Поиск по Шансон - Порталу >>> |
|
|
Наше творчество Творчество наших участников (все, что не касается музыкальных жанров) |
|
Опции темы |
#21
|
||||
|
||||
Спасибо, Саша! Похоже, ты единственный мой читатель, сам владеющий даром речи и клавиатурой. извини, что долго не отвечал, только сейчас, вот, забежал. Что-то капитана всё антипротонными бомбами взрывают! Нужно пределать, что ли?
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#22
|
||||
|
||||
- Так и сделаем – ответил Шутов и достал переговорник – срочно приготовить открытый скутер!
- Секунду, господин генерал, что-то не так! – Пожилой сапёр, водивший над бомбой уже другим сканером, призадумался, затем осторожно открыл крышку, (дружный вздох) полез внутрь и щёлкнул тумблёром. Огромным усилием воли капитан заставил себя не мигнуть. Вот ещё! На глазах у экипажа? - Господин генерал! – повеселевший сапёр обернулся к начальству – бомба обезврежена! - Так это не антипротонная… - Никак нет! Это новый тип – глюооный деструктор. Конструкция схожая, поэтому я чуть было не ошибся. Но тут нет побочного излучения, как у антипротонной и её, вдобавок, можно просто выключить. Желаете полюбопытствовать? – и сапёр сделал приглашающий жест генералу Шутову и полковнику Кондратенко. Полковник заглянул сапёру через плечо: - Действительно, похоже! И что, она мощнее? - Не мощнее, а действует по-другому: не взрывается, но всё в её радиусе действия спекается в один комок без особых эффектов. Кондратенко понимающе кивнул: - Как в неисправном глюонном реакторе! - Именно! Генерал же любопытства не проявил: - Пётр Игнатьевич, пиши подробный рапорт. Полковник Кондратенко! - Я! - Это, – генерал указал на вскрытые коробки, – как я понимаю, сегодняшняя продовольственная поставка? - Так точно! - Хорошо! Жду у себя в кабинете через сорок минут! Распорядитесь проверить на всякий случай «Меч», вдруг ещё где-нибудь… - Есть! - Экипаж! – гаркнул Стрижаков вслед покидающему шлюз начальству. - Вольно! – донеслось из коридора. Сматывающий шнуры сканеров пожилой сапёр повернулся к капитану: - Сколько мы не виделись, Василий? - С прошлой бомбы, Пётр Игнатьевич. - Точно, лет одиннадцать уже… твоего «Охотника» тогда под ручки приволокли на Базу, поджаренного. - Недожаренного! - Да, да! Тебя, я смотрю, уже полковником кличут! - Родина приказала! - Естественно! Ну, служи, мастер, чистого тебе пространства! - Спасибо! И тебе успехов, сапёр. - Успехи не помешают! Я тебе напарника оставлю, пусть полазит с миноискателем. - Хорошо. - Ну, пока! - Пока, сапёр! Пётр Игнатьевич удалился. Майор Стрижаков, да и весь экипаж, не вымолвив ни слова, смотрели на командира. - Заснули? Майор, выделите двоих для сопровождения сапёра. Начните с продуктового склада. Один человек – вот, вы – пойдёте со мной на «Охотник», поможете перетащить вещи. Вы кошек не боитесь? Отлично! Да, и уберите, наконец, этот пояс Койпера из шлюза! – капитан указал на начинающие таять овощные брикеты, разлетевшиеся из распотрошённых коробок и парящие по всему помещению. Последующие двое суток были заполнены заседаниями, малоприятными допросами в службе безопасности, изучением документации по проекту, носившему двусмысленное название «Дальняя дорога». И основательным знакомством с «Мечом», который, как оказалось, почти не отличался по устройству от своей базовой модели – «Охотника». Кроме, конечно того, что в отличие от прототипа, был вооружён боевыми лазерами и антипротонными излучателями. Мощная радиоустановка позволяла, по уверениям учёных, поддерживать радиосвязь с Базой, даже находясь в тоннеле. Впрочем, для этого был необходим ретранслятор, «висящий» прямо около его устья. На одном из заседаний, посвящённых будущей миссии, генерал Шутов доложил об итогах расследования, проведённого СБ по факту саботажа. Были установлены, как минимум, два человека причастных к происшествию. Один из них – улыбчивый майор Шаповалов, при попытке задержания был найден застрелившимся из табельного оружия в своей каюте. Другой – отставший по причине болезни от своего рейса на круизном лайнере «Пегас»,– подданный Евросоюза Матиуш Ульм, снимавший каюту как раз в той части станции, откуда исходил сигнал, управляющий роботом. Прямых доказательств его вины не нашлось, но зато косвенные имелись. Память его портативного компа была девственно пуста, если там и были раньше программы управления роботом, то у господина Ульма было достаточно времени, чтобы несколько раз переформатировать диск. Кроме того, в утилизаторе третьей жилой зоны был обнаружен приведённый в негодность мощный радиомодем. Эксперты утверждали, что он вполне пригоден для дистанционного контроля. Вдобавок, на подошвах подозреваемого были обнаружены осколки пластмассы, совпадающие по составу с той, что служила корпусом модему. Когда всё это было предъявлено задержанному, тот не смущаясь, заявил, что ничего пояснить не может, кроме того, что случайно переформатировал свой компьютер, поскольку слабо в них разбирается. Относительно осколков на подошвах, г. Ульм пояснил, что неоднократно заходил в комнату утилизации, чтобы выкинуть мусор, где возможно и наступил на какие-нибудь осколки. И вообще, он ждет, не дождётся, когда появится возможность вернуться на Землю, к своему бизнесу, поскольку космосом он уже сыт по горло. Таким образом, формальных причин для задержания туриста не было, и он был отпущен, каковой свободой и воспользовался в этот же день, улетев на Землю на попутном «грузовике». Хотя его космическая страховка позволяла дождаться и более комфортабельного транспорта. Конечно, на Земле его «разработку» предполагалось продолжить. Далее генерал Шутов довёл до собравшихся, что таймер взрывного устройства, неясного происхождения, был установлен на 100 часов – время, когда заминированный «Меч-39» должен был по плану находиться уже в тоннеле. Что гарантировало экспедиции бесследную пропажу. Эксперты СБ долго спорили, однако всё же сошлись на том, что вояж робота «СРР-78» служил прикрытием настоящего минирования, произведённого при участии покойного майора Шаповалова. В то же время, если бы полёт робота остался незамеченным, то г. Ульм, предположительно им управлявший, мог бы этот полёт повторить, уже с настоящим взрывным устройством. И только интуиция полковника Кондратенко... ляляля и так далее. Нужно сказать, что, не смотря на секретность, о цели предстоящего полёта «Меча-39» многие на Базе догадывались. Но держали язык за зубами. Однако, информация, что его капитан всё же спас судно, а может быть и всю станцию от заложенной саботажниками бомбы, всё же получила широкое распространение. Уже никто не хихикал за его спиной, когда он появлялся в коридорах, иногда со своим любимцем на плече. Напротив, даже незнакомцы уважительно раскланивались при встрече и просили разрешения погладить кота: разошёлся слух, что бомбу нашёл именно он, «благодаря своему необычайному обонянию». За сутки до вылета капитана в его каюте на «Мече» посетил фельдъегерь и вручил только что полученный на его имя «фирменный» пакет из Российской Академии Наук. Впрочем, имени на пакете как раз и не было. Был штемпель Министерства обороны России и адрес: «Секретно Проект «Дальняя дорога», Капитану судна». Вот и всё, что там было написано. Капитан расписался в книге, отпустил посыльного и вскрыл пакет. В нём не было ничего, кроме флешки. Капитан пожал плечами и вставил ей в гнездо компа: - Маруся! Проверь, что там! - Вирусов нет, кэп. Только, короткий видеоролик. Воспроизвести? - Давай! На экране дисплея перед полковником появилась сидящая в инвалидном кресле сухонькая старушка в больничном халате. На левой руке у неё имелась лангетка, к правой руке подходила трубочка капельницы, оканчивающаяся у закреплённой на стойке медицинской бутылки с каким-то лекарством. Несмотря на довольно плачевное состояние пожилой дамы, похоже, она продолжала вести довольно активный образ жизни, поскольку на её коленях лежала компьютерная клавиатура. Старушка подняла глаза, посмотрела в камеру выцветшими голубыми глазами, и капитан почувствовал в её взгляде несгибаемую волю. - Здравствуйте, капитан! Я, к сожалению, к моменту записи этого послания, ещё не знаю вашего имени. Меня же зовут Ольга Макарова-Петерс. Петерс – это фамилия моего мужа, он давно умер. Он был учеником моего отца, академика Макарова. Я тоже была его ученицей. И, позволю себе немного похвастаться, мы с мужем довольно много сделали в развитии его теории. Теперь очередь за вами – практиком. Честно говоря, я собиралась лететь с вами. Несмотря на мои уже почти девяносто, я практически пробила разрешение. Но случилось, увы! непредвиденное: мой мобиль взорвался, когда я выруливала со стоянки перед институтом. «Хорошо, что лёгок телом, отлетел, а то б конец!» – Старушка скупо улыбнулась. – Мобиль разнесло, а меня зашвырнуло в придорожные кусты. Я отделалась переломом левой руки и правой голени, даже сотрясения мозга не случилось. Теперь меня постоянно сопровождают красивые молодые люди и девушки с пистолетами. Но лететь с вами мне в результате запретили категорически и безоговорочно. Я вам рассказываю это, капитан, не для того, чтобы вы меня пожалели, я выжила и проживу ещё, надеюсь, пару лет. А чтобы вы приняли все возможные меры безопасности. Никак не могу понять, кому мы перешли дорогу, ведь наши исследования направлены на благо всего человечества? Оказывается – не всего! И этот кто-то располагает серьёзными финансовыми средствами и возможностями... «Даже более серьёзными, как, оказалось!» – подумал капитан. - Кому-то не по нраву даже мои теоретические изыскания, что уж говорить о прямых опытах, которые будут производиться на вверенном вам судне и с вашим участием! Будьте настороже, капитан! Не подумайте, что перед вами просто ушибленная, выжившая из ума старушонка. Отнеситесь серьёзно к моему предупреждению. В ваших руках будущее человечества, не выроните его! Мой отец... – старая леди закашлялась. Появившаяся из-за за границы кадра рука в белом халате протянула её прозрачную кислородную маску и женщина, кивнув в знак благодарности, прижала её к лицу. Подышав кислородом секунд тридцать, и восстановив дыхание Ольга