"БУБЛИЧКИ"

[haim1961]

Людмила ВАЙНЕР (Чикаго)

"БУБЛИЧКИ"

Варшава, 1927 год. Столица польского, наконец самостоятельного, государства жила насыщенной театральной жизнью. В декабре ее многочисленные кабаре и кафе-театрики готовились к предстоящим праздникам, а наилучшими, самыми "острыми" и богатыми на выдумку среди кабаре считались "Кви-про-кво" и "Морское око", где в песнях и сценках всегда присутствовала "самая свежая" политическая сатира, где можно было увидеть и танец апашей, и сентиментальное танго, и длинноногих, совсем "американских" девушек: а то, что кабаре было несколько, только добавляло всему соревновательный дух. И так случилось, что в это самое время занесло из Советской России, из "разгара НЭПа", широко распевавшуюся там песенку "Бублички". Напомнить ее?

Ночь приближается,
Фонарь качается,
Все погружается
В ночную тьму...

С немного жалостным, немного залихватским припевом:

Купите бублички, горячи бублички,
Гоните рублички, народ живой!
И в ночь ненастную меня, несчастную
Торговку частную, ты пожалей!

Ганка Ордон поет "Бублички"

Первыми о песенке узнали в "Морском оке", и поэт-сочинитель Анджей Власт быстренько перевел ее на польский, после чего "Бублички" были введены в новую программу. Эту же идею подхватил и Юлиан Тувим, молодой острослов и уже известный поэт, сотрудничавший тогда с кабаре "Кви-про-кво": он сделал свой перевод песенки, и вскоре многочисленные и нетерпеливые зрители декабрьского праздничного представления увидели, как поднимается занавес, а за ним - бедные домишки и фонарь, и на сцену вышла любимица Варшавы Ганка Ордон - в косыночке, сарафане и с бубликами (почему-то в ведерке). Она начала петь, подошла к ближайшей ложе, где сидел театральный завсегдатай, хватский полковник Венява, и протянула ему бублик, который тот с удовольствием (и с хрустом) начал есть. В зале раздался смех и аплодисменты, а громче всех бил в ладони какой-то господин из ложи напротив.

- Знаешь, кто это такой? - обратился Тувим к сидящему рядом директору театра Северину Майде.

- Понятия не имею!

В.А.Антонов-
Овсеенко
(1917 г.)

- Это же советский посол, его фамилия "Овсеенко", мне его как-то показывали в ресторане "Бристоля". Эх, давай устроим большевику развлеченьице!

С этими словами Тувим быстро удалился за кулисы, достал свой непременный черный блокнот и стал в нем что-то быстро писать, а после вызвал театрального служителя и попросил его сейчас же отправиться на угол Белянской, там всегда стоит уличный продавец газированной воды и лимонада, у которого должны быть и семечки. Нужно купить семечек, и побольше, и тотчас принести сюда. Тувим с усмешкой обратился к директору:

- Я вижу, "Бублички" понравились. У вас не будет возражений, если мы повторим их во втором отделении?

- Но пан Юлиан, мы никогда этого не делали. И пани Ганка не станет повторять!

- Об этом не волнуйтесь. Я ей дам "второй вариант", и на этот раз она споет не для полковника Венявы, а специально для советского дипломата.

- С этими словами Тувим сунул директору блокнот со своим новым текстом и Майде стал читать, еле сдерживая смех.

- Так решено?

- Решено!

Фридерик Яроши.
Шарж Ежи Зарубы.

И вот, в начале второго отделения на сцену вышел элегантный, как всегда, конферансье Фридерик Яроши и объявил:

- А теперь, господа (Яроши произносил свое "проше паньства" с легким иностранным акцентом) вы увидите нашу несравненную Ганку в новом репертуаре!

Поднялся занавес, и удивленные зрители снова увидели домишки и фонарь из первого отделения, - не ошибка ли это? Но нет, оркестр начал играть знакомую мелодию "Бубличков" и на сцене появилась Ганка. Она медленно подошла к ложе, где сидел советский дипломат, и, обращаясь к нему, начала петь:

Купите семечки, товарищ, семечки,
За три копеечки, хорош товар!

Ганка протянула ему горсть белых тыквенных семечек, которые тот от неожиданности взял. А Ганка продолжала петь:

Мой папа в ГеПеУ,
Живется - во! - ему,
А мама от тоски приняла яд...
Вот с моей маменьки
Сняла я валенки
И с братом маленьким - куда глядят...

Советский дипломат быстро поднялся, оставив семечки на барьере ложи, и ушел.

- Он покраснел, покраснел! - вскричал за кулисами квипроквокский актер-комик Адольф Дымша.

- Что ж, это правильно, - заметил, улыбаясь Тувим, - советский и должен быть красным.

Советского полпреда (а им был В.А.Антонов- Овсеенко) вскоре из Польши отозвали, по какой причине - неизвестно, но, возможно, случай в кабаре тоже имел к этому какое-то отношение.

А теперь (как в порядочных эпилогах) можно рассказать о дальнейшей судьбе участников этой сценки.

Одна из киноролей Ганки Ордон.

Певица Ганка Ордон еще много лет с успехом выступала на польской эстраде; кроме того, она приобрела титул графини, выйдя замуж за польского магната Тышкевича. После присоединения Западной Украины к СССР граф Тышкевич был арестован, сидел в Бутырках, попала в казахстанскую ссылку и Ганка; оба они были освобождены (как польские граждане) после нападения фашистской Германии на СССР, затем оба с польским корпусом генерала Андерса ушли в Иран (Персию). Ганка закончила свои дни в Ливане, так и не повидав родную Польшу.

Фредерик Яроки, конферансье, (кстати, бывший артист московского театра Балиева "Синяя птица") продолжал блистать на польской сцене; во время Второй мировой он служил в польских войсках английского формирования, а после войны остался в Лондоне, откуда писал своей большой любви, Ганке Ордон, горячие письма, полные воспоминаний о Польше.

Директор кабаре Северин Майде в оккупированной Варшаве попал в облаву - и пропал, он оказался "неарийского" происхождения...

Актер Адольф Дымша пережил войну и еще снимался в польских фильмах (в Союзе показывали его "Карьеру Никодема Дызмы" и "Мое сокровище").

Адольф Дымша.
Шарж Ежи Зарубы.

Юлиан Тувим стал большим польским поэтом (при этом ему все же приходилось часто "отбиваться" от антисемитских нападок официальной печати). В 1939 году, при приближении немецких войск, он бежал в Южную Америку, затем перебрался в США; в эти военные годы он написал поэму "Цветы Польши" и письмо-воззвание "Мы, польские евреи", которое стало клятвой и молитвой евреев, сражавшихся с фашизмом на разных фронтах.

У него было множество русских друзей, он любил русскую литературу: Тувим переводил на польский Пушкина, Лермонтова, "Горе от ума" Грибоедова, Маяковского... В 1950 году, незадолго до своей кончины, он успел побывать в послевоенной Москве.

Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, участник штурма Зимнего, организатор Красной Армии, убежденный большевик, активно работавший в сталинском правительстве, был в 1937 году арестован и в 1938 году расстрелян (реабилитирован в 1956 году).

