойственно
Забывать про пути, про мгновенья и сны.
Прокрути, прокрути, проверни.
1987 год

Сказали мне - идёт дебош,
Зацеплен друг мой Кеха.
Я положил в карман брюк нож,
Сел в тачку и поехал.

Мне всё равно, такой уж нрав,
Что там и прав ли Кеха,
Да пусть он тыщу раз не прав,
Я б и тогда поехал.

Мы с ним обсудим всё потом,
А нынче случай крайний.
Приехал я, вот нужный дом,
Иду, рука в кармане.
1984 год

Когда вокруг одни враги
И никуда не деться,
Не крикнуть другу, - Помоги!
Не выпрыгнуть из дверцы.
Когда сбивает с духа спесь
Страх мыслью о подачке,
Тогда решайся, выход есть,
Он - в пальце на собачке.
Вот - ты, вот - враг,
Чьи крепче нервы?
Здесь так - кто первый,
Тот и прав.

Когда ж придушит ночью стыд,
И душу выест совесть,
Напомнив, брал подачки ты,
Не съев и грамма соли.
Когда поймёшь - тебе не снесть
Ещё одной подачки,
Тогда решайся, выход есть,
Он - в пальце на собачке.
Вот - ты, вот - враг,
Чьи крепче нервы?
Здесь так - кто первый,
Тот и прав.
1989 год

Кто проснулся рано утром,
Не включая репродуктор
Обалдел:
Новость в воздухе витала –
Посадили генерала
МВД!
Как же так, он без оглядки
Сам сажал подряд за взятки
Всех легко?
А теперь, как оказалось,
Кражи в камерах вокзалов
Дело рук его.
И судачат люди, - Боже,
Это что же, это кто же
Ожидал,
Что имел от проституток
Мзду и от продажи фруктов
Генерал.
Громче музыка играла,
- Посадили генерала,
Вот мы как!
Наведём теперь порядок,
Выполем сорняк на грядках,
На лугах.
Только дальше петь мне страшно:
Арестовано пять важных…
Я б сказал.
Это значит на допросах
Отвечать стал на вопросы
Генерал.
Если так пойдёт и дальше
Бой с обманами и фальшью
Чей же ранг
Будет точкой в деле ратном?
Не вернулся бы обратно
Бумеранг.
1989 год

Богатство - блеф, была б удача,
Босяк удачею богат.
Последний грош с утра истрачен,
Налей-ка в долг мне водки, брат.
Я зол, я снова был несмелым,
К ней не приблизился опять.
Но ты пойми: мне в ночь на дело,
Так что же мог я ей сказать?
Топчусь по жизни босиком,
И числюсь просто босяком.
Богатство - блеф, но есть удача,
Уже немало босяку.
Не надо мне, братишка, сдачи,
Тем паче, я не просеку.
Ты прав, я нынче угорелый,
Но посуди, каким бы стал
Когда бы сам впервые с дела
Букетик белый покупал?
Ведь не всегда мне босиком
По жизни топать босяком.
Богатство – блеф, и блеф удача,
А на другое спросу нет.
Последний грош давно истрачен,
И в урне мусорной букет.
Она сказала без бравады
И погоняло, и как звать.
И что была бы очень рада
Со мной в трамваях воровать.
Нет, видно, всё же босиком
Протопать жизнь мне босяком.
1987 год

Мне кажется: я разучился петь,
Фальшивлю сам и мучаю гитару.
И не взлететь под искреннее «браво!»
Мотиву моему, нет не взлететь.
Наверное, мотив мой слаб и глуп,
И обречён на заключенья муки.
Как мотыльки разбившиеся, звуки
Сползают по оконному стеклу,
Не увидав свободы на веку.