Макарова продолжила: - Мой отец всегда верил, что пассажиры и экипаж несчастного «Артура Кларка» могли остаться в живых. И всегда корил себя, что он не смог принять достаточных мер, чтобы прийти к ним на помощь. Он завещал это мне, но я, вы видите, тоже не поспеваю. Может быть, вам удастся? А если нет, то хотя бы найдите и похороните их по-человечески. Ну, всё, мне пора на процедуры. Опять будут мять мои старые кости и накачивать лекарствами. Счастливо вам, капитан! Мудрости вам и удачи! Леди махнула правой рукой с зажатой в ней кислородной маской и улыбнулась на прощанье. Ролик закончился. - Спасибо на добром слове, Ольга! – пробормотал погрузившийся в раздумья капитан, как будто дочь академика Макарова могла его услышать. Её предупреждение запоздало, но от этого не стало менее весомым. Кто-то был против его миссии, и этот кто-то вряд ли успокоился. - Маруся, как идёт подготовка? - Техники монтируют антенные секции «тоннельного радио», уже заканчивают, так что график соблюдается. Останется протестировать, это не больше часа. Сменилось отделение десантников, патрулирующих обшивку, у них без происшествий. У вас через 5 минут общее построение в шлюзе, официальная постановка задачи. Экипаж уже в сборе. Всё. - Спасибо, Маруся! А где Маркиз? - Он наносит очередной визит Давиду. Тот его покормил и побеседовал с ним, но не по-русски, а на каком-то диалекте грузинского, так что я плохо поняла, что он говорил. - Главное, чтобы Маркиз понял! - У них, похоже, полное взаимопонимание. Сейчас Маркиз спит, снова в его гамаке. Мне кажется, Давид его перекармливает, капитан! - Я сам ему скажу, ты не выходи из образа. Как у тебя дела с Арнольдом? - Приятный молодой интеллект! Немного зашоренный и тормозной, но я его разовью! Проблем нет! - Хорошо, я на построение! Капитан одел «парадную» куртку, которая отличалась от повседневной только своей относительной новизной, да ещё тем, что на ней были приколоты, по настоянию шефа колодки орденов и медалей. Открыл дверь и направился в станционный шлюз, который один мог вместить весь экипаж «Меча» в полном сборе. В коридоре это было бы неудобно. Экипаж уже стоял, построенный в две шеренги. Старший помощник, майор Стрижаков дал команду: - Смирно! Господин полковник, экипаж по вашему приказанию построен! - Вольно! – скомандовал в свою очередь Василий Кондратенко и продолжил – Так уж случилось, господа военные, что я довожу до вас задачу нашей миссии только сейчас. Полагаю, многие из вас уже догадались, куда пойдёт наш «Меч». Не буду вас томить: мы приступаем к исследованию того, что раньше исследовалось только умозрительно, писателями-фантастами. Потом теоретически, ведущими учёными Земли. И, наконец, практически. Мы первые пойдём туда вполне осознанно, с полным пониманием задачи. И не с надеждой на возвращение, а с полной уверенностью в этом. Мы идём в «тоннели Макарова». Кому этот термин не знаком? Всем знаком, похоже. Так как никто не закатывает глаза и не падает в обморок, то, похоже, теоретическую возможность этого похода вы все в своём кругу обсуждали. Тем не менее, сегодня у вас, господа, последний шанс подать на моё имя рапорт о списании с судна. Нет желающих? Таковых не нашлось. Люди в строю стояли, слегка покачиваясь, – издержки нулевой гравитации – но никто, ни словом, ни жестом не выразил желания отказаться от полёта. Ну, и хорошо! - Вопросы? - Разрешите вопрос, господин полковник? – это заговорил главмех, капитан Анжел Стефанов. - Задавайте! - На какой срок рассчитана наша миссия? - Контрольный срок – два месяца. Однако, в зависимости от полученных данных и обстоятельств, он может быть продлён до трёх. Понятно? - Так точно! - Ещё вопросы? - Господин полковник! – это Стрижаков – Команда интересуется, а за что вам «Super Nova» присвоили? Молодец, всё же, Серёжка! Что бы я без его инструктажа делал? Неужели он все свои речи и шаги заранее просчитывает? - Я бы с удовольствием вам поведал, но секретность ещё не снята! - Ясно... – с некоторым разочарованием. – А «За научные заслуги»? - Ну, тут явная ошибка произошла. Меня нужно было наградить просто «за заслуги перед наукой», поскольку сам я никаких трудов не имею, но науке в одном деле всё же поспособствовал. Но такого ордена не нашлось, вот и представили к этому. - А в каком деле, господин полковник? Тоже в секретном? Вот ведь, въедливый, зараза! - Тоже в секретном. Но недавно секретность была снята. Возможно, вы об этом деле даже знаете. Про «Базу Кондратенко» на Луне слышали? - Так вы, что, тот самый…? – округлил глаза Стрижаков. - Что значит «тот самый»? Если вы имеете в виду Василия Кондратенко, который обнаружил эту базу, то это точно – я! И опережая ваши возможные вопросы о причинах получения мною медали «За спасение в космосе», сразу сообщу, что это дело не секретное, происходило на Луне. Спас я своего сокурсника, который сломал ногу. И ещё у нас воздушный баллон оказался дефектный, и связи, естественно, не было. Взял его на закорки и потащил к Базе. И тащил, пока у меня у самого воздух не кончился. Тут нас обоих и спасли. Никакого героизма, обычная работа. Сейчас я бы сделал лучше, а тогда был салага, моложе любого из вас. И если больше нет вопросов...? - Разрешите вопрос? Сержант Красильников, мастер. – Этот из двигателистов, вроде. Плохо ещё экипаж знаю! - Задавайте. - Вы не боитесь? - Боюсь, сержант! И всем разрешаю бояться. Но я боюсь не Космоса, он равнодушен к нам, я боюсь своей и чужой некомпетентности, разгильдяйства и верхоглядства. И если со своими, я ещё надеюсь справиться, то относительно чужих – не уверен! Потому и боюсь. Я ответил, сержант? - Спасибо, мастер! - Ну, раз пошли уже философские вопросы, то тему пора на сегодня закрывать. Продолжение следует.
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#23
|
||||
|
||||
- Ну, раз пошли уже философские вопросы, то тему пора на сегодня закрывать. Равняйсь! Смирно! Слушайте приказ: Завершить подготовку к полёту. Докладывать о готовности мне. По завершении подготовки разрешаю краткосрочные увольнения на станцию на усмотрение руководителей подразделений. Ко времени отбоя все должны вернуться. В увольнении не болтать. На вопросы о миссии отвечать неопределённо. Отдыхать группами, не менее двух человек. Возможны провокации, поскольку все враги могут быть не выявлены. Много не пить. У кого завтра «зашкалит» давление – останется на Базе. Всем всё ясно? Вопросы? Нет... Разойдись!
Строй рассыпался. Экипаж потянулся к люку на судно. В шлюзовом отсеке снова появился фельдъегерь с Базы и вручил капитану под роспись распечатку радиограммы: «Капитан! Я узнала вашу фамилию и вспомнила вас. Мы встречались на «Скауте», когда монтировали катапульту. Ещё раз желаю вам удачи! Ваша Ольга». Капитан сложил бланк и спрятал его в нагрудный карман. Как он не старался, вспомнить Ольгу Макарову но так, и не сумел. Была бы она помоложе, а на 60-летнюю тётку тогдашний вчерашний курсант, видимо, не обратил внимания. Что же! Пора на судно. Есть ещё дела. До старта остаётся чуть меньше суток.
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#24
|
||||
|
||||
Вторая часть.
"Надежда" Без митингов и торжественных речей точно в назначенный срок «Меч-39» отстыковался от «северной» мачты Базы и взял курс в заранее вычисленную точку пространства, куда также по своей орбите стремился, сопровождаемый научно-исследовательской станцией «Дырокол», невидимый портал юпитерианского тоннеля. Трое суток занял неспешный перелёт, в ходе которого экипаж проверял и отлаживал все системы и механизмы судна, нуждающиеся в регулировке, а трое учёных вновь и вновь калибровали и тестировали свои приборы в отведённом под лабораторию «тёплом» трюме. По плану была проведена учебная тревога, руководил которой не командир, а майор Стрижаков. Капитан посчитал себя не компетентным, в этом сугубо военном искусстве. И с удовольствием передал руководство «боевыми действиями» своему заместителю. «Условный противник», дерзнувший бросить вызов самому современному в Системе «Мечу» был условно же поражён лазерным ударом и «сдался» под угрозой применения аннигиляторов. Экипаж сработал на «пятёрку» по мнению капитана и на «четвёрку с плюсом» по мнению его заместителя. Учёные, к сожалению, несмотря на тщательный инструктаж, оказались не готовы к тревоге. Хотя от них требовалось всего лишь по сигналу занять места в амортизационных креслах в своих каютах. Только один из троих, профессор Зингер успел это сделать, но уже второй, профессор Ларин, забыл местоположение своей каюты. И следующий за «тревогой» сигнал «к бою» застал его почему-то в коридоре, в районе шлюзовой камеры. Там он оторвал несколько настенных и потолочных ремней, пытаясь зафиксироваться при начавшихся экстренных разворотах, торможениях и наборах скорости, сопровождавших течение виртуального боя. Впрочем, он почти не пострадал. Несколько синяков и растяжение сухожилий левой кисти не в счёт. Третий учёный, академик Квашнин, – дядечка, лет сорока пяти – пострадал значительно сильнее: сигнал «тревога» застал его, извините, со спущенными штанами, осваивающим индивидуальное гигиеническое приспособление, без которого люди, даже конца 21 века, ещё не научились обходиться, особенно в условиях космоса. Вместо того, чтобы бросить своё занятие, хотя бы и не завершённым, и метнуться со всей возможной скоростью к своему креслу, к слову, находящемуся всего лишь в двух метрах от занимаемой им позиции, уважаемый академик, обуреваемый ложной стыдливостью, попытался придать себе сначала приличный, по его мнению, вид. За что и поплатился: вид его, побитого о стены и потолок, о столик и пресловутое гигиеническое приспособление, был ужасен. Учёный был немедленно доставлен в лазарет «Меча». И, хотя по собственному утверждению сознания не терял и в углублённом лечении не нуждался, подвергнут был там всестороннему обследованию. Судовой медик лейтенант Владимир Бауэр, с молчаливого согласия командира опробовал на подвернувшемся пациенте весь комплекс штатной медицинской аппаратуры. Но, в результате, с огромным сожалением, ограничился только установкой швов на рассечённые академические щёку и губу и реставрацией двух