Вот такой получился "набор" судеб, характерных для ушедшего ХХ века.

А "Бублички" (композитора Г.Богомазова, слова народные) - им что, их поют и сейчас.
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]


P.S.
Мне кажется,что автор этой статьи был не совсем точен
В 1926 году по заказу куплетиста Красавина Ядов сочинил песню "Бублики". Он писал много смешных и легких песенок, которые на "следующий день пела вся Одесса, а через месяц-два они иной раз доходили до Москвы". В тот же год "Бублички" попали в Нью-Йорк и были переведены на идиш.
Д.Ш.

[Сергей]

Интересная статья,спасибо Дима! И за текст!

[Швед]

Я не успеваю отойти от прочитанных интереснейших статей, как появляются другие, которые тоже, хочется прочитать. Дима, спасибо тебе, за твою работу!

[haim1961]

Легенда о "бубличках"

Маша Аптекман

Купите бублики для всей республики!

<< Если бы вдруг совершенно случайно ко мне на плечо присела бы фея и сказала, что я могу – вот прямо здесь на месте – выбрать себе какое-нибудь время, я, не задумываясь, выбрала бы НЭП >>.

<<Бублик — кулинарное изделие, пшеничное тесто кольцом, сваренное в воде, а потом запеченное. Также бубликами часто называют различные предметы круглой формы с отверстием в центре, например руль автомобиля или колесо. Бублики являются традиционным изделием русской кухни. >>
(словарь Ушакова)

<<Однажды Исаака Дунаевского спросили: «Какая ваша самая любимая песня протеста? >>
«Бублички, — ответил Дунаевский. – Лучшей песни про тесто еще никто не написал!»

Александр Кушнер тридцать лет назад дал нам понять, что времена не выбирают***. И с ним, увы, трудно поспорить. Но если бы вдруг совершенно случайно ко мне на плечо присела бы фея и сказала, что я могу – вот прямо здесь на месте – выбрать себе какое-нибудь время, я, не задумываясь, выбрала бы НЭП.

НЭП! Чудесные времена, когда, боязливо оглядываясь назад, в «доисторические» годы военного коммунизма, народ выбрался наружу из нетопленых пещер-квартир, сбросил потертые мамонтовые шкуры, напялил узкие платья и широкие штаны и пошел гулять – ведь все равно пропадать. НЭП! Писатели-попутчики-серапионовы братья, забившись в углы коммунальных квартир, писали рассказы, ставшие потом классикой русской литературы. В ресторанах танцевали шимми. По улицам ходила большая крокодила. На Сенной площади в Ленинграде торговали репой: за кило — миллион рублей, уменьшительно-ласкательно прозванный народом «лимоном». Всюду жизнь!

Шел трамвай десятый номер
На площадке кто-то помер,
Не тревожьте мертвеца,
Ламца-дрица-гоп-ца-ца!

Недолгие годы нэпа были, возможно, лучшими в долгой и страшной истории двадцатого века. А лучшее, что осталось от тех лет – песни.

История песни

«Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одну из «гримас нэпа». Он задумался, потом повернулся к жене: «Оль, ставь самовар для артиста. А я буду печь бублики…»

Самая знаменитая и долгая жизнь из всех нэпмановских песен была уготована песне «Бублички» (она же – «Бублики»). Разухабистые, написанные на типичный одесско-еврейский мотив и при этом ужасно жалостливые «Бублички» стали символом НЭПА – «мелкобуржуазной» частной торговли, полуграмотной, полунищей, полуофициальной.

Ночь надвигается, мильтон ругается
Все погружается в ночную мглу
А я забытая, тряпьем прикрытая
И не умытая одна бреду…

Купите бублики, гоните рублики
Гоните рублики вы мне скорей!
И в ночь ненастную меня несчастную
Торговку частную ты пожалей!

Песни, подобные «Бубличкам», «Жареному цыпленку» или «Мурке» стали такой неотъемлемой частью городского фольклора, что сложно поверить, что у них есть автор. Однако есть.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

А.Дейнека. «Кабаре». 1921 г.

«Бублики» написал киевский журналист Яков Давыдов. В первые годы революции Давыдов жил то в Киеве, то в Одессе и зарабатывал на жизнь тем, что писал под псевдонимом Жгут или Боцман стихотворные фельетоны и эпиграммы против врагов Советской власти. А в середине двадцатых выбрал себе новое имя — Яков Ядов — и занялся сочинительством куплетов для маленьких кабаретных театров. «Бублички» тоже были предназначены для кабаре.

Первый исполнитель песни Григорий Красавин через много лет вспоминал: «Приехав на гастроли в Одессу, я был поражен тем, что, пока я ехал с вокзала к Ядову на Сумскую улицу, всю дорогу меня сопровождали возгласы: «Купите бублики!» Мне захотелось иметь песенку с таким припевом. О своем желании я сказал Ядову и сыграл на скрипке, с которой обычно выступал, запавшую в память мелодию. Яков Петрович сразу загорелся: «Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одну из «гримас нэпа». Он задумался, потом повернулся к жене: «Оль, ставь самовар для артиста. А я буду печь бублики…» Полчаса стучала в соседней комнате машинка. В тот же вечер я с листа исполнял «Бублики» в «Гамбринусе». На следующий день их запела вся Одесса. А через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: «Гриша, я пою твои «Бублики». Ничего?» — «Кушай на здоровье!» — ответил я ему.
(Запись 1956 года из фондов музея эстрады).

Здесь трачу силы я
На дни постылые,
А мне ведь, милые,
Шестнадцать лет…
Глаза усталые,
А щеки впалые,
А губки алые,
Что маков цвет.

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Мне кто-нибудь…
Суженый встретится,
И мне пометится…
…Мой честный путь.

«Бублики» с триумфом пошли путешествовать по стране. Как это обычно бывает, появились народные варианты, в которых слова были существенно изменены. Но тут как раз закончился НЭП, а с ним и развеселые театры-кабаре. И «Бублики» ушли в подполье, в «городской фольклор», а фольклор, как известно, не имеет автора.

Константин Паустовский вспоминал, что Ядов был по натуре человеком уступчивым и уязвимым. «В тридцатые работы у него было очень мало, да и слава его как автора «Бубликов» не способствовала яркой советской эстрадной карьере. Жить ему было бы трудно, если бы не любовь к нему из-за его песенок всей портовой и окраинной Одессы. Ядов охотно писал для них песенки буквально за гроши. Внешне он тоже почти не отличался от портовых людей. Он всегда носил линялую синюю робу, ходил без кепки, с махоркой, насыпанной прямо в карманы широченных брюк. Только очень подвижным и грустно-веселым лицом он напоминал пожилого комического актера. Один раз он сказал мне с грустью: «Если говорить всерьез, так я посетил сей мир совсем не для того, чтобы зубоскалить, особенно в стихах. По своему складу я лирик. Да вот не вышло. Вышел хохмач. Никто меня не учил, что во всех случаях надо бешено сопротивляться жизни. Наоборот, мне внушали с самого детства, что следует гнуть перед ней спину. А теперь поздно. Теперь лирика течет мимо меня, как река в половодье, и я могу только любить ее и завистливо любоваться ею издали. Но написать по-настоящему не могу ничего». В конце тридцатых измученный Ядов, которому в те годы было уже попросту не на что жить, написал отчаянное письмо Вышинскому:

«Я чувствую что меня решили ликвидировать. В 1929 году в Ленинграде, где я тогда жил и работал, организовалось некое ОСЭ (общество советской эстрады). Свою деятельность ОСЭ начало борьбой с «ядовщиной».