А может так оно должно и быть.
Всё разрешилось без меня счастливо,
Минуло время моего мотива
И ничего не нужно ворошить.
Когда бы – да! Не стал бы петь я впредь,
Но ведь меня не проведёшь на трюке.
Так почему же не могу я петь,
И почему о стёкла бьются звуки?
1990 год

Настроение поганое,
Хоть не пил три дня ни грамма я,
Но поймёт меня кто грамотный -
Я до этого громадное
Выпил водочки количество,
И теперь тону в депрессии,
Ох, дойду я до репрессии
Своей собственной же личности.
Разыщу молоток,
Крюк вобью в потолок
Или выброшусь вон из окна,
Чтоб на север, на запад,
На юг, на восток
Разметало меня, и хана.
1987 год

Нынче выпущен джин из сосуда,
Нынче судят и мёртвых судом,
Значит, толк от гласности будет.
- В чём? - Я слышу. - Да хоть бы уж в том,
Что вдохнувшие жизнь в джинна будут
Опасаться, играя с огнём:
Опочивших судом ныне судят,
Значит, будут судить и потом!
1988 год

Мы не любим крокодилов,
Они кажутся нам страшными,
Ползающие по илу
В жарких мутных водах Нила
Стражники.

Крокодилия идилья
Кажется нам гадкою,
Хвост покрыт песчаной пылью,
Пасть раздвинута к насилью
Сладкому.

Мерзко клацают зубами,
Челюстями - крыльями,
Но, бывает, и мы с вами
Крокодильими слезами,
Крокодильими.
1984 год

Всё перемелется,
Всё перемолется,
Крепче костей
Не найти материал.
Где-то отменится,
Где-то обломится,
Знать бы вот где,
На соломку б упал.

Нить оборвётся,
В узел завяжется.
Дёргает нити
Кто-то, мол, так!
Только он врёт всё.
Чуток покуражится,
Плюнет, – Живите.
И вон с молотка.

Всё перемелется,
Всё перемолется,
Вспомнишь года
И давай хохотать,
Кто-то ж осмелится,
Словом обмолвится,
Кровью умоется,
Ладно, хоть так.

Что ж, доночуем мы,
Утро не вышло,
- Жги жернова
Кто с зади нас!
В голос кричу им,
Не слышно, не слышно,
Всё повторится,
Прав Эклизиаст.
1982 год

Ленька жил в ладу с собой, был блатной,
Ножик зря не доставал, лишь для дел,
Улыбался - зуб сверкал золотой,
Ну и в малом ещё возрасте сел.
На пять лет, на пять зим
По-над речкой Кожим.

Вышел Лёнька, ещё помня закон,
Хату выломил - отдал на общак,
Западло считал кидняк или понт,
Ну и снова сел, конечно, босяк.
На семь лет, на семь зим
По-над речкой Витим.

Нынче Лёня на Москве при деньгах,
В ресторанах пьёт вино, ест балык,
Нынче лезет он во все делюга,
Говорит, что нету больше блатных.
Нету лет, Нету зим
На Кожим, на Витим.

А раз так, всё, значит, разрешено!
Хочешь - грабь, а нет - путанок венчай,
В ресторанах ешь балык, пей вино,
Правил нет и перед кем отвечать?
Что урвал, тем и лих,
Жалко, нету блатных.
1990 год

Меня преследует судьба,
Я это чувствую, я знаю.
Большая впереди беда
Своей минуты поджидая
Бежит поскальзываясь, но
Меня из виду не теряет,
Кружит, петляет, пьёт вино
И выжидает, выжидает
Тот самый важный в жизни срок,
Когда пути сойдутся в Риме,
И будет нужен лишь рывок
Последний к тающей вершине.
Беда тогда, поднявшись в рост,
И показав три жёлтых зуба,
Перегрызёт страховки трос
И крюк спасательный обрубит.
И ухмыльнётся в восемь ртов
Моя судьба - старуха злая.
Ну что ж, я к этому готов,
Я наперёд об этом знаю.
И пусть ладонь мою не зря
Так расчертил узор из линий,
Мне подобраться бы к вершине,
Мне подобраться бы к вершине…
А там ещё
с судьбой поспорю я!
1985 год

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
  #4  
Старый 10.09.2008, 13:57
Аватар для haim1961
haim1961 haim1961 вне форума
Администратор
Ветеран форума
 
Регистрация: 29.01.2008
Адрес: Израиль.г Нетания
Сообщений: 2,170
По умолчанию

Неизданные песни и неизданные стихи.