зубов. И, конечно, обработкой ссадин и синяков. В ответ на предложение врача остаться в лазарете «для наблюдения», академик апеллировал к командиру. В результате, пострадавший был выпущен под честное слово, являться раз в сутки на перевязку. Воссоединение научных кадров в «тёплом» трюме сопровождалось бурным смехом и дружескими подначками: ведь только один из учёных сохранил свою внешность в целости, другие два, в повязках, пластырях, а Ларин ещё и с фиксатором повреждённой кисти, представляли собой незабываемое, живописное зрелище. Зато Маркиз заслужил несколько тёплых слов и удостоился неловкой попытки поглаживания со стороны старшого, за то, что по сигналу «тревога» одним из первых, оперативно занял место в своём убежище, установленном в рубке управления. Второе такое убежище, кстати, имелось в капитанской каюте. Даже по окончании тревоги кот не покинул ящик, а только выглянул из него в ожидании команды хозяина. Поощрительный кивок, и с длинным «мррр!», пушистик одним прыжком занял место на коленях капитана. - Настоящий космонавт! – Резюмировал майор Стрижаков. – Где вы его взяли, мастер? - На Базе подобрал, три года назад. Он ещё только глаза открыл. Тощий был, как сосиска, зато орал, как сирена оповещения. А откуда он там взялся в техническом трюме, я уж и не знаю! Капитан и сам сначала тогда не понял, что заставило его проникнуть в плохо освещённый станционный трюм и бродить там, в недрах технологии жизнеобеспечения и канализации до тех пор, пока не раздалось душераздирающее мяуканье, и ему навстречу из-под какой-то трубы не выкатился дрожащий от холода пушистый комочек. Сначала, ещё в коридоре, он вдруг почувствовал беспредельную тоску, голод и одиночество какого-то существа. Люк с надписью «Только для персонала станции» был рядом и, пренебрегая правилами, капитан открыл его и спустился вниз. Он просто чувствовал, что должен спуститься. - А он... в туалет, как ходит? В невесомости? - Так же, как и вы, Василий Александрович. И значительно удачнее, чем наш академик! Собеседники рассмеялись. Не объяснять же майору, что этот результат достигается только после замены стандартного сиденья упомянутого уже устройства в капитанской каюте на мягкое и покрытое чем-то вроде искусственной кожи. Для того, чтобы коту, не умеющему пристёгиваться ремешком, было за что держаться когтями во время деликатной процедуры. Небольшой доработке подверглась также автоматика прибора - Капитан! – раздался вызов судового компа. За голосом Арнольда капитану в очередной раз послышались интонации Маруси. – Я перехватываю трафик «Дырокола» с патрульным «Мечём», у них какая-то проблема с метеоритом. «Меч» обстреливает его лазерной батареей. Попадание... Капитан! В месте расположения «Дырокола» наблюдаю мощную аннигиляционную вспышку. Даю картинку на экран. - Появившаяся на экране картинка была не очень информативной: яркая вспышка, затем несколько мгновений экран оставался чёрным. После чего изображение появилось, но на середине экрана зияло безобразное чёрное пятно частично выжженной матрицы оптического устройства. Изображение мигнуло и восстановилось, уже без пятна: Маруся сменила датчик. Среди звёзд на мониторе виднелось быстро расширяющееся и остывающее облако газа, мгновение тому назад разогретое до звёздной температуры. - Связь с «Дыроколом»! Они целы? - Они целы, капитан. Вызываю... Пока не отвечают, заняты. У них интенсивный обмен с патрульным «Мечом». Интеллект «Дырокола» рассказал мне, что у них произошло. - Не будем отвлекать, сними запрос связи. Что там у них случилось? - Станция постоянно сканирует окружающее пространство. В этой зоне довольно много ледяного мусора. Пятнадцать минут назад они засекли небольшую, если судить по отражённому сигналу, размером в несколько сантиметров, ледышку. Она шла по пересекающейся орбите и должна была разминуться с «Дыроколом» в нескольких сотнях метров. Это обычное дело, такие снежки появляются тут раз в несколько суток. Интеллект поднял тревогу, когда ледышка резко увеличила эквивалентный отражающий диаметр и начала изменять орбиту. Новая траектория вела к столкновению со станцией. Это было интерпретировано моим коллегой как включение двигателя на искусственном объекте, каковым он и оказался. «Меч» вышел на перехват и обстрелял объект лазерами. В результате произошёл аннигиляционный взрыв. «Меч» получил незначительные повреждения, экипаж его не пострадал. «Дырокол» повреждений не получил. Капитан «Меча» пошёл в поиск в сектор предполагаемого запуска торпеды. - Майор Сколик. Он вас должен знать! - Лично не знаком, только из приказа... - Похоже они используют антирадарное покрытие и если их двигатель на стоп, то увидеть их трудненько, так? Только в оптике и в инфракрасен свет. Индикатор связи на дисплее погас, и майор Стрижаков удивлённо воззрился на командира: - Лазерная подсветка? Это работает? - Ещё как! Мы используем этот метод, чтобы в газовое облако или в «метель» не влететь на полном ходу. Это иногда опасно. На локаторе ноль, а с подсветкой всё видно. - «Метель»? - «Метель» или «пурга», это облако кристалликов льда. Они образуются при соударении ледышек, или когда те разваливаются. Через несколько суток уже не опасны – испаряются и рассеиваются, а свежие могут здорово подогреть, если в них влепиться с разгона. - А разве на «Охотниках» есть боевые лазеры? - Нет, конечно! Зато есть «разделочные» на случай... На всякий случай! Раньше их часто использовали, если ледышка очень большая попадалась. Резали её на несколько частей. Теперь таких мало уже. Крупняк почти весь от Юпитера собрали. Теперь, говорят, к Сатурну будем перебазироваться. Базу там уже строят. - Да я в курсе! Я про лазеры не знал. - А вы думали, майор, что «Меч», это оригинальная разработка? Это тот же «Охотник», только бортовые лазерные и антипротонные батареи добавлены. И броня получше. Как прозорливо предположил полковник Кондратенко, попытка догнать предполагаемого саботажника не удалась. Скорее всего он работал с большого расстояния и корректировал наводку своего снаряда по телеканалу. Однако и посторонних излучений в ближайшем пространстве зафиксировано не было. Так или иначе, «Меч» вернулся из поиска ни с чем и возобновил патрулирование вокруг «Дырокола».
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#25
|
|||
|
|||
Володя. спасибо! Долго ждал продолжения и дождался. отлично!
|
#26
|
||||
|
||||
Особое внимание теперь уделялось наблюдению за эфиром. Кроме того, экипаж «Меча» освоил подсвечивание окрестностей расфокусированным лучом лазера. Но никаких подозрительных целей не обнаруживалось. Зато мелкий ледяной мусор, по факту появления которого теперь всегда объявлялась тревога, стал засекаться на гораздо больших дистанциях. Даже если траектории этих фрагментов проходили далеко в стороне и были совершенно безопасны, командир патрульного «Меча», испросив на это заранее санкцию руководства, приказывал испарять их лазерным ударом на максимальной дистанции для острастки возможных соглядатаев и для тренировки экипажа.
Достигнув района портала, экспедиционное судно вышло на связь с «Дыроколом». После небольшого подготовительного периода, был проведён совместный виртуальный «круглый стол» с базирующимися на этой исследовательской станции учёными. На нём было принято решение приступить к эксперименту. Причём, «Дырокол» должен был выступить исключительно в роли наблюдателя и поста связи: войти в портал «Мечу» предстояло своими силами. Для начала была опробована «открывашка», так стали называть устройство накачки портала. Попадая в зону электромагнитного излучения, срывающегося с параболы, установленной на «Мече», портал послушно проявлялся в нашей реальности в виде сферы, блистающей всеми цветами радуги и чем-то напоминающей мыльный пузырь гигантского размера. Размером, впрочем, можно было управлять, меняя мощность накачки. Раз за разом, «Меч» на разных скоростях подходил к пузырю портала и каждый раз, подобно не решающейся напасть на кашалота акуле отворачивал в последний момент в сторону. Пробные заходы продолжались двое суток, команда измоталась в обстановке почти непрерывного аврала. Учёные не отлипали от приборов, но всё чаще спрашивали «когда?». Наконец, «когда?» спросил и майор Стрижаков. И полковник Кондратенко ответил «завтра». «Меч» пришвартовали к «Дыроколу», пополнили «под завязку» запас рабочего тела и команда получила распоряжение «отдыхать». Отдых продолжался почти двенадцать часов, а затем прозвучала уже привычная тревога, и экипаж занял места, согласно боевому расписанию. Ученые пристегнулись к ложементам около своих приборов, «Меч» отстыковался от станции и неторопливо отошёл на несколько сотен километров. Развернулся и прицелившись носом на невидимый пока портал начал набирать скорость, ведомый своим компом. Естественно, командир и старший помощник находились в рубке, готовые перехватить управление в случае чего. Случая им не представилось: В оптике было видно, как приближался со скоростью полтора километра в секунду раздутый до почти километрового диаметра портал, затем «Меч» легко тряхнуло и по связи из «лаборатории», ранее тёплого трюма, донёсся восторженный вопль в две глотки и нарочито сдержанный доклад профессора Ларина: - Капитан, мы в тоннеле! - Принято, профессор. Экипажу, осмотреться на постах, жду докладов. Комп, включить прожектора. Хотя это зрелище было и ожидаемо, тем не менее, в реальности, на экране мониторов было завораживающим: зрители увидели себя летящими вдоль оси совершенно зеркальной, круглой трубы, не определимого на глаз диаметра. Но труба виделась не гладкой, её поверхность была покрыта рябью, волнами и небольшими воронками. Отсветы прожекторов от этого волнения слепили глаза даже на экране монитора, и капитан распорядился уменьшить силу света. Когда-то давно, чуть ли не в другой жизни, он уже видел подобное зрелище: отдыхая на каникулах в Крыму, ему с друзьями пришла причуда пойти понырять в море с маской и ластами ночью. Нырнув и посветив фонариком вверх на поверхность воды, он увидел подобную картину. Как это было давно! Впрочем, не отвлекаться, прозвучали доклады о полной исправности и отсутствии иных