Видя, что силы неравны, что меня могут угробить, я уехал в Москву. Но в Москве я не спасся. Рапповцы устроили мой «творческий вечер», на котором разгромили меня в пух и прах, причислив к лику классовых врагов.

Этот «творческий вечер» стоил мне кровоизлияния в мозг. 10 октября меня в почти безнадежном состоянии отвезли в Басманную больницу. И пока я на больничной койке боролся со смертью, моя жена боролась с человеческим бездушием. Никто из писательских организаций пальцем не шевельнул, чтоб мне помочь. Я хочу только одного: восстановить свое здоровье и трудоспособность настолько, чтоб по мере сил быть полезным дорогой Родине».

Забытый и больной, Ядов умер в 1942 году. К тому времени его самая знаменитая песня уже давно жила сама по себе, и главная ее слава гремела вне России. Одесские эмигранты перевезли «Бублички» в Нью-Йорк, и уже в конце двадцатых их распевали на Нижнем Ист-Сайде. «Бублички» превратились в «Бейгелах».

Американская песня на идише, призывавшая «Ну койфт же бейгелах…» стала началом целой песенной традиции – еврейского свинга, и именно с нее начался взлет песенной карьеры знаменитого дуэта «Сестер Берри» – по иронии судьбы, внучек киевского булочника Бейгелмана. Если верить легенде, где-то на улице молоденькая Мина Бейгелман услыхала песенку, которую легко запомнила и часто напевала. Песенка называлась «Бейгелах». Как это и должно быть в легенде, некто случайно услышал её пение и пригласил девочку спеть на еврейском радио. Так песня «Bublichki» стала знаменитой.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

Сестры Берри

Но песенка про бейгелех – это совсем, совсем другое дело, чем песня Ядова. Другое в ней все: настроение, эпоха, стиль. Тяжелая судьба героини «Бубликов», «жертвы НЭПа» – это кабаретное представление, игра… А сама героиня, хоть и неумытая и тряпьем прикрытая, – веселая разбитная деваха, много повидавшая на своем пути. Она вроде бы просит, чтоб вы ее пожалели, но просит не то чтоб чересчур жалостливо: «Гоните рублички вы мне скорей! Гоните рублики для всей республики!» Сестра у нее – проститутка, братишка, хоть и маленький, – уже карманный вор. И с мильтоном она, если надо, поругается. У идишской песни «Бейгелех» совсем другая героиня – томная, боязливая, поэтичная, глубоко несчастная… До бубликов она, скорей всего, продавала фиалки, но после того как Чарли в котелке перевернул корзинку, пришлось переквалифицироваться.

Бублички,
Купите мои бублички
Горяченькие бублички,
Ну, купите!…
Наступает скоро ночь,
Я стою, глубоко задумавшись,
Посмотрите, мои глаза потемнели…
Ночь проходит,
День надвигается снова,
Я стою на улице и думаю,
Что же будет дальше
Дома горе,
И от голода я умираю,
Люди, услышьте мою песню,
От голода слабую…

Вся надежда на какого-нибудь миллионера, который – чего только не бывает в жизни – поедет мимо на своем «кадиллаке», и страсть как захочется ему бубличка. Увидит он девушку с корзинкой и поймет, что нашел свое счастье. А иначе и быть не может. Что такое Америка без американской мечты!

Под стать героине и сама песня. За русскими «Бубличками» стоит еврейская Одесса – веселая, залихватская, хулиганская, кабаретная. За американской песенкой прячется оставленное за океаном местечко, девушка Малкеле с длинными косами, грустная и жалостливая полузабытая песня на идише… и лежащая впереди беспредельная неизвестность. Страшно маленькому человеку – еврейскому иммигранту — в большом чужом непонятном городе.

Наверное, именно поэтому «Бубличкам» удалось стать символом своей эпохи в Америке — так же, как и в России. А в начале тридцатых появился и «истинно русский» «белоэмигрантский» вариант, который распевал в парижском ресторане бежавший из Одессы в девятнадцатом Юрий Морфесси. Песня Морфесси поется от лица мужчины — «торговца частного». По характеру он человек гораздо более предприимчивый, чем неудачливая торговка времен НЭПА. Вместо того чтоб мерзнуть на ночной улице под фонарем, он, не долго думая, «отправляется по кабачкам» — «все что осталося – не распродалося/ а там, надеюсь я, что все продам». И сестра у него не какая-нибудь гулящая да совсем пропащая, а полноправный помощник в работе:

Еще мальчонкою с своей сестренкою
Ирисом, спичками я торговал,
Так что с детства я, да с малолетства я
Торговцем-частником смышленым стал.

С детства человек торговал ирисками. Сразу видно, что далеко пойдет! И умытый наверняка. У неумытого месье с мадамами ничего не купят. На голове, небось, картуз, а под картузом чубчик кучерявый. Купите бублички!

А время катится, и силы тратятся.
Я выпью водочки и не грущу.
А ну-ка, бубличка, кто хочет бубличка,
Гоните рублички – я угощу.

В 1959 году сестры Берри вернули «Бублички» в Россию – на идише и в заграничной свинговой аранжировке. А на недавнем клейзмер-фесте в штате Нью-Йорк современная американская группа «Голем», именующая себя панк-клейзмер-рок-музыкой, лихо под аккордеон исполнила песню по-русски – ту самую, где фонарь качается и мильтон ругается – правда, с чудовищным бруклинским акцентом. И это в очередной раз доказывает: Яков Ядов был прав, что писал куплеты, а не лирику. Я с трудом могу себе представить панк-клейзмерских рокеров, исполняющих под аккордеон в 2007 году «Я помню чудное мгновенье».

В одном из своих эссе Александр Генис писал:

«Если бы мне пришлось выбрать главный дар еврейской кухни Америке, то им бы стал русский бублик. На заре XX века его привезли в Америку бежавшие от погромов евреи. В память об этом он здесь до сих пор называется на идиш: бейгел. Обнаружив, как все наши эмигранты, повышенную жизнестойкость, бублик сохранил если не содержание, то форму и секрет: перед выпечкой его крестят крутым кипятком. После этого, что к нему ни добавишь — лососину, джем, арахисовое масло, он упорно остается собой: удачным сочетанием внешней мягкости, внутренней неподатливости и тайны своей непостижимой середины. Твердо храня эти национальные черты, бублик завоевал Новый Свет, как конквистадоры, — не числом, а умением. Перейдя, примерно в то же время, что Набоков, на чужой язык, он втерся в доверие, чтобы выдавить с американского стола квадратный супермаркетовский хлеб, глинобитные английские маффины и вредные французские круассаны. Готовый принять в себя все иноземное, бублик отдается чужому с азартом и доверием. В Техасе к нему подмешивают красный перец, в Калифорнии посыпают сушеными помидорами, в Манхэттене подают с «Нью-Йорк таймс». Даже в Москву теперь бублик является инкогнито. Своими глазами я видел вывеску на Тверской, где большими русскими буквами была сказано ясно и просто: «Канадские бейгелы». Так не об этой ли восприимчивости мечтал Достоевский, говоря о «всесоединяющей русской душе»?