Я жил, не запасаясь впрок,
Не думая о том, как будет завтра.
Доказывать не стану, что был прав я,
Но жил как мог, но жил как мог.

Я исписал десятки тысяч строк,
И в них есть, право, доля славных песен,
И я иной раз оттого был весел,
Что это смог, что это смог.

Когда ж не мог я выродить и слог,
То забывался днями в дикой пьянке,
И не влезал, конечно, в чьи-то рамки,
А как я мог, ну как я мог?

Зато, потом желанья - на замок,
Работал я, не замечая марта.
Не доставал из рукавов я карты,
Хотя и мог, хотя и мог.

Я не скажу, чтоб очень злым был рок,
Но и фортуна быть могла поблагосклонней,
Я пару раз готов был бросить кони,
Но превозмог, но превозмог.

Я не любил давать себе зарок,
Что с понедельника начну жить по-другому,
А летом я всегда тянулся к дому
Как только мог, как только мог.

Я жил в друзьях, бывал и одинок,
Но отдавал, ни капли не жалея,
И день, и ночь для тех, кому важнее,
И чем уж смог, тем и помог.

А то, что ел, бывало, под залог,
Себя я чувствую немного виноватым,
Скрывать не стану: я не стал богатым,
Чего не смог, того не смог.

Не раз казалось: вот он, потолок,
И дальше можно только по карнизу,
Куда я шёл, к вершине или книзу?
Понять не мог, понять не мог.

Я ощущал в душе своей ожог,
И всякий раз метался угорело,
Осознавая то, что сделать дело
Пока не смог, пока не смог.

Но я надеюсь, что ещё не срок,
Не истекло моё пока что время,
Живу, пишу вот это и уверен:
Ещё смогу, чего не смог.
1988 год

Я розовой краской писал на асфальте,
Писал на асфальте такие слова:
До старости, люди, детьми оставайтесь,
Тогда будет вечно зелёной трава.

А люди бежали и не замечали,
Ногами топтали такие слова!
Понятное дело: у каждого дело.
А я извёл краски - четыре ведра.

А через неделю завьюжат метели,
И через неделю придут холода,
И краска поблекнет до лета, до лета,
И снег запорошит такие слова!

Да что он поёт там,
Как будто не знаем?
Мы всё это знаем, согласны со всем.
А дождик осенний
Льёт без стесненья,
И краску мою вымывает совсем.

Но я не в обиде на день непогожий,
И розовый цвет на асфальте снова’,
Я знаю, что это не ново, но всё же
Прошу: не топчите, прочтите слова.

Ах люди, вы, люди,
Давайте побудем
Подольше в объятиях детского сна,
Тогда будут звёзды
Купаться в берёзах,
Тогда будет с нами шептаться луна.

Ах люди, вы, люди,
Давайте не будем
В себя приходить после детского сна,
Тогда станут звёзды
Купаться в берёзах,
Тогда будет с нами шептаться луна.
1985 год

В 1986 году, в стране началась очередная тотальная борьба с пьянством, был введён,
практически, сухой закон

Я не ропщу, я не ворчу, не лаю,
Я будто бы по космосу летаю,
Я месяц не люблю свою жену,
Я будто в эмиграции живу.
Нарушен распорядок жизни прежний,
И поедом сомнения едят,
Я не привык на трезвую быть нежным,
Мне кажется, за мной кругом следят.

С тех пор, как признали водку синдромом,
Жизнь пошла совсем по-другому.

Условия приближены к военным,
Потеют ноги необыкновенно,
Вчера уже до кассы я дошёл,
Но не рискнул, чек выбил и ушёл.
Одумался я вовремя, ребята,
Хотя, конечно, мозг уже не тот,
Зато открыто отмечал я дату:
Селёдка, лук и яблочный компот.

С тех пор, как признали запах симптомом,
Жизнь пошла совсем по-смешному.