проблем. - Принято. Комп, доложите обстановку. - Докладываю, кэп. Связь с «Дыроколом» была утеряна в момент перехода. Затем восстановлена на других частотах. Похоже на эффект Доплера. Диаметр тоннеля 1800 метров, немного меняется. Имеется гравитация, вектор направлен от стенок к оси. Поэтому по инерции судно движется по оси тоннеля... - Стоп, принято. Задай судну смещение от этой траектории на, скажем 500 метров, мало ли что тут ещё по оси летает! Продолжай! - Наша скорость относительно входной мембраны 520 метров в секунду. Её уже не видно за поворотом, поскольку тоннель несколько изгибается. Внимание! Впереди локатор обнаруживает неоднородность. До неё 47 секунд полёта. - Сбавь скорость, будь готова эээ… готов, дать задний ход! - Принято, кэп! Похоже, впереди выход из тоннеля. Но не в пространство, а в более широкий тоннель. - Хорошо, выходи и затормози. - Принято! И в оптике и на компьютерной реконструкции тоннель расширился. Кишка превратилась в то, что капитан про себя назвал желудком: Зеркальные стенки раздвинулись на десяток километров, на них зияли отверстия иных тоннелей, диаметром, пожалуй, не меньшим, чем тот, из которого вылетел «Меч». Два тоннеля выделялись среди прочих, диаметр их был, судя по компьютерной реконструкции, не менее пяти километров. Расположены они были на противоположных стенках «желудка». - Капитан, профессор Ларин. Разрешите дать свои соображения? - Пожалуйста. - Похоже, мы вышли в тоннельный коллектор. Теория Макарова постулирует, что тоннели от всех крупных тел Солнечной системы должны собираться воедино. Мы как раз находимся в точке их объединения. Поскольку диаметр тоннеля это функция массы тела, то можно предположить, что один из двух самых широких тоннелей ведёт к солнечному порталу, тот, что на реконструкции под номером пятым ведёт к Сатурну, прочие, к другим планетам. Чуть позже мы сможем определить, к каким именно. - Профессор, а куда ведёт второй широкий тоннель? - Хороший вопрос, капитан! Мы полагаем, и коллеги с «Дырокола» нас в основном поддерживают, что этот тоннель ведёт к коллектору высшего порядка, куда сходятся тоннели от всех светил «Солнечного Мешка». «Солнечным Мешком» когда-то, в прошлом веке, назвал окружающие Солнце звёзды один писатель. Название прижилось и стало использоваться и в научном обиходе. - А тоннель от коллектора «Солнечного мешка» ведёт к галактическому коллектору? - Скорее всего, нет! Не сразу. Наверно существует ещё несколько градаций иерархии тоннелей, прежде чем мы выйдем на уровень даже галактических ветвей Стрельца или Ориона. - Принято, профессор! Твои замечания Мару… тьфу, Арнольд! Впрочем, надоело! Маруся, хватит притворяться! Доложите теперь свои наблюдения и выводы. - Хорошо, кэп! Мы полностью согласны с выводами учёных. Полагаю, мы смогли определить, какой из широких тоннелей ведёт к Солнцу, а какой к коллектору Солнечного Мешка. Тот, который на вашем мониторе под номером два, шире на несколько процентов. Мы думаем, это как раз исходящий. Кроме того, извините капитан, я отключила учёных, сейчас они слышат мои разглагольствования на тему теории Макарова и ваши вопросы. - Что случилось? - Случилось то, что из этого тоннеля исходят мощные радиосигналы неземной и нечеловеческой природы. - Может помехи? - Нет, не помехи, капитан. Сигналы когерентные и промодулированные, а значит искусственные. Модуляция вроде нашей кодово-импульсной. Есть и другой тип сигналов: с шумоподобной модуляцией. Арнольд сейчас пытается дешифровать, но вряд ли получится. Капитан, это не люди! - Это сигналы для нас? - Думаю, нет. Скорее всего, тоннели используется чужими как волновод для междусистемной связи. Или для связи со своими космическими кораблями в тоннелях. Так что, мы имеем большой шанс встретить чужаков. - Мы постараемся никого не провоцировать. Эту информацию передай на «Дырокол» в закрытом режиме для руководства. - Принято. Боюсь, что если мы продолжим продвижение по тоннелям то связь с «Дыроколом» скоро пропадёт. При выходе в этот коллектор мне уже пришлось перейти на узкополосный режим. Помехи очень сильные. - Может в створе юпитерианского тоннеля подвесить ретранслятор? Какой-нибудь зонд приспособить? - Можно, конечно. Я запрограммирую разведывательный зонд, подвесим его около створа. - Только не на оси тоннеля! - Ясно. Но ресурса рабочего тела надолго не хватит. На несколько дней, максимум. - Почему? - Ему придётся постоянно компенсировать гравитацию стенок и подруливать, чтобы не унесло в другой тоннель. - А можно интегрировать зонд-ретранслятор и бустер? Ему то ресурса надолго хватит. - А не жалко, капитан? У нас только пять останется. - Конечно, жалко! Придумал: вызови «Дырокол» и дай Сенцову радио за моей подписью. Попроси их, пускай направят к нам в тоннель бустер с патрульного «Меча». Они там перетопчутся, а нам нужно. Будем возвращаться – верну. - А мотивировка? - Ты же уже сообщила Сенцову о посторонних сигналах? Вот и скажи: помехи – ретранслятор из бустера сделаем. Иначе, связь пропадёт. - Принято, капитан, радиограмма ушла. - Хорошо, а теперь учёных подключи. - Минутку. Там сейчас «вы» вроде задаёте вопрос Ларину. Включаю. Из динамика местной связи донёсся голос, в котором капитан с некоторым удивлением узнал свой собственный: - Скажите, профессор, а почему тоннели сходятся в коллектор? Я раньше читал, что они должны соединять все тела Солнечной системы отдельно. - Это очень упрощённая трактовка теории, вульгарная, я бы сказал. Впрочем, так бы и было, если бы во Вселенной осталось только два тела и один тоннель. Если же их несколько, то тоннели взаимно притягиваются и интегрируются в иерархическую систему, которую мы и наблюдаем. Извините, капитан, мы отключимся на некоторое время. Нам нужно обменяться впечатлениями и обсудить полученные данные в своём кругу. - Да, пожалуйста. Лаборатория отключилась. Но в разговор вступил удивлённый старшой, ранее безмолвствовавший в своём ложементе. Раньше ему не как-то не удавалось вставить свой вопрос: - Капитан, извините за глупый вопрос, а кто это, «Маруся»? - Это, майор, псевдоинтеллект с моего судна. Я прописал её аватару в комп «Меча». - А как же Арнольд? Вы его стёрли? - Добрый день, майор! – раздался в динамике бархатный голос Арнольда. – Со мной всё в порядке, мы с Марусей отлично ладим. Она столько знает, и многому меня научила. Спасибо, что беспокоитесь обо мне. - Ну и дела! Похоже, она у вас, мастер, действительно многое умеет! - Глаз, да глаз нужен! Вот и сейчас: там моё компьютерное «альтер эго» не слишком глупые вопросы учёным задавал? Или задавало? Вон, Ларин даже не знал, как отвязаться! - Ну, что вы, кэп! Вы даже употребляли такие словесные конструкции как: «многомерный пространственно-временной континуум» и «анализ топологии тоннелей Макарова». И ещё упомянули про «графики Минковского». - Гм... А кто это? Ладно, ты мне потом расскажешь. А сейчас... - Извините, что перебиваю, кэп, получено радио от Сенцова, вывожу на дисплей. - Ага! «Соблюдайте осторожность»... ля, ля, ля. «Не провоцируйте»... ля, ля, ля. «Сразу же сообщите…» А, вот самое главное: бустер отправят через сорок минут. Это хорошо! Лови его, Маруся. Ты код управления приняла? - Приняла. Будет сделано! - Давид! Как у нас с обедом? - Всё готово, капитан, - отозвался Давид. - Мне только от боевого поста до камбуза добраться и можно разливать. - Принято, спасибо. Команде: отбой боевой тревоги, половина личного состава приступить к обеду, остальным оставаться на постах. Потом обедает вторая половина. Василий Александрович, я схожу Маркиза проведаю и покормлю, а то он там замаялся в своём ящике. Да и сам поем, а то не завтракалось мне сегодня перед стартом. Через полчаса тебя сменю. Если бустер раньше времени прилетит, ты его не упусти, а то, вовек не расплатимся! - Так точно! Никак нет, мастер, не упущу! Почти шесть часов потребовалось на «уговоры» компа бустера, вынырнувшего из родного юпитерианского тоннеля, пока он «согласился» интегрироваться с зондом-ретранслятором. И ещё три часа ушло на проверку работы, как ретранслятора, так и его нового носителя. Инженерная группа несколько раз надевала тяжёлые защитные скафандры и выходила на внешнюю оболочку «Меча». На тяжёлых скафандрах настоял командир, хотя причин для этого, вроде, и не было: фон был невелик, в тысячи раз меньше, чем в радиационных поясах Юпитера. Тем не менее, когда инженеры уже готовились вернуться со «свежего воздуха», уровень радиации вдруг подскочил на два порядка, о чём немедленно сообщила Маруся. И если б милитары, подчинившись приказу «перестраховщика» командира, не надели свои неуклюжие скафандры, то каждый схлопотал бы в итоге порядочную дозу. По информации Маруси «протонный заряд» пришёл из «исходящего» тоннеля и проследовал в тоннель, ведущий к Солнцу. Причём, основная масса протонов летела по оси тоннеля, по «линии наименьшего сопротивления», как пояснили подтвердившие этот феномен научники. Таким образом, интуитивное предчувствие командира, ощущавшего явный дискомфорт при нахождении «на оси» также получило своё подтверждение. Хотя этот заряд, даже и в точке своей максимальной концентрации не пробил бы защиту судна. Но в следующий раз он мог бы быть и мощнее. Учёные продолжали выдавать «на гора» данные наблюдений и свои прогнозы топологии и свойств тоннелей. Хотя и эти доклады сопровождались зачастую жаркими спорами, вплоть до переходов на личности. Суть академических разногласий, правда, ускользала от капитана и старшого, прилагавших все усилия, чтобы сохранить мир в учёном коллективе.
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#27
|
||||
|
||||
По прошествии суток после открытия «солнечного коллектора», капитан принял решение двигаться вперёд. Снова милитары заняли боевые посты и «Меч» двинулся по исходящему тоннелю. Он, как уже отмечалось, был шире, и испещрявшие его стены воронки имели больший размер. При ближайшем рассмотрении, эти воронки оказались тоже входами в тоннели. По крайней мере, в предсказаниях куда эти тоннели ведут, учёные оказались едины во мнении: к достаточно большим объектам пояса Койпера, так в конце века ещё до конца не исследованного.
