08 Apr 2017

     Надежда Плевицая, прошла путь от простой деревенской девочки до любимой певицы императора и трагически завершила его в эмиграции...
 

Надежда Плевицкая

 
     Воспоминания о своей жизни певица написала в эмиграции. Думаю, не столько написала, сколько надиктовала стенографистке или литературному секретарю - с письменной речью у Надежды Васильевны было до конца жизни не блестяще. Но запись получилась удачной - с сохранением живой и образной крестьянской речи, с фиксированием множества впечатлений и бытовых подробностей и даже с интересным сюжетом, достойным женских романов. Изначально они были изданы в Берлине: в 1925 году "Дежкин карагод" с предисловием А. Ремизова и в  1930 - продолжение "С песней по жизни". Тираж был небольшой, рассчитанный на русское эмигрантское сообщество.
     В 1993 году мемуары Плевицкой были переизданы в Москве благодаря энтузиазму родственницы певицы писательницы Ирины Ракши, выступившей составителем и издателем сборника; в 1994 они выходили еще и в Санкт-Петербурге и в 2011 в Москве. Так что, у современного читателя есть возможность с ними ознакомиться. Хотя и берлинское издание можно найти в крупных библиотеках, например, в РГБ.
     Родилась Надежда Плевицкая (урожденная Винникова) в селе Винниково под Курском в 1884 году, так что ее "сознательное детство" пришлось на последнее десятилетие 19 века, а юность - на начало 20-го. Ее отцом был "николаевский солдат", то есть, человек, чья солдатская служба пришлась на годы царствования Николая I, когда в армии служили долго, в среднем около 25 лет. Отец Надежды прослужил "всего" 18 лет. И вернулся полуслепым инвалидом...

Прослужил восемнадцать  лет, а шесть лет ему подарили за его честную и беспорочную кавалерскую службу.

     Был он стрелком, да на ученье порохом засорил глаза. И как я помню его, всегда страдал он глазами, а под конец совсем плохо стал видеть. В селе все его звали — Солдат.
     Долгими  зимними   вечерами,  когда  прялки  сестер тихо гудут, приходили к нам посидеть, покалякать почтенные господа мужики: да и к кому же пойти, как не к солдату бывалому?

     В семье было 12 детей, но из-за высокой детской смертности, наблюдавшейся в 19 веке и в России, и в других странах, осталось только пятеро:

     Семеро было нас: отец, мать, брат, да четыре сестры. Всех детей у родителей было двенадцать, я родилась двенадцатой  и последней,  а осталось  нас пятеро,  прочие волею Божьею померли.

     Казалось бы, многодетная крестьянская семья, отец - почти слепой инвалид, да и немолоды родители... Но жили Винниковы "крепко" - хозяйство было налаженым, а семья работящей. Корова, овцы, свиньи, гуси, куры, огород, пашня... В погребе и амбарах с запасами полное изобилие... Хотя сама Плевицкая называла свою семью небогатой.

...На Покрова  у крестьянина  всего полная чаша. Всё собрано, заготовлено, полны закрома зерна. О богатых и говорить нечего, но даже и у таких небогатых, как мы, к Покрову всего вдоволь.

     У моего отца было семь десятин пахоты. На семью в семь человек — это немного, но родители мои были хозяева крепкие, и при хорошем урожае и у нас были достатки. Бывало, зайдешь в амбар: закрома полны, пшено, крупы, на балках висят копчёные гуси, окорока, в бочках солонина и сало. А в погребе — кадки капусты, огурцов, яблок, груш. Спокойна душа хозяйская, все тяжким трудом приобретено, зато благодать, зимой семья благоденствует.

     Мать усердно гоняла нас в лес: дикие яблоки для сушки возами возились, мешками таскали орехи, которые припрятывались до Рождества. Было и у нас изобилие.

     Еще мать любила рыбалку, рыбы ловила много, сетью. Надежда должна была ей помогать, хотя возня с сетью в воде девочке совсем не нравилась. Любая другая работа - но только не рыбалка... Но мать ее не спрашивала - рыба в хозяйстве нужна, значит вопрос с ловлей рыбы не обсуждается. И связки соленой рыбы вскоре добавлялись к прочим запасам.
 