Народ в столовке уплетает лобио,
Глядит на друг дружку исподлобия,
Аж веки в напряжении дрожат:
Не сунет ли кто руку под пиджак.
И вот один нарушил конспирацию,
Он зря потом кричал, что «Шипр» - вещь!
Нет, непроста жизнь наша в эмиграции,
Раскрылся раз и всё, и вышел весь.

Но вы не думайте, что я от злости лаю,
Я суть сего момента понимаю,
Таких, как я, ничем не запугать.
Орлята учатся летать!
И зря меня жена манит ночами,
Не осознавши мелочность свою,
Лишенья нам привычны изначально,
В ученье трудно, но легко в бою!
1987 год

Я сбросил горы груза с плеч,
Теперь мне станет легче,
Теперь смогу спокойно лечь,
Не напрягая плечи,
Забыть про всё, глаза закрыть
И плыть куда уносит.
И только водной глади зыбь,
И только осень, осень.

Я к этой осени бежал,
Шагал и полз годами,
Меня б Шагал нарисовал
С опухшими ногами.
Но к счастью он меня не знал,
И я добрёл до цели,
Был понедельник, круглый зал,
И я на авансцене.

Оваций гром не оглушил
Меня, да и с чего бы?
Я просто сделал, что решил,
Заслуги нет особой.
А почему спешил я так?
Была на то причина:
Сияет гордо в облаках
Невзятая вершина.

Она - одна, и как магнит,
Манит меня и тянет,
Она - молитва из молитв,
Край суши в океане.
И я мечусь, как на краю,
И знаю: всё пустое.
Пока её не покорю,
Не обрету покоя.

Я сбросил горы груза с плеч,
Но мне не стало легче,
Я не могу спокойно лечь,
Я напрягаю плечи.
Теперь помех нет у меня,
Гляжу наверх до жженья,
Там - облака, внизу – земля,
Я начал восхожденье!
1986 год

Я думаю так:
Жить, так уж жить,
Играть, так ва банк,
Любить, так любить,
Идти, так до края,
Упасть, так в пропасть,
Удастся, так в рай,
А нет, в ад попасть.

Драться, так драться,
Петь, так уж петь,
Суметь разорваться,
А к другу поспеть,
Запреты снимая,
Пить, так уж пить,
Я так понимаю:
Жить, так уж жить.
1982 год

Что ты в спор лезешь всё,
Что словами соришь?
Каждый сам, говоришь,
Сценарист, режиссёр
Своей жизни. Возможно,
Но только, изволь,
Объясни, отчего
Ты себе выбрал роль,
Никудышную роль,
Всю из «не», всю из «без»,
Где излишен бемоль
И не нужен диез,
Где ни радость, ни боль
Не выходят за грань,
Разве эту ты роль
Думал в жизни сыграть?
А играешь её,
Хоть и точит тебя.
Что, враньё? Не враньё,
Погляди на себя,
Кто ты есть - пыли слой
На подмостках судьбы,
Измени себе роль,
Пока не до губы.
Ведь она больше всех
Нелюбима тобой,
Сценарист, это ж - грех,
Вытри текст, смой водой,
Режиссёр, всё меняй!
Да ты кто мне такой?
Я – кто? Ты. А ты - я,
Говорим меж собой.
1985 год

Шёл разговор в таком аспекте
Меж другом Венею и мной,
- Ты знаешь, Петя, на проспекте
Девчонка есть, ах боже ж мой!
У ней папаша в министерстве,
Две дачи, «Волга» в гараже…
Я на Кутузовском проспекте
Был через час, чуть в кураже.

У друга Вени слово - кремень:
Была и «Волга» и гараж.
Водил я Зойку в «Современник»,
Кафе «Валдай» по воскресеньям,
И песни пел ей в антажах.
Забыл про все дела на время,
Поставил кон и мой был банк:
Сыграли свадьбу в январе мы,
Я Веньке выставил кабак.

А через три дня молодая
Меня отторгла ото сна,
- Вставай, Петруша, опоздаем,
Нам до отправки - три часа.
- Куда летим? - спросил я Зойку. –
- Алушта, Ялта, Анадырь?
А Зойка, выгнув брови бойко,
В ответ, - Петруша, мы на стройку,
На комсомольскую в Сибирь!