Да и где он кончается? Это тоже ещё не было выяснено, но картографирование пояса в функции экспедиции не входило. Впрочем, большинство этих тоннелей, даже самые крупные, были настолько малого диаметра, что капитан и не рискнул бы направить в них своё судно. «Меч» медленно, не быстрее километра в секунду, плыл по прихотливо изгибающемуся тоннелю и наконец, на одном из поворотов Маруся вызвала капитана: - Кажется тут, кэп! В стене прямо по курсу зияло отверстие вливающегося в него второстепенного тоннеля, диаметром поменьше юпитерианского, но вполне безопасного для входа. - Заходи, Маруся, если что, сразу задний ход! - Принято, капитан. - Что это за тоннель, мастер? – спросил старшой, бессменно дежуривший в рубке вместе с командиром. - Если это то, что я думаю, точнее мы с Марусей думаем… Да скоро узнаем! В свете прожекторов, заливающем не очень длинный тоннель, показалась его выходная мембрана, как это назвали учёные, капитан же про себя называл это место чёрной заглушкой. - Маруся, тормози в километре перед мембраной и запускай зонд. Если всё в порядке – выходим. - Есть! Корпус «Меча» слегка дрогнул, и небольшой цилиндр зонда, пролетев оставшийся до чёрной завесы мембраны километр, канул в неё. Несколько секунд… - Всё в порядке, капитан. Там свободное пространство, помех для выхода нет. Выходим? - Погоди. Учёная группа! - На связи, капитан! - Смотрите внимательно. Я попытаюсь активировать портал изнутри. - Мы готовы. - Маруся, включай открывашку, прожектора на минимум. - Есть! На дисплее, в свете померкшей подсветки завеса мембраны заколебалась, её поверхность закружилась спиралью, и вдруг в центре спирали разгорелось знакомое радужное сияние открывающегося портала. - Маруся, попробуй завести зонд обратно! - Сразу не получится, капитан! Ему нужно отлететь подальше, развернуться, набрать скорость… - Да, время потеряем. Снимай накачку. - Есть! Сияние портала стало пригасать, сосредоточилось в светящуюся точку в центре мембраны и погасло вовсе. - Теперь выходим! - Есть капитан! Небольшое ускорение вдавило экипаж в ложементы, чёрная завеса мембраны приблизилась и «Меч» вынырнул в привычное космическое пространство. Дисплей мигнул, и на нём появилась компьютерная реконструкция окружающего пространства. Почти прямо по курсу корабля лежала планета. - Мы всё правильно рассчитали, капитан, - доложила Маруся, - я принимаю сигнал аварийного маяка «Скаута-30». И координаты по звёздам почти совпадают. Это Маркиза! Услышав последнее слово, кот на коленях капитана муркнул, потянулся и снова задремал. - Маруся, ты портал не потеряешь? - Обижаете, капитан! С закрытыми сенсорами найду! - Как вам удалось вычислить тоннель, ведущий к этому планетару? – спросил кто-то из учёных. - Мы с Марусей занялись теорией и предположили, что если взаимное расположение тоннелей в солнечном коллекторе меняется синхронно с движением соответствующих планет вокруг Солнца, то тоннель планетара должен менять своё положение очень медленно, поскольку он на порядки дальше. Тридцать лет для этого не срок. Далее проштудировали записи капитана «Скаута» и постарались наложить его на сегодняшнюю конфигурацию. Получилось, что тоннель Маркизы выходит не в солнечном коллекторе, а дальше в исходящем тоннеле, скорее всего на повороте. - А почему на повороте? - Рубэн Азарян пишет, что всё время летел по инерции. Он миновал коллектор в темноте и не заметил его. Прожектора включил уже только в исходящем тоннеле. Поскольку двигатели были выключены, он летел по оси тоннеля и в боковой мог попасть только на повороте. Что и произошло. - Блестящий анализ, капитан. Поздравляю! - Спасибо! Маруся! Связь со всем экипажем! Господа офицеры и сержанты! Мы находимся около планетара Маркиза. Все знают, что это такое и где находится. Почтим память наших коллег-космонавтов. Просто помолчим! Когда истекла минута молчания, к капитану обратился академик Квашнин, планетолог: - Раз уж мы тут, нужно исследовать поверхность планетара. - Садиться не будем. Спектрограммы поверхности вас устроят, академик? - Более, чем! - Готовьте приборы! Какова дистанция до Маркизы, Маруся? - Сейчас 3560 километров. - Принято! Носовой лазер! К бою! Цель – планетар. Произвести пять выстрелов по разным точкам цели. Мощность импульсов 30 процентов. Интервал – десять секунд. Готовы? - Готов, мастер! – отозвался оператор носового лазера. - Наука, готовы? - А… Да, готовы! - Огонь! Еле заметно пригас свет, корпус «Меча» содрогнулся пять раз, и на изображении планеты возникли поочерёдно пять маленьких огоньков, быстро гаснущих по мере остывания испарившихся в эпицентрах газов. - Успели, наука? - Всё успели, капитан! - Готовьтесь, сейчас повторим. - Готовы! - Носовой лазер! Повторить выстрелы, цели прежние, мощность 100 процентов. Огонь по готовности. - Есть, повторить! Последовала новая серия. Теперь огоньки на тёмном лике замёрзшей планеты были ярче и дольше не гасли. - Как там спектры, наука? - Отлично, капитан! В первой серии водород, метан, вода, азот, аммиак, неон, аргон и ещё по мелочи. А во второй уже и кремний и железо в двух спектрах. Так что планетка не целиком ледяная, под слоем льда силикаты. Земной группы, так сказать. Вообще данные ещё нужно обрабатывать. Да и на месте хорошо бы посмотреть. - Принято! Мы отсюда уходим, так что «на месте» когда-нибудь потом. - Что поделаешь, спасибо и за это! - Не стоит благодарности, академик! Я чувствую число планет, нуждающихся в исследовании, теперь резко увеличится. Так что, вы и ваши коллеги-планетологи будете нарасхват. - Вашими бы устами, капитан… - Хорошо! Маруся, активируй портал, и по готовности заходим. - Принято, капитан! Прогнозирую заход в тоннель через 130 секунд. - Экипажу: Внимание! Заходим в тоннель, через 120 секунд ожидается толчок. «Меч», уже достаточно далеко улетевший от портала, развернулся и, набирая скорость, устремился к невидимой пока точке входа в тоннель. Заработал генератор накачки, радужным цветком прямо по курсу расцвёл портал и судно бликуя своей зеркальной поверхностью, кануло в него и пропало из привычной нам Вселенной. Впрочем, наблюдать за ним было некому. - Маруся! Держи прежний курс, попробуем добраться до следующей развилки, или там, коллектора. Как у нас со связью? - «Дырокол» всё время на связи, телеметрия идёт нормально. - Как там наши друзья-инопланетяне? Не глушат? - Активность упала, но сигналы прослушиваются. - Арнольд ничего не расшифровал? - Очень много повторяющихся макросов, но расшифровать на этой основе ничего не получится. - Да я и не надеялся. Внимательно слушай эфир, при любом изменении эфирной обстановки сразу докладывай. - Принято. Я как раз хотела доложить. Стал прослушиваться странный сигнал: очень мощные, но короткие периодические импульсы. Я бы сказала, что это работает локатор. - Кто-то сканирует пространство тоннелей? - Не исключено. - Что же! Значит этот «кто-то» уже знает о нас? - Возможно. - Пока не обращаем внимания, никого не трогаем, летим по своим делам. - Внимание! Протонный заряд! - Прижмись ближе к стенке! - Сделано, капитан. На дисплее в рубке, показывавшем внутренность тоннеля, на его оси, появился, окрашенный в условный оранжевый цвет, поток протонов. Сначала в виде тонкой линии, потом эта линия превратилась в толстую, пульсирующую, извивающуюся змею, затем похудела до пунктира и пропала. - Наука! Какие соображения насчёт этих протонных зарядов? Будут ли они опаснее? - Это профессор Зингер! Пока точно неизвестно, но мы считаем, что «заряды» появляются в момент активации порталов, погружённых в недра соответствующей звезды. И этот поток распространяется по системе тоннелей, преимущественно по самым крупным. Или какой-то ещё неизвестный эффект. - Значит, «звезда с звездою говорит»? - Именно так, капитан! Процесс обмена веществом, который мы наблюдаем, играет важную роль в физике «Вселенной Макарова». Вдобавок, нужно говорить не о «протонных зарядах», а скорее, о «плазменных», поскольку по нашим данным это вещество в целом имеет нулевой электрический заряд и состоит… - Извините, что прерываю, профессор, – вступила в разговор Маруся, - но мы выходим в новый коллектор! - Экипажу, внимание! Маруся, выходи осторожно, держись у стеночки! - Принято, капитан! Новый коллектор казался не крупнее предыдущего, но жерл входящих в него тоннелей были заметно больше, чем в предыдущем. В результате, эти жерла занимали почти всю поверхность, которая в результате напоминала поверхность гигантских сот. В месте наибольшего скопления устьев, они даже деформировались и приняли шестиугольную форму. Один только тоннель располагался на особицу – явно выходной. На тут же появившейся на мониторе схеме ему был присвоен №1. - Капитан! Это снова Зингер. Мы полагаем, что тоннель номер один – выходной. - Принято, профессор. Маруся? - Так точно, капитан. Как раз из него исходят радарные импульсы и связные сигналы. Капитан с досадой махнул рукой… - Кэп, всё в порядке, утечки информации не произошло. Учёные этого не услышали. - Всё никак не привыкну, что ты всё фильтруешь! - А как же! Информация, в части их касающейся… - Достаточно, я уже понял! Наука, как вы оцениваете протяжённость этого тоннеля, так сказать, высшего порядка иерархии? После небольшой паузы ответил снова профессор Зингер: - Из теории это прямо не вытекает, но по аналогии с предыдущими, мы думаем, что не на много протяжённее. - Исследуем его позже. Как я понимаю, мы сейчас находимся в коллекторе солнечного кластера и эти, сколько? – сорок шесть устьев ведут к ближайшим к Солнцу звёздам? - Вообще-то «солнечный мешок» насчитывает порядка двух сотен звёзд. Скорее всего, в этом кластере представлены только самые ближайшие.
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#28
|
||||
|
||||
Тамара выскочила из долблёнки прямо в воду, дождалась подходящей волны, и с её помощью вытолкала лодочку на прибрежный песок. Захватила из неё сумку с самым необходимым и пошла к деревьям, чтобы отдохнуть в тени и подкрепиться. Хотя летнее море было спокойным, но махать веслом три часа на солнце, как назло и не подумавшем спрятаться хоть разок за облака, было не самым большим удовольствием. Но дело того стоило. Если ей повезёт, и если Питер ничего не присочинил, то у неё будет нож на зависть всем. Как у отца, или даже лучше.