Мне кажется, что эти слова можно смело применить и к моей любимой нэпмановской песенке.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

Александр Кушнер

* * *

Времена не выбирают,
В них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
Нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
Как на рынке, поменять.

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; я в пять лет
Должен был от скарлатины
Умереть, живи в невинный
Век, в котором горя нет.

Ты себя в счастливцы прочишь,
А при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
Флорентийской и проказе?
Хочешь ехать в первом классе,
А не в трюме, в полутьме?

Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
Блещет тучка; обниму
Век мой, рок мой на прощанье.
Время - это испытанье.
Не завидуй никому.

Крепко тесное объятье.
Время - кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас - его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.

1978

Александр Кушнер. Канва.
Ленинградское Отделение,
"Советский Писатель", 1981.

[haim1961]

БУБЛИКИ

Припев:

Купите бублики, горячи бублики!
Купите бублики, народ, скорей!
За эти бублики гоните рублики,
Что для Республики всего милей.

Ночь надвигается, фонарь качается,
Все погружается в ночную мглу.
А я несчастная, торговка частная
Стою и бублики я продаю.

Отец мой пьяница, за рюмкой тянется,
А мать уборщица, какой позор,
Сестра гулящая, тварь настоящая,
А мой братишечка карманный вор.

Инспектор с папкою и с толстой палкою
Велит на бублики мне взять патент.
Но я одесская, я всем известная,
И без патента все продам в момент.

- Не плачьте, Женечка, - твердит мне Сенечка, -
Ведь ты девчоночка в 17 лет.
Глаза усталые, а щечки впалые,
А губы алые, как маков цвет.

Ох, иностранчики, прошу в карманчики
Да за бумажничком залезть скорей.
Не стойте долго вы, платите доллары,
Что для Республики милей рублей!

С фонограммы Киры Смирновой и Зиновия Гердта, CD «В нашу гавань заходили корабли» № 5, «Восток», 2001.


Первоначальный текст песни из 10 строф (см. в конце страницы) написан одесским поэтом Яковым Ядовым по просьбе куплетиста Григория Красавина на открытие сезона одесского Театра миниатюр на Ланжероновской улице. По воспоминаниям Красавина, это произошло в 1926 году. Ядов сочинил текст за 30 минут. Мелодия была заимствована Красавиным у приглянувшегося ему популярного фокстрота. В разных источниках автор мелодии указывается как "Г. Богомазов" или "С. Богомазов", однако есть мнение, что это был заграничный фокстрот.

Об авторстве Ядова кроме Красавина - первого исполнителя песни, свидетельствует также в четвертой книге «Повести о жизни» Константин Паустовский, работавший в те годы с Ядовым в газете «Моряк». Дмитрий Лихачёв в воспоминаниях о своем пребывании в Соловецких лагерях (1928-30), где "Бублики" также пользовались огромной популярностью, назвал автором песни литературоведа Леонида Тимофеева - но в лучшем случае он может быть обработчиком одного из вариантов (например, утесовского), так как авторство Ядова бесспорно.

В фольклорной традиции песня стала короче и проще авторского варианта. В Ленинграде "Бублики" подхватил одессит Леонид Утесов (в конце 1920-х он также исполнял [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] и [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]). В 1932 (?) Утесов записал песню на пластинку.

C одесскими эмигрантами песня попала в США, где уже в конце 1920-х бытовала на идиш как «Ну койфт же бейгелах…» - и с этой песни началась карьера американского еврейского дуэта «Сестры Берри».

Предположительно, Яков Ядов может также являться автором текстов [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] и [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации], однако надежных доказательств этого нет.

Подробнее о песне см. статью Владимира Бахтина [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] ("Нева", 2001, № 2), комментарии Фимы Жиганца к варианту из его сборника "Русский шансон", Ростов-на-Дону, 2005 (см. ниже), - и публикацию Маши Аптекман [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] (проект "Booknik.ru", май 2008).


В дискографии Юрия Морфесси (1882-1957), приведенной в сборнике "Очи черные: Старинный русский романс". М.: Изд-во Эксмо, 2004, стр. 145, авторство указано так: "С. Богомазов и Г. Красавин - Я. Ядов" (запись на пластинку фирмы "Парлофон", Германия, 1930-е гг.).

В изд.: Запрещенные песни. Песенник. / Сост. А. И. Железный, Л. П. Шемета, А. Т. Шершунов. 2-е изд. М., «Современная музыка», 2004, указано: "слова Б. Тимофеева, музыка Г. Богомазова". "Б. Тимофеев" - очевидно, явная ошибка; имеется в виду поэт, автор популярнейших романсов 1920-30-х Борис Тимофеев. Леонид Тимофеев, о котором пишет Лихачев - это совершенно другое лицо, исследователь литературы (хотя Лихачев тоже мог ошибиться).


ВАРИАНТЫ (5)

1. Бублички

Песня «Бублички» родилась во времена нэпа и приобрела необычайную популярность. Особенно в босяцкой и уголовной среде. Песня эта — авторская, но вот по поводу автора существуют расхождения. Дмитрий Сергеевич Лихачёв вспоминал: «Член-корреспондент АН СССР известный литературовед Леонид Тимофеев в молодости сочинил чрезвычайно популярную в подонках общества у шпаны песенку: «Купите бублички»... Под музыку «Бубличков» в 20-е годы танцевали фокстрот, а в Соловецком театре отбивала чечётку парочка — Савченко и Энгельфелдт. Урки ревели, выли от восторга (тем более что Савченко и Энгельфелдт были «свои»). Того же мнения об авторстве «Бубличков» придерживается Ирина Одоевцева, о чем она пишет в книге «На берегах Невы». Но существует и другая версия, приписывающая авторство известному одесскому поэту Якову Ядову.

В фондах музея эстрады, созданного еще в советском Ленинграде Г. М. Полячеком, сохранилась уникальная запись 1956 года. Об истории создания «Бубличков» вспоминает популярный в свое время куплетист Григорий Красавин: «Приехав на гастроли в Одессу, я был поражен, что, пока я ехал с вокзала к Ядову, всю дорогу меня сопровождали возгласы «Купите бублики!» Мне захотелось иметь песенку с таким припевом. О своем желании я сказал Ядову и сыграл на скрипке, с которой обычно выступал, запавшую в память мелодию. Яков Петрович разразился привычным для него бурным смехом и сказал жене Ольге Петровне своим сиплым голосом: «Ставь самовар для артиста, а я буду печь бублики». Полчаса стучала в соседней комнате машинка. В тот же вечер я с листа исполнял «Бублики» в «Гамбринусе». На следующий день вся Одесса пела «Бублики». Об авторстве Ядова писал и К. С. Паустовский. Правда, он ошибся в дате, отнеся создание песни к 1921 году. Причём мелодия, возможно, действительно иноземного происхождения, и именно поэтому под этот фокстрот (по утверждению Ирины Одоевцевой) танцевал весь цивилизованный мир. Эту же историю пересказывает Борис Савченко в своей книге «Кумиры отечественной эстрады».