Надежда Плевицкая
Надежда Плевицкая

 
     Однажды, когда старшие были на работе в поле, Надежда - Дежка, как звали ее дома - позвала к себе подружку Машку, а та нанесла хозяйству большой урон:

     Когда пришла пора обедать, спустились мы в погреб за квасом. Погреб — чего только там нет: бочка молодого квасу, большие горшки с творогом, маслом, сметаной — все собрано за Петров пост, когда скоромного  не едят. А на полке выстроилось много кувшинов свежего молока: мать, за три дня до Петра, заготовляла молоко для раздачи бескоровным крестьянам, чтобы и они могли разговеться на праздник. И вдруг шкодливая Машутка, нечаянно толкни полку и в единый миг кубганы с молоком полетели на пол… Пропало всё добро, которое было приготовлено для благой цели: Машка оставила бедняков без молока.

     Мать, вернувшись, решила наказать Дежку за хулиганство, но узнав правду, устыдилась того, что успела наподдать дочери за чужую вину... Да и пожалела ее.

     Мать тут же рассыпалась в милостях: обещала мне купить палевое пальто, шагреневые, со скрипом, полусапожки, назавтра взять с собой в Коренную Пустынь на богомолье, сшить казинетовый  тулупчик, а на зиму пустить меня в школу.

     Первый раз была мать со мной так гневна и в первый раз я была так счастлива: «Буду, слава Те, Господи, в школе».

     Школа была заветной мечтой для девочки. В принципе, школа, хотя бы начальная, была доступна для крестьянских детей, но родители не всегда считали, что в долгой учебе есть необходимость. (Лев Кассиль, книгу которого мы вспоминали недавно, рассказывал, что среди его одноклассников по гимназии было немало крестьянских детей, но это были дети из зажиточных семей, желавших жить по-новому).
В семье Винниковых, по словам певицы, грамотными были все, кроме матери. А та полагала, что младшенькой образованность ни к чему, пожалеть бы надо девочку, не перегружать. У старших дочек была даже грифельная доска с мелом, чтобы упражняться в письме. Дежка порой таскала ее у сестер, чтобы рисать барынь и собачек... Но ей хотелось знать грамоту! А мать говорила: "Зачем тебе грамота? За лавочника что ли замуж выйти да в лавке сидеть?"
     Впрочем, для детей мать ничего не жалела и старалась всегда привезти им гостинчик, что-нибудь вкусное, отличное от привычной домашней еды... И отдать младшую в школу мать тоже в конце концов согласилась.

     Она надорвалась бы, лишь было бы хорошо её детям. Бывало,  придет  из города  усталая, измученная,  а с сияющим лицом бережно достаёт виноград, купленный на работные гроши, и нас всех оделит. А мы знаем, что она не побаловала себя даже одним зёрнышком-виноградиной. Наша милая мать.

 
Мама Надежды Плевицкой с дочерью Машей и внуками

 
     Вообще, мать была женщиной энергичной и если считала что-то важным, не знала преград... Когда она, совсем-совсем юная, только обвенчалась с мужем, а его "забрили в солдаты", мать смело отправилась в Крым, где муж служил. Для неграмотной деревенской девочки это стало настоящим приключением - на волах добраться из Курской губернии до Одессы, потом пароходом в Крым и там разыскать мужа в военной части и обосноваться рядом с ним! Не раз она рассказывала детям о своем непростом путешествии.

     Изба Винниковых, была пусть и тесноватой для большой семьи, но ухоженной, чисто выбеленой, украшенной домашним рукоделием. Главной рукодельницей в семье была сестра Надежды Маша. Плевицкая вспоминала:

     Сестра Маша на три года старше меня. Сидит Маша в тени и вышивает на пяльцах. Она у нас немного хромая, а потому её мало тревожат: она всего больше занимается рукодельем.