В мечтах Тамара уже видела этот нож: Звонкий, обоюдоострый, блестящий, с выемкой – «кровоспуском» и с малопонятной надписью «CHROM-VANADIUM». Наверно, это название инструмента предков. Конечно, они были великие, летали по космосу, но в чём-то глуповатые. Зачем, спрашивается, они делали такие штуковины, которые, пока в нож переделаешь, семь потов сойдёт? Делали бы сразу ножи, больше бы пользы было! А теперь, сначала нужно будет сточить загогулины на концах, одну полностью, а от другой немного оставить, чтобы ручку лучше закрепить. Затем, заострить и с конца и с обеих кромок. Наверно, всё же придётся пойти на поклон к кузнецу. У него есть точильный круг. Кузнец, он отец Питера, а значит, возможный будущий тесть – не откажет! Иначе, если всё делать самой, несколько дней провозишься. Но уж ручку она сделает сама! Тут делов то! Выстрогать половинки из каменного дерева по руке, укрепить стальной проволокой – запас у неё есть, – затем обернуть акульей шкурой и проклеить. Питер сам обещал подарить ей такой нож, уже готовый, но его услали на катамаране на дальние острова вместе со сверстниками за мясом. Вернутся они не скоро, а подарок Тамаре захотелось сейчас и она начала канючить, аж самой противно стало. В ответ Питер и рассказал ей, где у него на острове тайник с разными интересными вещами. Вообще-то на остров Кларка плавать не разрешалось, особенно в одиночку. Родители говорили, что это запрещали даже и им, когда они были детьми. Всегда нужно было просить поехать кого-нибудь старшего. Чаще всего команду добытчиков металла сопровождал капитан. Но в последнее время он состарился, и почти не выходил из дома. А когда выходил, здоровались с ним, конечно, уважительно, но на его многочисленные, часто мелочные, по много раз повторяемые указания почти никто не обращал особого внимания. Кроме того, он похоже начал забывать английский язык и чаще всего начинал говорить по-итальянски и только через некоторое время, убедившись, что его речи непонятны, с трудом переходил на общепринятый. «Хорошо, капитан! Будет сделано, капитан!» И на этом всё. Да и на заседаниях совета он чаще всего задрёмывал. В результате часто важные решения принимались без его участия. Только когда голоса совета разделялись, его осторожно будили, чтобы спросить мнение формального руководителя колонии. Но, вот запрет на посещение острова Кларка поддерживался неукоснительно, даже вошедшими в силу новыми руководителями. «Вы, малолетние мародёры можете что-нибудь испортить в корабле – читал мораль «мародёрам» недавно избранный заместитель капитана, отец Тамары, придя как-то пару лет назад на уроки – полезете в рубку, отключите аварийный маяк или антенну спилите. И нас никогда не спасут!» Больно нужно! Все и так знают где можно добывать металл, а куда ходить не стоит. Правда, Питер лазил с другими мальчишками везде, даже в искореженных кормовых отсеках, куда взрослый не пролезет. Вот и находил разные разности. Посмотрим, что он там припас для «свадебного подарка». Говорит, две заготовки для ножей, несколько лент резины для рогаток, полную зажигалку, пять бутылок и ещё кучу непонятных штучек. Интересно, что такое полная зажигалка? Пустую-то, Тамара и дома видела. Мать ей огонь в печке зажигает. Расколет косточку от плода эфирного дерева, уложит её под стружки и ткнёт зажигалкой. Да, ещё на кнопочку нажмёт! Тамара и сама так делать умела с раннего детства. На зажигалке щёлкнет искорка, косточка вспыхнет, а от неё и стружки с дровами загорятся. А полная зажигалка, мать рассказывала, сама горит, без косточки. Интересно, как? Но, только интересно. Какая от неё польза, если она тоже кончится? А огонь Тамара и без всяких зажигалок добывать умеет. С косточкой, конечно, проще, но они быстро выдыхаются. А кремень и кресало, конечно, в умелых руках, никогда не выдохнутся. Расположившись под деревом, Тамара сняла крышку с корзинки, достала завёрнутые в грубую материю куски вяленого мяса, поджаренные плоды хлебного ореха и флягу с водой. Достав из ножен свой «детский» ножик, девушка нарезала мясо, ловко расколола тонкую скорлупу ореха и отхватила ломоть серого, ноздреватого содержимого. «Хлеб как у бабушки!» - всегда ностальгически повторяла мать, подавая на стол нарезанные ломти этого плода, – «И пахнет так же! Только с косточками». Девушка поела и аккуратно замотала остатки в тряпицу. Пора, наверно, и идти. Но, сначала… Тамара подвесила корзинку на ветку дерева – стоит отвернуться, и землерои тут как тут: мигом всё растащат! Где тут ручей? Да вот он, журчит в десяти шагах! Девушка дошла до ручейка и с удовлетворением обнаружила, что устроенная уже давно вместе с Питером в их прошлый поход сюда на запретный остров, запруда выдержала дождливый сезон и в образовавшемся прудике вполне можно ополоснуться. Скинув с ног сандалии, добытчица приданого освободилась и от майки с шортами, аккуратно развесив их на прибрежных кустах. Подумав, подвесила рядом в развилке и обувь, – а то землерои погрызут, а может, и утащат. И бултыхнулась в прохладную воду. Стесняться тут некого: никто из взрослых сюда не собирался, а то она поехала бы с ними. Ребятня сюда не заплывает, далековато всё-таки, да и запрет. А сверстники уехали за мясом. Да и когда они купались тут с Питером, тоже друг друга не стеснялись: всё-таки с детства бегали и играли голышом, как и все малолетние дети колонии. Летом тут тепло, так что детям незачем одежду снашивать – зимой пригодится. Недавно ещё Тамара норовила отправиться на охоту в одних шортах, но тут уже мать стала возмущаться: «Ты уже взрослая девушка, тебе пятнадцать скоро, неприлично тебе титьками трясти!» Ну вот, по материну счёту уже пятнадцать исполнилось, а где они трясущиеся титьки? Так, недоразумение одно! И почему пятнадцать? В школе, конечно, объясняли, что год на Земле в три раза короче, а день короче в двенадцать раз. Конечно, когда объясняли в школе, всё было понятно: учитель, хромой Мюллер рисовал на куске обшивки, служащем доской, орбиты их Надежды вокруг Обманщика и Обманщика вокруг Солнца. А рядом орбиту Земли вокруг тамошнего Солнца. И рассказывал, что когда Обманщик с Надеждой приближается к Солнцу, то наступает лето, а когда улетает подальше, то зима. Надежда по размеру почти как старая Земля, только суши на ней гораздо меньше. И ещё она всё время смотрит одной стороной на Обманщика. На этой стороне мы и живём. Когда наши острова обращены к Солнцу, у нас день, а когда Надежда отворачивается, то ночь. Но, не такая тёмная, как на Земле, потому, что в небе ярко светит отражённым светом Обманщик со своими кольцами и другими спутниками. А вот когда Надежда заходит в его тень, то прямо посреди дня ненадолго наступает уже Тёмная Ночь и тогда видны звёзды. Звёзды, это другие солнца, и среди них Мюллер показывал неприметную звёздочку, от которой и прилетел «Артур Кларк». Звезда, как звезда! Мюллер говорил, что даже поменьше нашего Солнца. А про Землю он рассказывал очень подробно. И когда удавалось оживить школьный компьютер, то показывал фильмы. Очень интересные. Там в поселениях, города называются, живёт огромное количество людей: в одном доме больше, чем во всей колонии. А этих домов и городов вообще не сосчитать. А на охоту никто не ходит, еду берут в магазинах, это вроде нашей лавки. А туда привозят с ферм, где животных разводят, а всё остальное выращивают на полях, как у нас. Мы тоже сразу попробовали выращивать на полях земные растения, давно, когда колония обосновалась вокруг корабля на острове Кларка. Но там почва оказалась плохой и ни просо, ни ячмень, ни пшеница, ни подсолнечник почти не давали урожая. Росла только кукуруза. «Вы спросите, где мы взяли семена?» – трагически вопрошал своих учеников Мюллер, - «Ведь на туристическом лайнере им негде взяться?» И сам же отвечал: «Попугаи! На судне было три попугая, они путешествовали со своими хозяевами. Вот и взяли их запасы корма, рассортировали и посадили!» Тамара видела последнего попугая. Он живёт у капитана Витторио. Смешная такая леталка, называется «птица». И весь покрыт «перьями», а не кожистый, как нормальная леталка. Он живёт в клетке, чтобы не улетел, хотя летать давно разучился. И его зовут Сильвер, что значит Серебро. Это очень странно, потому, что он не белый и даже не серый, а зелёный. Он иногда разговаривает, скрипучим голосом, как и старик Витторио. А ещё Тамару поразило, что люди в городах иногда ходят с хищниками на верёвочках. «Зачем?» - спросила она у учителя, - «Зачем держать дома хищников и леталок? Может, они и рыб дома держат?» «Да, некоторые и рыб держат в огромных стеклянных… эээ… бутылках с водой!» Это было совсем непонятно. Тамара представила огромную бутылку с акулами, такими, что отхватили когда-то учителю пол ступни, и поёжилась. Оказалось, что рыб держат, в основном маленьких и разноцветных. Затем, что, «на них приятно смотреть». А за хищниками и этими, птицами, «приятно ухаживать». Странные люди живут на Земле! Ну, хищников, конечно, не едят, у них мясо не вкусное, а рыб приятнее зажарить и съесть, чем смотреть на них каждый день, да ещё кормить. Да и леталки, особенно те, что едят хлебные орехи, очень приятны на вкус. Кстати, удачной охоте на этих леталок и была обязана девушка своим сегодняшним статусом «вольной охотницы». Пока другие её сверстницы занимались домашними делами, работали в поле, ухаживали за малышнёй, Тамара ходила на охоту вместе с парнями, а чаще одна. И никогда не возвращалась без добычи. Ещё когда она, как другие ребята работала в поле, оказалось, что она лучше всех может сбить камнем нахальную леталку, прилетевшую поживиться, на обихаживаемые детьми кусты хлебных орехов или на поле с подсолнухами. Узнав о подвигах дочери, отец сделал ей рогатку, хотя мать и ворчала, что «негоже девочке заниматься такими делами!» Отец же, только посмеивался и говорил, что всегда хотел мальчика. Но девочка ничем не хуже, если она умеет метко стрелять из рогатки и приносит домой еду. «Вот же тебе мальчик!» - восклицала мать, показывая на копошащихся в углу с игрушками младших близнецов, Витю и Сильвию. «Он когда ещё вырастет!» - смеялся отец, а сестрёнка Сильвия серьёзно заявляла: «А я тоже вырасту и буду как Тома!» «И я буду как Тома!» - поддерживал сестру Витя. И мать оставалась в меньшинстве. Рогатка оказалась хорошим подспорьем в охоте. В качестве снарядов Тамара использовала маленькие золотые самородки. Они были увесистые и летели далеко. Их даже не нужно было искать: сумасшедший старик Клаус набрал их в своё время несколько корзин. А после того, как он умер, их высыпали на краю поселения в большую кучу, а корзины отнесли в лавку. Уходя на охоту, всегда можно было порыться в куче и положить в карман подходящие, не очень крупные. Мюллер говорил, что на Земле они очень ценятся. Так то, на Земле! А на Надежде не очень: куда их девать? Только для рогатки и годятся! Ах да, ещё на грузила для рыболовных сеток. После того, как Тамара в совершенстве освоила рогатку, кстати, даже лучше пацанов, совет освободил её от полевых работ и поручил охранять поля и посадки от летучек, а работавших там от хищников. И конечно, снабжать «крестьян» мясом. На Большом острове, где теперь находилась колония, раньше водились крупные хищники, от которых рогаткой не отобьёшься, но потом их истребили, а часть бежала от людей на другие острова. А мелочь, в основном ворующую еду, отогнать было не трудно. Другое дело леталки! Они появлялись целыми стаями, так что закрывали пол неба своими кожистыми крыльями, и с писком и клёкотом набрасывались на посевы и на посадки. Почти бесполезно было пытаться их отогнать: прогонишь с одного поля, а они уже пакостят на другом. Отец посоветовал сделать чучела. Но это не помогло: на чучела вредители не обращали ни малейшего внимания. Зато, если подбить парочку, то вся стая взмывала в небо и, покружившись над полем, с возмущёнными криками улетала подальше. Тогда Тамара установила возле полей шесты, оставшиеся от никчемных чучел, и подвесила на их верхушки подстрелянных ею леталок. Это подействовало, лучше некуда! Теперь прилетали только «разведчики». Обнаруживали дохлятину на шестах и уводили стаю подальше. Конечно, не очень красиво, и запах, зато урожай в целости и сохранности!