Папаша вызвал две машины,
Мелькал Кутузовский в окне.
Во мне ж сибирские картины
Стекали потом по спине.
Куда деваться, чем прикрыться?
Я это Веньке не прощу!
- Пиши почаще, Петь, в столицу,
Такой, как ты, нам зять годится, -
Папаша хлопал по плечу.

Слеза мужская наземь пала,
Перед глазами плыл вокзал.
Недолго музыка играла,
Недолго фраер танцевал.
1984 год

Украшений миллион,
Только есть медальон,
В нём не Бог, и не чёрт, и не ангел.
Гимнастёрка хранит,
Стерженёк – карболит,
Но с ним легче ложится под танки.

Мне вручал его сам
Городской комиссар,
- Это, парень, тебе паспорт вечный.
Имя, возраст – в шесть строк,
И куда, если что,
И, конечно, мне с ним много легче.

Наши смертники нас
До живых сквозь года
Доведут, пасть не дав в неизвестность.
Пласт размоет вода,
Сохранив письмена,
И воскреснут, всплывут
Имена, имена
На поверхность!

Пропылён, просмолён
Я и мой медальон,
На войне не спасают подковки.
Смерть и сбоку, и в лоб,
Не вернуться в окоп
Из атаки без артподготовки.

Рвёт врага батальон,
Я упал, рядом - он,
Что же делать, за Родину гибнем.
Кто был я, и кто он,
Открывай медальон,
Там всё ясно, отчётливо видно.

Наши смертники нас
До живых сквозь года
Доведут, пасть не дав в неизвестность.
Пласт размоет вода,
Сохранив письмена,
И воскреснут, всплывут
Имена, имена
На поверхность!

Кто ж сквозь пекло и дым
Продерётся живым,
Медальоны солдатские эти
Из карманов – в огонь,
Как от гибели бронь,
Как от прикосновения к смерти.

Ну а нам, ну а нам,
Павшим не по годам,
Из могил братских нить воскрешенья –
Уцелевший листок
В шесть израненных строк:
Имя, возраст и место рожденья.

Наши смертники нас
До живых сквозь года
Доведут, пасть не дав в неизвестность.
Пласт размоет вода,
Сохранив письмена,
И воскреснут, всплывут
Имена, имена
На поверхность!
1984 год.

«Ужасный век, ужасные сердца» -
Писал поэт, да только мог ли думать
Что изготовился к прыжку век – волкодав,
В котором «Кадеш» с «Реквиемом» будут?

Дитячьи игры был поэта век
В сравненье с этим веком-волкодавом,
Но средь чумы, безумства, страха, бед
Надежда над безверием витала.
Он где-то есть - неясный свет,
Который нас лишь не находит,
Он должен, должен быть в природе,
Не может быть, что его нет.

Наш век в искусствах чёрным отражён,
Уродливы фигуры человечьи,
Но мы друг другу на плечи встаём,
Встаём, встаём друг другу мы на плечи.

Чтоб кто-то вдруг подал заветный знак,
- Я вижу свет, он есть, ещё не вечер!
И все мы, все, подставившие плечи,
Узнаем то, что так нам нужно знать!
Он где-то есть - неясный свет,
Который нас лишь не находит,
Он должен, должен быть в природе,
Не может быть, что его нет.

1991 год

Шагает Фима в лёгком опьяненьи,
Ну кто сказал: аид с утра не пьёт.
В ладах сегодня Фима с настроеньем:
Под утро всё же вызвонил Ашдод.
И папа с братом, - Фимочка, мы слышим!
И голос мамы, - Фимочка, сынок!
И солнце, солнце прямо в душу брызжет,
Хоть не Восток, хоть не Восток.

И Фимке - грех
Не выпить ром,
За них, за всех,
Шалом, шалом.

Уехал брат, а одному труднее,
И папа с мамой двинулись за ним.
Сказал им Фима, - Буду в январе я.
С тех пор уже минуло восемь зим.
Он дважды был в гостях на днях рожденья,
И до сих пор о том ночами сны…
Шагает Фима в лёгком опьяненьи
По улочкам родной Москвы.