 
Сестра Надежды Плевицкой - Маша

 
     Труд в селе вообще был "делом чести и долести":

     Любят крестьянские девушки жнитву. В такое время  всё село на поле: есть где показаться работушкой друг перед другом. И как не показаться, когда рядом, на загоне, работа- ют женихи да будущие свекрови — не ударить же лицом в грязь. Работящая девка — сокровище в доме.

     Всегда я завидовала  старшим  сестрам  — они большие, и чтобы показаться,  что и я не маленькая, старалась подымать меры с зерном или картошкой, да за это получала лишь подзатыльники — надорвешься, мол. Я обижалась, но тринадцати  лет поднимала  мешки в пять пудов. Тогда разве знала я, что буду петь, а готовилась быть «сокровищем в доме».

     Я подсматривала, как сестры на ночь мажут сливками лицо от загара и делала то же; ещё таскала я у них помаду и репейное масло, которым они душили волосы, за что также награждали меня подзатыльником.

     Словом, мешали мне всячески стать большой.

     В детской жизни Надежды в родном доме было много радостей и праздников. И воспоминания у нее остались светлые:

     Утро радостное. На переборке, над кроватью, весело бегали солнечные зайцы. В избе пахло блинами.

     С нетерпением ожидала я Покрова: первое — в школу пойду, а второе — предстояла на Покров свадьба Афоняки, старшего сына Потапа Антоныча. Все говорили, что свадьба должна быть богатая: Афоняка в городе жил, а вернулся домой хорошо одетым, с деньгой.
     Висит на шесте моё розовое платье, передник с петухами и шагреневые полусапожки, что за «шишку» я получила. Уж не раз я в них щеголяла. Сегодня, для мягкости, полусапожки мои смазаны салом.

     И  вот  я  нарядно  одета,  в  моей  косичке  красуется лента, которую мне подарила дьяконова дочь, Наталья Ивановна, за то, что я носила продавать её стряпни пирожки на станцию железной дороги: два месяца назад провели в трех верстах от нашего села чугунку. И на удивление всему селу прогремел, дыша огнем, поезд.

     Тут-то Наталья Ивановна и порешила кормить путешественников теплыми пирожками. А кто же, как не Дёжка, поспеет к поезду, пока пирожки не остыли.

     Но вскоре боевой характер позвал девочку вдаль от дома...

     Какой же была жизнь будущей знаменитой певицы на рубеже 19 и 20 веков в Российской империи?
 

Надежда Плевицкая с племянницей и сёстрами

 
     Надежеде исполнилось 13 лет, когда в ее жизни начались перемены... Плевицкая рассказывала:

     Четыре года так быстро пролетели, что не успела оглянуться, а мне уже тринадцать лет. Давно висит в избе на стенке, в рамке под стеклом, мой похвальный лист об окончании трехлетнего сельского училища. Много радости доставила эта бумажка моим родителям и нам всем.

     Я теперь вспоминаю, что на второй год моего учения был в Курске голод и мы, младшие, получали продовольствие в школе. Помню, что питали нас сытно: почасту давали кулеш с салом да кашу гречневую. Мы были посчастливее наших родителей: дома у нас этой роскоши, по милости неурожая, не водилось.

responsive

     Однако, как бы сложно ни складывалась жизнь в неурожайные годы, девочкам в подростковом возрасте следовало думать о вечном - о приданом, его начинали собирать заранее, за годы до возможной свадьбы...
  

     Помню, что всё то лето я часто ходила на «подёнку», зарабатывать деньги на наряды. Работала наравне со всеми.  Моё желание попасть в хор и петь на клиросе не исполнилось: в хору пели только мальчики.
     А мысль уйти в монастырь не покидала меня, хотя и не мешала мне быть первой среди подраставших  игрух и плясух. Даже мать, сама любившая попеть поплясать, иногда говаривала:

     — Да уймись ты, угомону на тебя нет. Вас с Якушкой женить, вот бы пара была.

     Якушка был первым баламутом на селе, но мысль о браке с ним Надежду не прельщала. Да и вообще мысль о браке затмевалась мечтами о монастыре, где она сможет петь в хоре монахинь во время церковной службы. Это казалось Надежде настояшим счастьем. Но близкие видели ее будущее другим. Мать упорно готовила Дежке приданое, набивая подушки гусиным пухом...