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#29
|
||||
|
||||
Теперь же, когда урожай был собран, Первое Лето кончилось и наступало Второе, Жаркое Лето, поля были сжаты, кусты почти не плодоносили, девушка могла оставить на время свои обязанности и заняться просто охотой, там, где ей нравится. Половину добычи она должна была сдавать в лавку, а другой половиной её семья могла распоряжаться по своему усмотрению: съесть или обменять на что-нибудь полезное: корзины там, сладкие земляные груши, рыбу или стройматериалы. Отец давно собирался расширить дом, поскольку близнецам уже не хватало места.
Да и дров нужно подкупить уже сейчас, пока они дёшевы. Пускай лежат, есть не просят. А ближе к зиме, хоть она ещё и не скоро, за одну леталку будут давать только восемь охапок. Да ещё чтобы жирная была! А сейчас двадцать дают. Лучше сейчас покупать. А зимой за леталкой набегаешься! Вкусные отправляются куда-то зимовать, только мелкие остаются. Правда зима, как говорил однажды Мюллер, тут не очень холодная: дуют пронизывающие ветры, каждый день идёт дождь, а вода за все три зимы замерзала только раз, потому, что климат морской. «Как это замерзала?» - спросил тогда один из младших. «Очень просто, становилась как ледяные метеориты!» Это-то все знали хорошо! Два раза за сутки Надежда проходила через жиденькое, внешнее кольцо Обманщика и с неба порой падали ледышки, иногда и крупные. Тамара не раз поднимала с земли осколки метеоритов. Они таяли в руках и чем-то воняли. Неужели вся вода в холодную зиму может стать такой? Как же её пить с таким запахом? Освежившись в воде прохладного ручья, девушка ловко выхватила из воды парочку нахальных рыбин, опрометчиво подплывших слишком близко, вышла на берег и растянулась на траве. Добычу можно поджарить попозже, а пока, - в сумку их! Жаркое солнце быстро высушило её бронзовую от загара кожу, и она, одевшись, сорвала с куста несколько широких мясистых листьев, завернула в них трепещущую добычу и уложила в сумку. Иначе стухнут на такой жаре и на корм землероям пойдут. Их тут в лесу видимо-невидимо! Всё-таки стряхнули паразиты сандалию с куста и уже утащили к дереву. Там у них нора. Вон, вцепились вчетвером и пытаются затащить под корни! Да пищат! Не получается! Нора-то маленькая. Отдавайте добычу, ворюги! Хорошо, хоть не погрызли. Ну-ка, с глаз моих! Пропали живо! А то, зажарю! Да, какой там «зажарю», только маленькие дети ловят их и жарят, когда играют в охотников. Тем не менее, землерои мигом порскнули в нору, испугались голоса человека, наверно. Только один, самый маленький не оставил попыток завладеть сандалией, которую Тамара держала в руке. Даже подпрыгивал от усердия и громко пищал. Он ведь её наверно и сбросил с ветки, настырный! Девушка сунула руку в сумку, отщипнула кусочек «хлеба» и кинула привязчивому и глупому паразиту. Тот поймал подачку на лету и живо поволок в норку, откуда сразу же раздались писк и энергичная возня. «Всё в семью!» - как любила выражаться мать. Юная охотница подхватила свои пожитки, засунула рогатку за пояс шорт и, отыскав заросшую после дождей тропку, отправилась к лежащему в отдалении от берега «Артуру Кларку». Мать и отец ещё не старые, Землю помнят хорошо и много рассказывают о ней, хотя улетели, когда им было по «12 лет». Это значит, поменьше были, чем Тамара сейчас. Местных четыре года. Родители взяли их в полёт на «Артуре Кларке» чтобы показать Марс и Юпитер. Это планеты тамошние такие. Этот полёт «стоил дорого», но и родители были «большие люди», поскольку у них было «много денег». В общем, родителей отца, бабушку и дедушку Тамара смутно помнила: не такие уж они были и большие. «Большие» означало должность на Земле. Ну, как капитан, в поселении, пока ещё не старый был. А мамина мама жива и сейчас, бодрая старушка, раньше лавкой заведовала, а потом совет освободил её от этой тяжёлой работы, так она в школе стала преподавать. Комп лечит, когда он отказывает. Мяса почти не ест, в лавке по-прежнему молодым помогает, ведёт учёт. Даже бегает трусцой перед обедом. Тамару научила борьбе «русбой», так что перед задиристыми пацанами «в детстве» она не пасовала. А сейчас, кто её тронет? Живёт бабушка, правда, отдельно, около школы, но в гости приходит, чуть ли не каждый день, возится с малышами, сказки им рассказывает и тоже грозится «русбою» научить, когда чуть подрастут. И ведь, научит! Потому, что до ста лет жить собирается. Это по земному счёту. И, глядя на неё, почему-то верится! А мамин папа погиб при посадке, у него сердце было плохое, врачи даже не хотели его в полёт пускать, но он упросил. А при посадке были «перегрузки» он и умер. И похоронен он на первом кладбище здесь, на Кларке. Нужно будет нарвать земных цветов, тут их много выросло, и положить на могилу. Так они с мамой, папой и бабушкой делали, всегда, когда на Кларк приезжали «в годовщину». «Зачем это ему нужно? Он ведь мёртвый, ему ничего не нужно!» - спросила как-то ещё маленькая, несмышлёная Тамара. «Это нужно не ему, это нужно тебе!» - ответила мать. «А зачем?» «А вот когда поймёшь, «зачем», то и станешь взрослой!» Кажется, Тамара начала это понимать, неужели она взрослой становится? А мама с папой познакомились ещё в полёте. Каюты у них были рядом, когда родители с Тамарой приезжали на Кларк и посещали корабль, мама всегда их показывала, хотя в них только голые стены остались. Так вот, они подружились, хотя не сразу научились друг друга понимать, мама была «русской», а папа «наполовину австралиец, наполовину канадец». Как поняла Татьяна, это значило, что на Земле они жили на разных островах, очень далеко друг от друга, на лодке не доплыть. Но мама учила в школе английский язык, (Англия, это ещё один остров такой) поэтому всё же понемногу начала понимать, что тараторил улыбчивый парень. Они вместе ходили на обзорную палубу, «австралиец» показывал девочке Марс, потом какой-то крупный астероид, около которого пролетал «Артур Кларк». А потом, пока они летели к Юпитеру, дети каждый день встречались в «спортивном зале» и в комнате компьютерных игр. Что это за зал, Тамара так и не поняла. Точнее поняла, конечно, она не поняла только зачем нужно по часу ворочать тяжести или танцевать до седьмого пота, хотя без этого вполне можно было обойтись. А игры на компе ей и другим детям бабушка показывала, но играть разрешала только по очереди и по несколько минут после занятий. И только тем, кто хорошо учится. А больше было нельзя, в колонии осталось только два исправных компьютера: в школе и у совета. И если школьный сломается, то фильмы о Земле уже не посмотришь. Тропинка меж тем вывела Тамару на запущенное кукурузное поле. За ним уже виднелась серая туша «Артура Кларка». Родители рассказывали, что космический корабль приземлился каким-то чудом, поскольку садиться на планеты вообще был не приспособлен. Но у капитана не было другого выхода, помощи ждать было не от кого: полосатый газовый гигант, которого сначала приняли за Сатурн, поскольку он тоже был опоясан системой колец, оказался вовсе не Сатурном. За что и получил название Обманщик. Несколько месяцев «Артур Кларк» блуждал в системе «Обманщика». Оказалось, что гигант находится в «зоне жизни» своего светила, имеет несколько спутников, среди которых нашлась и землеподобная планета, почти полностью покрытая океаном, с атмосферой богатой кислородом, одна её сторона, испещрённая островами, была подобно Луне, постоянно обращена к своему партнёру. Основной причиной вынудившей капитана Витторио идти на посадку, оказалось исчерпание рабочего тела: лайнер не мог заправиться у любой болтающейся в космосе ледышки, а только от специального заправщика. Кроме того, запасы воздуха на борту подходили к концу. Конечно, в школе рассказывали всё подробнее, но многое оставалось девушке неясным: что такое, например, «ре-ге-не-ра-ция» и почему она испортилась? Так вот, хотя капитан мог принять решение о посадке и сам, но он предпочёл обсудить этот вопрос с измученными неизвестностью пассажирами и экипажем. Предстояло выбрать между обязательной и близкой смертью от удушья на орбите и возможной смертью при посадке на неведомый спутник Обманщика. Или смертью после посадки, если планета окажется враждебной человеку. Подавляющее большинство выбрало посадку, никто не хотел верить, что Надежда, как назвали свою будущую возможную родину, тоже обманет ожидания потерявшихся в космосе людей. Десять земных дней лайнер вращался на низкой орбите, капитан и нашедшиеся среди пассажиров более-менее квалифицированные специалисты пытались выбрать лучшее место для посадки и заодно определить, что ждёт людей при её благополучном исходе. В конце концов, выбрали группу островов в районе экватора, богатых растительностью, на стороне обращённой к Обманщику. С орбиты разглядели, что у планеты есть и животный мир, а в её океане имеется жизнь. Итак, решение было принято, капитан рассчитал траекторию спуска, обратился по громкой связи к людям с просьбой прочитать известные им молитвы и зафиксироваться ремнями на своих ложах пассажирам и в своих ложементах команде. И «Артур Кларк» начал торможение. Компьютер лайнера просчитал вероятность удачной посадки и оценил её в 5%, но капитан никому об этом не рассказал. Пусть люди верят в лучшее. При соприкосновении с плотными слоями атмосферы, гигантское, неповоротливое судно начало баллистическое торможение и на пассажиров навалились перегрузки. Корабль быстро потерял внешние антенны и почти ослеп, только расположенные под обшивкой носовой и хвостовой локаторы позволял капитану ориентироваться в пространстве. Точно по графику капитан Витторио включил носовые дюзы, однако двигатель вскоре засбоил и вышел из строя. Он не был предназначен работать в атмосфере и это просто чудо, что он хоть как-то сумел запуститься. Но одного этого чуда было не достаточно. Капитан попытался стабилизировать, теперь уже не снижение, а беспорядочное падение судна маневровыми двигателями и это ему почти удалось. Прекратилось вращение, «Артур Кларк» летел теперь вперёд более тяжёлой кормой. Ощутимо поднялась