Алло, алло,
Ашдод, Ашдод!
Шалом, шалом…
Леитроод.
1992 год.

Чего творится нынче со страной,
Муть полонит всё как сорняк на грядках,
Хаос такой, что подивился б Ной
И власть уже - не власть над беспорядком.

Растёт преступность будто на дрожжах,
Жиреют проститутки и каталы,
Срывают на фарцовке капиталы
Лихие спикули ни капли не дрожа.

Возможно это акция,
Гляжу по сторонам:
Кооператоры воруют сплошь и рядом.
Да где ж организация,
Что обеспечит нам
В конце концов, общественный порядок.

Давайте, решайте, учёные лбы,
А то ведь дожили уже до стрельбы.

Вот Запад регулирует процесс:
Наркотики – под наблюденьем клана,
И указанья шлёт из океана
Папаша, крёстный, так сказать, отец.

Он с яхты мафиози шлёт привет,
Совет во избежанье катаклизмов,
А потому там безобразий нет,
И бандитизма нет, лишь терроризм.

Так где же наша мафия,
Что сможет под контроль
Взять весь подпольный несмышлёный бизнес?
Катраны, порнография
Заждались Вас, король,
Дон Вито Карлеоне,
Отзовитесь!

В Советском Союзе пока не до яхт,
Все виты побиты, сидят в лагерях.

Но всё же нужно сделать этот шаг,
Народ у нас идёт к общенью смело,
Святое дело - воровской общак,
И семьи в зонах - не пустое дело.

И нам отцов не знать из-за бугра,
Своими поделиться можем, право,
Работал бы в Нью-Йорке на «ура!»
Советский человек - Япончик Слава.

И мы дождались всё-таки,
Газету, вон, открой:
Есть мафия, держись подпольный бизнес!
Колёсники, напёрстники…
Да здравствует король,
Дон Вито Карлеоне,
Сто лет жизни!

Сегодня стране нужны вы втройне,
Зачем Доны Виты в тюрьме?
1989 год.

Шины вжимаются в мокрый асфальт,
По стеклу лобовому - струи.
Последний прохожий от жизни отстал,
Руку поднял: голосует.
Я торможу. - Друг, к Сокольникам брось,
Не бойся, не будешь внакладе.
- Ладно, заладил, ремень, вон, набрось:
Гаишники на эстакаде.
- Промок до костей, майку, хоть, выжимай.
- А ты выжимай: продрог же.
- Здесь лучше левее, левее езжай.
- Да ладно уж, знаем дорогу.
Левее, правее, давлю на педаль,
Сцепленье на тормоз не злится.
И мысли толкутся, и фары бьют вдаль,
Вот мыслям бы так научится!
Тогда б в прикупах моих черви-черви’,
И бес никогда б не попутал…
- Приехали, парк, прекращай, забери,
- Какой там - бензин, я ж попутно.
1985 год

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ"


Ответить с цитированием
Ответ


Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1)
 
Опции темы

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход

Эл. почта администратора: - Главный сайт Шансон - Портала - Архив - Вверх

Внимание! Администрация Шансон – Портал – форума не несет ответственности за сообщения, размещенные участниками форума и за высказанные мнения в этих сообщениях. Так же администрация форума не несет ответственности за размещенные участниками форума ссылки, на какие либо материалы, расположенные на других Интернет ресурсах. Тем не менее, если Вы являетесь правообладателем материала, на который есть ссылка в каком либо сообщении Шансон – Портал – форума и считаете, что этим нарушены Ваши авторские или смежные права, сообщите пожалуйста администрации форума. Мы в кратчайшие сроки готовы удалить сообщение со ссылкой на Ваш материал, при предъявлении прав на указанный материал. Пожалуйста используйте форму обратной связи.

Powered by vBulletin® Version 3.8.4
Copyright ©2000 - 2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод: zCarot
© Шансон - Портал - Все права защищены

Подпишитесь на нашу ленту новостей