Позже появились варианты «Бубличков» на идиш, где первая строка исполнялась по-русски, а далее — на еврейском языке: «Купите бублички, койфт майне бейгелах!» (см. также предисловие к песне [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]).

Позднейшие добавления к тексту «Бубличков» мною отделены от оригинального текста.

***
Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Свет проливается
В ночную мглу.
Я неумытая,
Тряпьём прикрытая
И вся разбитая,
Стою дрожу.

Припев:
Купите бублички,
Горячи бублички,
Гоните рублички
Сюда скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную
Ты пожалей.

Отец мой — пьяница,
Он этим чванится,
Он к гробу тянется,
И всё же пьёт;
А мать гулящая,
Сестра — пропащая,
И я — курящая,
Глядите — вот! (1)

Припев.

Инспектор с папкою
И с толстой палкою
Грозит на бублики
Забрать патент.
Но я — одесская,
Я всем известная;
И без патента всё
Продам в момент!

Припев:
Купите бублики,
Горячи бублики,
Купите бублики –
Да поскорей!
За эти бублики
Платите рублики,
Что для республики
Всего милей! (2)

«Не плачь ты, Фенечка,
Сказал мне Сенечка, —
Пожди маленечко,
Мы запоём!»
И жду я с мукою,
С тоской и скукою,
Когда с разлукою
Навек порвём.

Припев.

(1) Вариант двух куплетов -
«Отец мой — пьяница,
За рюмкой тянется,
А мать — карманница —
Какой позор!

Сестра гулящая,
Блядь настоящая,
Братишка маленький –
Карманный вор».

(2) Этот вариант припева появился в конце 20-х годов, когда советское правительство пыталось укрепить собственную валюту и всячески пропагандировало такое начинание.




Жиганец Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001.


2. Бублики

Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Фонарь качается в ночную мглу.
А я несчастная,
Торговка частная
Стою и бублики здесь продаю.

Припев:

Купите бублики, горячи бублики,
Купите бублики да поскорей.
За эти бублики
Платите рублики,
Что для республики
Всего милей.

Отец мой пьяница,
За рюмкой тянется,
А мать - уборщица, какой позор.
Сестра гулящая,
Тварь настоящая,
А братик маленький - карманный вор.

Припев:

Купите бублики, горячи бублики,
Купите бублики да поскорей.
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Да в ночь ненастную
Ты пожалей.

Инспектор с папкою
Да с толстой палкою
Все собирается забрать патент.
Но я одесская,
Я всем известная,
И без патента все продам в момент.

Припев.

В нашу гавань заходили корабли. Пермь, "Книга", 1996. Перепечатано: В нашу гавань заходили корабли. Вып. 1. М., Стрекоза, 2000.


3. Бублички

Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Бросая отблески
В ночную тьму.
А я, несчастная,
Торговка частная,
Всю ночь холодную
Одна стою.

Купите бублички,
Горячи бублички,
Гоните рублички,
Да поскорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!

Отец мой пьяница,
За рюмкой тянется,
А мать уборщица —
Какой позор!
Сестра гулящая,
Всю ночь не спящая,
Братишка маленький —
Карманный вор.

Купите бублички,
Горячи бублички,
Гоните рублички,
Да поскорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!

«Не плачь ты, Фенечка, —
Сказал мне Сенечка, —
Пожди маленечко,
Мы запоем!»
И жду я с мукою,
С тоской-разлукою,
По переулочкам
Хожу-брожу.

Купите бублички,
Горячи бублички,
Гоните рублички,
Да поскорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!

Из анонимного песенника 1940-х гг. (цит. по статье Владимира Бахтина "Забытый и незбытый Яков Ядов" // Нева, 2001, №2)

Этот же вариант: Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002. - посл. строка последнего припева: "Ты обогрей!"


4.


Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Все погружается в ночную тьму…
А я немытая,
Тряпьем прикрытая,
Всеми забытая, здесь на углу.

Припев:
Купите бублики,
Горячи бублики,
Платите рублики да поскорей!
И в ночь ненастную
Меня несчастную
Торговку частную ты пожалей.

Отец мой пьяница,
Все время чванится,
Он к гробу тянется и все же пьет.
Сестра пропащая,
А мать гулящая,
А я – курящая, смотрите – вот!

Припев.

Ночь надвигается,
Фонарь качается,
Мильтон ругается и гонит прочь.
А я несчастная,
Торговка частная,
Всем безучастная, а скоро ночь.

Припев.

Запрещенные песни. Песенник. / Сост. А. И. Железный, Л. П. Шемета, А. Т. Шершунов. 2-е изд. М., «Современная музыка», 2004


5.




Ночь надвигается, фонарь качается,
И свет врывается в ночную тьму,
А я, немытая, плащом покрытая,
Стою и бублики здесь продаю.

Припев:
Купите бублики,
Горячи бублики,
Гоните рублики,
Да поскорей.
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.

Отец мой пьяница, за рюмкой тянется,
За рюмкой тянется и день и ночь.
Сестра гулящая, совсем пропащая,
Братишка маленький – карманный вор.

Припев.

Слова Я. Ядова, мелодия с голоса Г. Красавина, не позднее 1930.

Шел трамвай десятый номер…Городские песни. Для голоса в сопровождении фортепиано (гитары). / Сост. А. П. Павлинов и Т. П. Орлова. СПб., "Композитор – Санкт-Петербург", 2005.



ПОЛНЫЙ АВТОРСКИЙ ТЕКСТ

Бублики

Яков Ядов

Ночь надвигается,
Фонарь качается,
И свет врывается
В ночную мглу...
А я, немытая,
Тряпьем покрытая,
Стою, забытая,
Здесь — на углу.

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони-ка рублики,
Народ, скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.

Здесь, на окраине,
Год при хозяине,
Проклятом Каине,
Я состою.
Все ругань слушаю,
Трясусь вся грушею,
Помои кушаю,
Под лавкой сплю.

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гони мне рублики,
Народ, не зря.
Тружусь я ночкою,
Считаюсь дочкою
И одиночкою
У кустаря.

Отец мой пьяница,
Гудит и чванится.
Мать к гробу тянется
Уж с давних пор.
Совсем пропащая,
Дрянь настоящая —
Сестра гулящая,
А братик вор!

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Вы мне в момент...
За мной гоняются
И все ругаются,
Что полагается
Мне взять патент.

Здесь трачу силы я
На дни постылые,
А мне ведь, милые,
Шестнадцать лет...
Глаза усталые,
А губки алые,
А щеки впалые,
Что маков цвет.

Горячи бублики
Для нашей публики,
Гоните рублики
Мне кто-нибудь...
Суженый встретится,
И мне пометится...
...Мой честный путь.

Твердит мне Сенечка:
«Не хныкай, Женечка...
Пожди маленечко –
Мы в загс пойдем».
И жду я с мукою,
С безмерной скукою...
Пока ж аукаю
Здесь пол дождем.

Гони мне рублики,
Для нашей публики
<Купите бублики>,
Прошу скорей,
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей!