     Семнадцатое сентября, день моего рождения и ангела. Мать по обычаю спекла пирог с кашей, меня тянули за уши — чтобы больше росла, а именинный пирог сломили на моей голове. Приходили меня поздравлять тётки, дядья, и шутили, что вот я и невеста.

     Мать хвалилась, что на палатях, где лежат подушки и попоны — приданое старшим сестрам, — приготовлено  и мое приданое: десять попон, покрывало,— всё сделано из своей волны:

     — Шесть подушек Дежке отложила, она ведь гусей-то стерегла больше всех.

     Эти именины запомнились Надежеде тем, что отец начал прихварывать... Мать принялась его лечить - отварами трав, припарками... Отцу стало лучше, но вскоре он поехал на мельницу с зерном, сильно простудился в поездке и слег...
 

Храм Троицкого женского монастыря
 

 

     На третьи  сутки, в ночь, у нас поднялась  суматоха. Меня разбудил плач сестёр. Со сна я не могла понять, что происходит, и вот очнулась и увидела сестёр, брата и мать, стоящую над отцом, со свечою в руке. Отец, слабея, благословлял  всех. Меня он благословил последней. Глаза его были мутны, он еле шевелил запеклыми от жара губами. Немного тяжелых вздохов, которых я никогда не забуду, — и отца не стало…
     Горе наше, горе… Мать убивалась. Помню, как причитывала она, обнимая гроб, обливая его слезами. Я от потрясения  занемогла, а когда встала с постели, точно выросла лет на пять. Улетела веселость моя. Я притихла.
     Отца похоронили, минуло мало дней, как стала я просить мать отвезти меня в монастырь. Мать не возражала. И я помню ее слова: «Видно, уж Господь Бог направил Дёжку на путь праведный, истинный».

     Отвезла  меня  мать  в Девичий  монастырь  и отдала под заботливую руку тех старушек монахинь...

     Однако, полностью отрешиться от мира в монастыре Надежда не смогла... Житейское не отпускало.

     Старшая, матушка Милетина, уже сорок лет была монастыркой,  а мать Конкордия  — свыше двадцати. Тяжелым трудом они сколотили себе крошечные сбережения и выстроили келью в четыре покоя: монахини живут здесь на свои средства, это не общежительный монастырь, все работают сами для себя, и каждая по своим способностям имеет достатки: только уж очень престарелые живут на счет монастырский.  Мне средства к жизни доставляли из дому.

     Чтобы постричься в монахини, нужно прожить в монастыре не меньше трех лет, неся послушание, а потом сделать вклад в триста рублей. Тогда одевали в чёрную одежду и свершали постриг в монашеский чин. (...)

     Троицкий  монастырь,  куда меня привезли,  в городе Курске, на Сергиевской улице. Тут же базар, трактиры, торговая суета. В базарное время и за высокие стены долетает уличный гул и гам.
     А в стенах обители разлита благостная тишина. Проходят, как черные тени, монахини. Неугасимая лампада мерцает в правом крыле нижнего храма, в часовне. Там, у аналоя, день и ночь дежурная монахиня читает псалтырь, там неустанна молитва к Престолу Господню об упокоении усопших. Тоскуя по отцу, я часто забегала в часовню ставить заупокойные свечи.

     — Иде же праведние упокояются, — молилась я.

     Ведь молиться за упокой его душеньки и отпросилась я в монастырь…

     Несколько лет прожила Надежда в монастыре, и монастырская певческая школа пошла ей на пользу. Позже ее голос назовут меццо-сопрано.
На шестнадцатом году жизни Надежду отпустили в город - продать на Пасхальной ярмарке монастырские рукоделия и писанки, да и с сестрой Дуняшей, служившей в городе в красильне, повидаться. Дуняша шиканула на свой заработок - покатала сестру на карусели, сводила в зверинец, цирк, показала ей панораму, демонстрирующую военные сцены... И наконец сестры попали в балаган, где шли ярмарочные представления...
     Надежда восхитилась увиденным и поняла, что ее счастье совсем не в монастыре!