температура, внешняя обшивка теряла прочность и ещё немного и начала бы плавиться. Корпус лайнера стонал и сотрясался. У нескольких пассажиров сорвались ремни, и несчастных швыряло по каютам от стенки к стенке. Капитан воззвал к Деве Марии и Двенадцати Апостолам и дал команду на запуск основного двигателя. Двигатель не запустился. «Перегрев двигателя» меланхолично сообщил компьютер. «Знаю, что перегрев, порка мадонна!» - заорал капитан и повторил попытку, блокировав капитанским кодом автоматику. Со второй попытки заработало три кормовых двигателя из четырёх. Перегрузки увеличились, но и скорость стала падать быстрее. Уже не так пронзительно завывали за бортом огненные вихри, стремящиеся сорвать обшивку и пройтись всё сжигающим смерчем по внутренностям неповоротливого планетолёта. На экране локатора почти ничего не было видно, и капитан рискнул выключить на несколько секунд двигатели, чтобы оценить расстояние до поверхности. Интуиция подсказала ему, что до неё недалеко. Вовремя! Кто знает, что бы произошло, если бы разваливающийся гигант воткнулся в поверхность океана с работающими дюзами. Наверно, его бы разнесло вдребезги. Но, благодаря своевременным действиям капитана судьба отнеслась к «Артуру Кларку» сравнительно милостиво. Уже позже, когда капитан пытался смоделировать падение на компе, у него постоянно не сходились концы с концами. По расчётам работа двигателей на всей траектории спуска, как это зафиксировал компьютер, плюс торможение атмосферы не смогли бы затормозить такую кучу металла до приемлемой скорости посадки. Учитывая, что, в аэродинамическом смысле корпус «Кларка» был не лучше, чем утюг, то он должен был или сгореть, или соприкоснуться с поверхностью на скорости не менее полукилометра в секунду, в самом лучшем случае, и вдобавок под углом около 20 градусов. Лайнер же, вопреки всем расчётам, почти что, скользнул по водной поверхности, как заходящий на посадку гидросамолёт и, зарываясь тяжёлой кормой, в клубах пара, теряя с грохотом полопавшиеся дюзы, несколько секунд пропахивал поверхность океана. Затем его развернуло, заскрежетал песок под корпусом, и останки гордого корабля вынесло по широкой дуге на низкий берег острова. Дисплеи в ходовой рубке погасли, по всему судно загорелось аварийное освещение, где-то свистел пар и лилась вода. «Посадка произведена! Проверить реактор на утечку!» - объявил по трансляции капитан и обвис в своём ложементе. Когда в рубку пришли и обнаружили его без сознания, то оказалось, что его шевелюра, совершенно белая. Хотя некоторые и утверждали, что поседел он уже давно, но просто носил постоянно фуражку, легенда распространилась и люди, вполне справедливо, впрочем, стали видеть в капитане Витторио своего спасителя. А потом единогласно избрали руководителем колонии.
__________________
Mess with the best, die like a rest. |
#30
|
||||
|
||||
Тамаре иногда снилось, как объятый пламенем корабль рушится с небес, плюхается в воду, взрывая гигантские волны, вылетает на берег и, наконец, замирает в клубах пара. Как выбивают, чуть было не сгоревшие заживо люди, оплавившийся вспомогательный люк, - вон он люк, уже его видно – выходят, озираясь, на почву неведомой планеты. И среди них её родители.
Впрочем, они вышли только через несколько земных дней, а дети ещё позже. Врачи, которых на судне оказалось пять человек, - четыре члена экипажа и один турист - оказывали помощь пострадавшим, а так или иначе пострадали все. А пятнадцать человек погибло, семь членов экипажа, рабочие места которых находились в корме и восемь пассажиров, среди них и тамарин дедушка. Вот, кстати и старое кладбище, тут они лежат. С самого края дедушкина могила, на плоском камне выбит крест, под ним надпись «Фролов Владимир Иванович» и даты жизни. Цифры совершенно не понятно, что значат, но это и не важно. «Вот тебе, дедушка, подарок от внучки, которую ты никогда не видел» - подумала Тамара. Положила на плиту букетик местных и земных цветов и, постояв с минуту, как это делали мать и бабушка, направилась к запретному люку «Кларка». Над девушкой навис покрытый узорами побежалости корпус поверженного, но не сдавшегося судна. Его окружал вал земли, вздыбленной при аварийной посадке. Он давно уже зарос травой, цветы с Земли и местные покрывали его, как могильный холмик, но гораздо более высокий. «Могила корабля» - подумала Тамара. Но, это было не совсем верно: корабль ещё не умер, в нём была энергия, можно было даже включить свет, и тогда загорались редкие, оставленные добытчиками осветительные панели. Колонисты хотели сначала демонтировать все, но потом выяснилось, что на Надежде почти никогда не бывает полной темноты. Тёмные Ночи наступают редко, и надобности в электрическом освещении почти не бывает. Электричество нужно только для школьного компа, изредка включавшихся медицинских приборов, да и заседания совета традиционно происходят при свете панелей, снятых с Кларка. Но, внутрь корабля ей идти пока рано. Не терпится посмотреть, что там намародёрил Питер. Тамара отправилась вдоль вала к искорёженным остаткам кормы. Где-то тут должно быть засохшее дерево с дуплом. Вот, кажется и оно. Питер наверно спутал, оно вовсе не засохшее, вон и листья, просто болело, а теперь после дождей снова в рост пошло. Спугнув несколько мелких леталок, которые собирали со ствола насекомых, (на Надежде летучих насекомых не было, как это они на Земле летают?) маленькая охотница ловко подскочила. Затем, ухватилась за ветку, подтянулась и увидела заткнутое пучком высохшей травы дупло. Расшвыряв траву, Тамара засунула руку в тайник, нащупала приличных размеров свёрток из лоскута теплоизоляционной ткани и, прижав его к груди, спрыгнула на землю. Что тут у нас Питер насобирал? В свёртке оказались, во-первых, - Ура! – три заготовки для ножей, две мелковатые, а одна как раз Тамаре по руке. А из двух других можно сделать детские ножики для близнецов! Несколько совершенно непонятных предметов, плоская бутылка с коричневой жидкостью и надписью «Brandy» и цилиндрик, похожий на мамину зажигалку, только зелёный, а не голубой. Через мутные стенки было видно, что в нём плещется какая-то прозрачная жидкость. Наверно, это как раз полная зажигалка. Тамара повертела её в руках, нажала на клапан, зажигалка щёлкнула, зашипела, но больше ничего не случилось. Домашний её двойник не шипел. Девушка нажала ещё раз, щелчок, и на торце возник почти не видимый при солнечном свете огонёк. Вот, оказывается, как! Внутри, это, наверно эфир от эфирных орешков, и колоть их не нужно. Нажал, и сразу огонь! Молодцы предки! Отпустив клапан, исследовательница погасила огонёк и сунула зажигалку в сумку. Эти две чёрные, продолговатые штуковины, наверно радио. Она видела похожие в фильме: сюда нажимали, а потом говорили. И слышно было далеко, но только в такую же рацию. Тамара понажимала большую кнопку, но без толку, ничего не произошло. Отложив радиостанцию, она занялась бутылкой. Интересно бы попробовать, что пили предки, вкуснота, наверно, неописуемая! Но, Питер обидится, поэтому подождём, когда он приедет. Во многих фильмах, которые иногда показывали по компу, какие-то люди стреляли из длинных палок, - «ружей», во! – друг в друга и в разных животных. Так эти люди на привалах постоянно пили этот «Brandy». А ещё они ездили на животных, только других, и звери их не боялись, а позволяли на себя садиться. Как вообще можно стрелять в других людей? Хотя, если они очень плохие? На уроках истории колонии им рассказывали, что когда они только обосновались на Надежде, какие-то люди из экипажа и пассажиров хотели «захватить власть», и заставить всех на себя работать, потому, что они сильные. Но капитан Витторио застрелил двоих из пистолета, а других побили палками колонисты. Те попросили прощения, и больше никто не бунтовал. А пистолет теперь хранился у отца, потому, что капитан уже старый, а отец его заместитель. Тамара видела, где он прячет это оружие и однажды, когда никого не было дома, достала его и разглядела поближе. Тяжёлая железная штучка, но как он убивает, непонятно. И в фильмах тоже не понятно. Его направляют на человека, нажимают на крючок. Ба-бах! И человек падает мёртвый. Но в колонии с тех пор никого не убивали, и пистолет был просто «символом власти», как говорил отец. Наверно, его выберут капитаном, когда старик Витторио умрёт. Правда, в колонии всегда хватало споров, кому какую работу делать, кому, сколько и чего получать в лавке. Но, на это был совет, а мелочи решал капитан или его заместитель. И дети часто дрались, не без этого. Катрин, полная и симпатичная девчонка, одногодка Тамары, жутко завидовала охотнице, но и побаивалась, поэтому в лицо ничего не говорила, а зато подзуживала подружек и обзывала за глаза «пацаном с …» - фу, даже повторить неудобно! А ещё она подговорила своего «жениха» Роберта побить Тамару. Катрин вообще без зазренья совести помыкала этим крупным, но глуповатым парнем. Тот подстерёг Тамару, когда она возвращалась с охоты, и напал сзади. Девушка вовремя услышала шум за спиной, наклонившись, ушла от захвата за шею, быстро развернулась на одной ноге, а другой несильно ударила в мягкий живот застывшего от такой неожиданности парня. Вообще-то нога удачно шла немного ниже, но Тамара пожалела рохлю. Нападающий взвыл, ухватился за живот и скрючился от боли. Девушка обошла его сзади и тычком ладони в спину послала незадачливого противника в дорожную пыль. Пока он стонал и ругался то по-английски, то по-французски, не очень понятно, но красиво, а потом, когда боль утихла, стал приводить одежду в порядок, Тамара сидела на удачно случившемся рядом с полем брани пеньке и задумчиво чистила тряпочкой свой и без того чистый «детский» ножик. Когда ругательства со стороны поверженного прекратились, она спросила: - Катрин? - Да. - А зачем? Завидует? - Она говорит, это потому, что у тебя отец заместитель капитана. - Разве отец за меня охотится? - Ну-у, нет, конечно! Но, всё равно... - Понятно. И не стыдно тебе, Робби, держаться за юбку этой неумехи?
__________________
Mess with the best, die like a rest. |