Владимир Бахтин "Забытый и незбытый Яков Ядов" // Нева, 2001, №2, по рукописи из архива Григория Красавина (это первая публикация полного авторского текста)

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

[Admin]

Сестры Берри. Сказание о бубличках


История семьи

В начале XX века на Подоле в славном граде Киеве жил-был один еврей по фамилии Бейгельман. Предки его были бубличниками и фамилию получили по роду профессиональной деятельности. Наш еврей тоже пек и продавал бублики. Где-то рядом, на том же Подоле, и в то же самое время жил другой еврей Яков Петрович Давыдов. Нет никаких данных, был ли Давыдов знаком с Бейгельманом, но нельзя исключить такую вероятность - на Подоле все евреи знали друг друга.
Яков Петрович был творческий работник. Под псевдонимом Якив Орута он сотрудничал в киевских газетах "Последние известия" на русском языке и "Народная воля" на украинском. Давыдов был мастером во всех жанрах журналистики: писал политические обозрения, фельетоны в стихах и прозе, пародии, эпиграммы, очерки, сатирические обозрения для театра миниатюр под руководством Кручинина.
В Киеве в 1918-1919 годах беспрерывно менялась власть - белые, красные, желто-голубые и пр. В поисках лучшей жизни один из сыновей Бейгельмана сбежал из родных мест. Он оказался в еврейском квартале Манхэттена, где преобладающим в те годы контингентом были его земляки, выходцы из России. Здесь Бейгельман -младший нашел себе угол и жену.
Давыдов тоже удрал из Киева. Он появился в не менее именитом городе Одессе под фамилией Ядов. В литературной столице революционной России Яков Петрович работал в газете "Одесские известия" и под псевдонимом Яков Боцман писал фельетоны в "Моряке". В Одессе он познакомился с И. Ильфом, Е.Петровым, В.Катаевым и К.Паустовским.
Последний оставил потомкам небольшую зарисовку о Ядове, называя его Яковом Семеновичем (в Российской еврейской энциклопедии - Петрович).
- Я посетил сей мир, - говорил Ядов Паустовскому, - совсем не для того, чтобы зубоскалить, особенно в стихах. По своему складу я лирик. Да вот не вышло. Вышел хохмач. Никто меня не учил, что во всех случаях надо бешено сопротивляться жизни. Наоборот, мне внушали с самого детства, что надо гнуть перед ней спину.
Да, не умел сопротивляться Ядов. Всю жизнь его унижали, критиковали за низкий литературный уровень его произведений, а в середине 30-х годов и вовсе исключили из Литфонда. На жизнь он зарабатывал куплетами для Утёсова и миниатюрами для эстрадных хохмачей довоенного времени. Ядов умер в Москве в 1940 году. Но дело его, как любили говаривать на нашей географической родине, живет и здравствует.
В 1926 году по заказу куплетиста Красавина Ядов сочинил песню "Бублики". Он писал много смешных и легких песенок, которые на "следующий день пела вся Одесса, а через месяц-два они иной раз доходили до Москвы". В тот же год "Бублички" попали в Нью-Йорк и были переведены на идиш.
В России говорят, что из песни слов не выкинешь. В еврейском мире другие принципы. У Ядова был такой куплет:
Купите бублики
Для всей республики!
Гоните рублики
Вы поскорей!

"Бублички" на идиш приобрели совсем другой смысл. В дословном переводе с идиш появились такие слова:
Я стою один на улице.
В дожде я весь промок.
Последние бублички
Купите у меня.

Сохранился основной мотив, но вместо задорной, несколько приблатненной, песня по содержанию и мелодичности стала жалостливой, чувствительной, чем-то похожей на известную песню еврейского актера Германа Яблокова "Купите папиросы".
Восхождение

У подольского Бейгельмана к тому времени в Америке появились две внучки Мина и Клара. В семье говорили только на идиш. Другой язык и не требовался для обитателей нью-йоркского Ист-Сайда. Где-то на улице Мина услыхала песенку, которую легко запомнила и часто напевала. Песенка называлась "Бейгелах". Как это бывает в сказках, кто-то случайно услыхал её пение и пригласил шестилетнюю девочку спеть на еврейском радио.
Газета "Форвертс" в трудные 1927-1930 годы кризиса процветала. Её тираж был 280 тысяч экземпляров. Газета имела свой идишистский канал WMND или 1050. Пару лет назад он был продан, сохранился только один еврейский час в воскресенье в 10 часов утра.
Первое выступление маленькой Мины Бейгельман явилось началом музыкальной карьеры всемирно известного дуэта. Мина стала Мерной, Клара - Клэр, а фамилию Бейгельман переделали в Берри.
Юные певицы записали на радио несколько серенад, где их заметил известный шоумен Эдди Селиван. Он ввел их в мир большого фольклорного и джазового искусства, сделал из них профессиональных певиц.
В репертуаре сестер были песни на иврите, идиш, арамейском, английском, испанском и русском. Хорошая вокальная школа, удивительное сочетание таких двух разных, противоположных друг другу голосов, как низкий, бархатный, нежный Клэр и высокий, звонкий чистый Мирны, помогли сестрам создать на эстраде свой стиль и приобрести всемирную известность.
Возможно, что, если бы на пути сестер не повстречался Абрам Эльштейн (Эльстайн), талантливый композитор и музыкант, их восхождение на музыкальный Олимп не было таким стремительным. Известные в его аранжировке песни "Бублички" или "Тум-Балалайка" зазвучали по-новому, свежо и интересно.
Песни в исполнении сестер Берри были понятны и доступны не только еврейскому слушателю. Однажды мне довелось побывать в гостях у одного директора совхоза, молодого Героя Соцтруда, который после традиционного возлияния и обеда "угощал", как он сам сказал, любимой музыкой, записанной на магнитофоне "Днепр". Большой начальник не знал, что полюбил песни на идиш. В его поселке Яновка Черниговской области после войны не осталось ни одного еврея, и еврейской речи он никогда не слыхал.
Мелодии местечкового еврейства песен сестер Берри в джазовом сопровождении воскрешали ностальгию по еврейской традиции, по языку бабушек и дедушек.
Покорение Союза