     Купили билеты, сели на скамьи. Сначала вышел хор бояр, пели да танцевали. За ним выскочила та девочка в красном платьице. Она быстро бегала по проволоке, вертелась.
     «Так кувыркаться и я бы, пожалуй, могла, учёба только нужна», — думала я, не отрывая взгляда от акробатки. Смешил ещё клоун, потом вышел хохол со скляницей горилки в руке, запел: «Кумочки-голубочки, здоровеньки булы». Публика покатывалась со смеху. И правда, был он потешный. А тут вылетела на сером коне наездница, ловкая, быстрая. «Хоть и грешно такой голой при народе на коне прыгать, — думала я — а так я тоже могла бы...»
     И порешила я разом: «Уйду в балаган и стану акробаткой». Когда мы вышли на площадь, я тотчас же сказала сестре, что хочу стать акробаткой. Дуняша приказала, чтобы я не молола вздору.

     В номерах, как видно, жили артисты. Бегали неопрятные детишки директора и клоуна. Пахло керосином и колбасой с чесноком. Лёля указала мне комнату; сказав, что тут живёт она со старшей сестрой и если я приду в балаган, то тоже буду жить с ними.
     Когда пришла я туда, балаганный директор дрессировал лошадей. Сердце стучало, едва сумела я пролепетать мою просьбу. А директор, к моему удивлению, сразу же согласился принять  меня, хотя бы сейчас. Он даже не спросил о родителях, откуда я взялась вообще. За руку он подвел меня к вчерашней красной девочке, которая оказалась его дочерью. Тут же был и клоун, и его жена-наездница. Сегодня она не выглядела так красиво, как вчера верхом на коне. А девочку звали Лёля. Она повела меня на квартиру, в номера, которые были против балагана.
     Ночевала я у сестры. Всю ночь виделись мне красная девочка и наездница на сером коне. Я представляла себя на их месте и всю ночь горела от моих мыслей пойти завтра к директору балагана и проситься в его театр. Наутро я так и сделала.

     Судьба Дежки была решена... В монастырь она уже не вернулась.
 

Надежда Плевицкая

 

     Странная тоска сжала мне сердце, когда в этой чужой комнате примеряла  я голубой, весь в блестках, наряд. Ещё вчера и не думала, что уйду от сестры, не сказав никому, куда иду и зачем. И что подумают мои старушки монахини? А мамочка? И думать не хочу, так мне страшно…

     Огни, яркие уборы, музыка, гул толпы, я рассеялась в цирке, но спалось мне у Лели плохо. А утром после чая велели мне надеваться и идти в театр, где ждал нас фотограф. Среди цирковой труппы я стояла в боярском костюме. Дорого бы я дала, чтобы взглянуть теперь на этот портрет.

     Как ни странно портрет юной Надежды Винниковой в боярском костюме много лет спустя нашелся. Его в 1970 году включил в свою книгу "Звезды русской эстрады" писатель И.В. Нестьев, а сейчас эта фотография довольно известна...

     Конечно, "поступить в артистки" Дежке удалось не сразу - ее хватились, принялись искать... Мать, со слезами заявившись в труппу, увезла ее домой. Но свой выбор девушка уже сделала. Оставалось дождаться другого подходящего случая...

 
Слушайте песни, в исполнении Надежды Плевицкой:
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
   
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая
 
Надежда Плевицкая

  

  
Источник:
http:// eho-2013.livejournal.com/991808.html
http:// eho-2013.livejournal.com/993206.html

Опубликовано на Шансон - Портале:
9 апреля 2017 года.
 


«Шансон - Портал» основан 3 сентября 2000 года.
Свои замечания и предложения направляйте администратору «Шансон - Портала» на e-mail:
Мнение авторов публикаций может не совпадать с мнением создателей наших сайтов. При использовании текстовых, звуковых,
фото и видео материалов «Шансон - Портала» - гиперссылка на www.shanson.org обязательна.
© 2000 - 2024 www.shanson.org «Шансон - Портал»

QR code

Designed by Shanson Portal
rss