Пожалуй, нет ни одного еврея в мире, который бы не слышал песенного репертуара сестер Берри . Особенно их знают и любят русскоговорящие евреи, которым выпало счастье, кажется, единственный раз в истории Советского Союза слышать, а кое-кому из москвичей даже увидеть живых евреев-иностранцев, к тому же поющих на идиш.
По случаю открытия американской выставки в 1959 году в Москве в Зеленом театре парка имени Горького состоялся большой концерт. Казалось, известная эстрадная площадка никогда не видела такого столпотворения: для изголодавшихся по зарубежной эстраде москвичей концерт артистов, приехавших из самой Америки, был сенсацией, в которую в те годы трудно было поверить. Номер сменялся за номером. Выступил жонглер, успевавший управлять сразу двумя десятками тарелок, непрерывно вращающихся на тонких тростях. Ещё не стихли аплодисменты в его честь, как на эстраде появились две очаровательные, стройные, сияющие улыбками эдакие секс-бомбочки и запели - да так, как может петь человек от полноты жизни.
В Россию вернулась песня "Бублички". Певиц долго не отпускали, а когда они, тронутые приемом, как бы чуть смущаясь, объявили дуэтом в микрофон "Отчи чьорные", зал вскочил и заревел от восторга. Этот известный русский романс на слова Гребенки в джазовой оранжировке Абрама Эльштейна приобрел совершенное новое звучание, давно стал хитом мирового музыкального искусства, а в России прозвучал впервые. Первый куплет певицы исполнили на русском языке. Зрители долго не отпускали певиц и даже после окончания концерта не покидали парк Горького. Был ещё один их сольный концерт в Москве.
Мне не известно, откликнулась ли какая-нибудь советская газета на выступление в Москве сестер Берри. Думаю, что никто бы не решился это сделать в то время. Но вот что писал музыкальный обозреватель "Нью-Йорк таймс": "Сестры весело дарят миру удивительную коллекцию еврейских песен на фоне потрясающих аранжировок. Девушки легко варьируют знакомое и неизвестное и, для полного удовольствия, ошеломляют нас неожиданными еврейскими интерпретациями песен разных народов. В их исполнении нет стыков, есть органичное действо, подчиняющее внутреннему ритму".
В 1980 году от тяжелой болезни умерла Мерна. Ходившие в бывшем СССР слухи о её гибели в автокатастрофе оказались несостоятельными. Дуэт перестал существовать. Клэр иногда ещё появляется на эстраде. В Нью-Йорке несколько лет назад она принимала участие в концерте совместно с Эмилем Горовцом, чуть позднее - вместе с Яковом Явно.
Клэр уже около 80 лет, а живет она в Манхеттене, но уже в другом, аристократическом районе.
Внучки бубличника начинали свой путь к музыкальной вершине с песни "Бублички". Их замечательное исполнение продолжает волновать не только тех, кто их помнит и любит, но и новое поколение, которых, кажется, ничем удивить невозможно.
Дискография

The Barry Sisters; Cadence CLP-4001
At Home with the Barry Sisters; Roulette SR-25060
Side by Side; Roulette SR-25136
We Belong Together; Roulette SR-25156
Shalom; Roulette SR-25157
The Barry Sisters in Israel (live); Roulette SR-25198
The World of the Barry Sisters: Memorable Jewish Melodies; Roulette SR-25258
Our Way (Tahka-Tahka); Mainstream MRL-393
Fiddler on the Roof; ABC-Paramount ABCS-516
Something Spanish; ABC-Paramount ABCS-578
A Time To Remember; ABC-Paramount ABCS-597
I Hate to Lose You/Let Me Be Your Honey Honey; Cadence 1262 (сингл)
Intrigue/Till You Come Back to Me; Cadence 1295 (A side from movie "Foreign Intrigue") (сингл)
Who Do You Belong To/Our Love is...; ABC 10713 (сингл)


Игорь Аксельрод (Нью - Йорк)
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

[Georgo]

Мне кажется,что автор этой статьи был не совсем точен
В 1926 году по заказу куплетиста Красавина Ядов сочинил песню "Бублики". Он писал много смешных и легких песенок, которые на "следующий день пела вся Одесса, а через месяц-два они иной раз доходили до Москвы". В тот же год "Бублички" попали в Нью-Йорк и были переведены на идиш.

Мне тоже так показалось.Эта статья Людмилы Вайнер была опубликована в Сети на нескольких сайтах. Имя Людмилы Вайнер, журналиста из Чикаго, часто встречается на страницах русскоязычной американской печати. Когда я впервые познакомился с содержанием этой статьи, первая мысль, которая зашевелилась в моей голове, была: "А я ведь всё это уже когда-то читал." Действительно, содержание статьи где-то на 80% является добросовестным пересказом раздела "Бублички" из книги знатока и исследователя польской эстрады писателя и журналиста Тадеуша Виттлина "Певица Варшавы Ханка Ордонувна и eё мир". Книга впервые была издана в Лондоне в 1985 году. Поэт и журналист Тадеуш Виттлин (Tadeusz Wittlin) в 30-е годы прошлого века сочинял тексты для театриков и кабаре Варшавы, был знаком со многими звёздами польской эстрады, а с героиней своей книги Ханкой Ордонувной, наиболее любимой польской певицой того времени, был в дружественных отношениях на протяжении многих лет. Почитатели таланта певицы называли её ласково Ордонкой. Ханка Ордонувна - это сценический псевдоним Марии Анны Петрусиньской, который она взяла в 1922 году по предложению коллеги по сцене в кабаре "Qui pro Quo" Кароля Ханyша. Людмила Вайнер переводит её имя на русский как "Ганка Ордон". В Польше артистку так никто не называл. (По языковому смыслу Ордонувна это "дочь Ордона". Ордон - герой стихотворения Адама Мицкевича "Редут Ордона", польский офицер, повстанец 1831 года. При обороне столицы, oкружённый со всех сторон русской пехотой, он взорвал пороховые склады, уничтожая и врагов и защитников редута.)

По свидетельству автора книги эпизод с русской песенкой на сцене кабаре "Qui pro Quo", приведенный в разделе "Бублички", был воcсоздан на основании сохранившихся воспоминаний очевидца описываемых событий Юзефа Галевского, театрального художника и сценографа этого кабаре.
<<Первыми о песенке узнали в "Морском Oке">> - сообщает нам Людмила Вайнер. Так ли это? Обратимся к известным фактам. Премьера программы под названием " Типы из "Кви про кво" ("Typki z "Qui pro Quo"), в которой впервые прозвучала со сцены песня "Бублички" в исполненни Ханки Ордонувны с польским текстом Юлиана Тувима состоялась 30 декабря 1927 года. В конкурирующем театрике "Морское Око" премьера ревю "Драгоценности Варшавы" ("Klejnoty Warszawy") имела место 28 октября 1928 г. Там песню "Бублички" с польским текстом Анджея Власта исполняла другая не менее популярная от Ордонки певица Зуля Погожельская. У меня нет сомнений, что первоисточником, из которого автор статьи черпала сведения была книга Виттлина, но иногда появляются непонятные разночтения. Людмила Вайнер почему-то заменяет присутствующего на премьере директора и артистического руководителя кабаре "Qui pro Quo" Ежи Бочковского административным и финансовым директором Северином Майде.
Исполнение "Бубличек" Ордонкой публика принимает горячими аплодисментами, громче всех хлопает какой-то рыжий тип, сидящий в боковой ложе.
В книге: "Знаете ли Вы, что это за тип? - шепчет Тувим Бочковскому, когда оба стоят за кулисами, откуда наблюдают за представлением. - Понятия не имею!
- Его зовут Овсеенко - говорит Тувим - Атташе советского посольства. Показали мне его когда-то на каком-то приёме в Малиновом Зале Бристоля. - И как бы с внезапным озарением добавляет: - Подстроим глупому большевику шутку!"
В статье: "Знаешь, кто это такой? - обратился Тувим к сидящему рядом директору театра Северину Майде.- Понятия не имею!
- Это же советский посол, его фамилия "Овсеенко", мне его как-то показывали в ресторане "Бристоля". Эх, давай устроим большевику развлеченьице!"
Я не знаю, был ли В.А Антонов-Овсеенко рыжим, но в данном случае цвет его шевелюры значения не имеет, ибо в это время был он полпредом СССР, но не в Польше, а в Чехословакии, откуда слал в декабре 1927 г. покаянные письма Сталину. Обвиняли его в троцкизме. В польском посольстве после убийства Войковa в июне 1927 г. полпредом был назначен Богомолов Дмитрий Васильевич, а упоминаемый в статье и в книге Владимир Александрович Антонов-Овсеенко был назначен полпредом СССР в Польше только через два года после описываемого представления. Понятно, что находясь в Праге, не мог быть он отозван в Москву из за поданной кому-то горсти семечек в варшавском театре. Расстреляли его в тридцать восьмом, как позже выяснилось, без всякой вины. Богомолова "поставили к стенке" годом раньше, но это к нашим "Бубликам" отношения не имеет.

Далнейшее описание эпизода с исполнением Ордонкой "Cемечeк" почти слово в слово повторяет содержание книги. Вот только текст пародии Тувима автор статьи несколько сократила:

Купите семечки, товарищ, семечки,
За три копеечки хорош товар!
Ведь я не царская и не боярская,
Я пролетарская, мне наплевать!
Мой папа в ГПУ, ... итд.

Статья в целом заслуживает внимание читателя, интересующегося польской эстрадой двадцатых - тридцатых годов, написана живым языком, удачно подобраны иллюстрации. К описанию лиц, упоминаемых в статье, я добавлю несколько слов.
Ханка Ордонувна заслужила нашу память не только своими песнями. В годы войны в СССР после освобождения из ссылки она по поручению польского правительства отыскивала на вокзалах беcпризорных польских детей, родители которых погибли от холода, голода и непосильного труда в таёжных посёлках Сибири, в безбрежных степях Казахстана. Спасла и вывезла в Индию несколько сотен детей, написала о них книгу "Дети - скитальцы" ("Tułacze dzieci"), изданную в Бейруте в 1948 г. под псевдонимом Вероника Хорт. Вскоре певица умерла от туберкулёза, заработала его, когда под конвоем дробила камень для строительства дорог в Казахстане.

Фредерик Яроши - это настолько яркая личность, что сказать о нём "конферансье", это значит не сказать ничего. Гениальный мастер эстрады. Благодаря ему кабаре "Qui pro Quo" стали называть кузницей талантов. Занесла его в Варшаву "Синяя птица" Якова Южного и Виктора Хенкина, русский эмиграционный театр миниатюр. Яроши влюбился в Ханку Ордонувну и остался в Польше в течение двадцати долгих лет. Каждое его появление на сцене гипнотически воздействовало на публику. После войны артист остался в эмиграции. Его последняя работа не была связана с театром - заворачивал в бумажки конфеты на кондитерской фабрике. Умер в Лондоне, в нищете и всеми забытый. О великом артисте издана в Польше книга воспоминаний "Родила его "Синяя птица".

<<Директор кабаре Северин Майде в оккупированной Варшаве попал в облаву - и пропал, он оказался "неарийского" происхождения...>> - пишет автор статьи. Северин Майде, хотя к описанным выше событиям непосредственного отношения не имеет, заслуживает на несколько дополнительных слов. Разбогатевший на торговле мылом, все свои сбережения вкладывал в кабаре и теaтрики ревю, был в них финансовым директором, театральным репертуаром oн не интересовался. Но история сохранила его имя совсем по другой, не связанной с театром причине. До начала восстания в варшавском Гетто он был единственным из евреев Гетто, который оказал физическое сопротивление врагам. Kогда те пришли забрать его на Умшлагплац (Umschlagplatz), откуда начинался путь в Треблинку Северин Майде бросил в голову одного из жандармов тяжёлую бронзовую пепельницу. Был расстрелян на месте.

Ежи Бочковский, композитор, автор песен, ветеран польской эстрады, (дебютировал в кабарете "Момус" в 1909 г.) Был создателем, директором и артистическим руководителем кабаре "Qui pro Quo" с 1919 г. по 1931 г. Сочинял также оперетты и водевили.

<<А "Бублички"... - им что, их поют и сейчас.>> Верно сказано, Пани Людмила! "Бублички" и сегодня поют на разных языках, даже на японском. О истории создания песни Яковом Ядовым написаны десятки статьей. А вот имя композитора этой песни Г. Богомазова незаслуженно забыто. Дело в том, что композитор музыку для "Бубличек" не создавал. Сочинил он фокстрот, задорная музыка которого напоминает нам ритмы одесских улиц. Назвал его "Маша". В нескольких странах фокстрот был записан на пластинки. Записала "Машу" и польская фирма "Syrena Electro". Сохранилась на пластинках и немецкая запись инструментального исполнения фокстротa "Машa" оркестром Марека Вебера в 1929 г., мы можем прослушать eго [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации].

В заключение добавлю, что в Польше "Бублики" исполнялись с тремя разными текстами, авторами которых были Юлиан Тувим, Анджей Власт и Роман Якса-Квятковский. Песня эта стала символом ушедшей эпохи - золотого периода расцвета русской эстрады.

Георгий Сухно
Польша
январь 2010г

[haim1961]

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] - [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] - [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] - [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

[Georgo]

"БУБЛИКИ" НА ЛАНЖЕРОНОВСКОЙ

80 ЛЕТ НАЗАД ПОЯВИЛАСЬ ЛЕГЕНДАРНАЯ ПЕСНЯ "КУПИТЕ БУБЛИКИ!"

Когда Утесов включил в репертуар дебютной программы своего теа-джаза любимую песню своей молодости "С одесского кичмана", он не мог подозревать, что этим надолго закроет дорогу на советскую эстраду мелодиям, рожденным в его родном городе. "С одесского кичмана" вызвала такой поток ругательных рецензий, что Утесову уже много лет спустя приходилось отмывать (точнее, отпевать) "грехи молодости". А даже каких-то два десятилетия назад сама мысль об исполнении с официальной эстрады "Кичмана" или "Мясоедовской" вызывала нервный тик у товарищей, ответственных за "культурную политику".

Знаменитый Борис Рубашкин в силу своего происхождения и места проживания недоступный для действий советских идеологов и потому имевший возможность петь одесские песни безо всяких ограничений, в разговоре с автором этих строк признался, что никогда не мог понять, почему некоторые из исполняемых им песен считаются блатными.

— Да послушайте песни, которые поют в Гамбурге, – горячился артист, – по сравнению с ними одесские песни – сама невинность. А если в них встречаются такие слова, как "амба", "крышка" или "смыться", так это же такой стиль...

Что тут можно сказать? Одесские песни – это действительно такой стиль.

Стиль этот отражает саму суть единственного в своем роде города, где в невообразимом сочетании смешались различные крови, жизненные уклады, бытовые и бытийные философии, города, который с поразительным постоянством дарит миру утонченных лириков и заядлых революционеров, глубоких исследователей и лихих спортсменов, блистательных артистов и жестоких бандитов, изысканных музыкантов и примитивных воров...

Такая уж сложилась репутация у одесситов, что их всегда в чем-то упрекали: в отсутствии должного почтения к власть имущим и хорошего вкуса, в излишнем темпераменте и многоречивости, в нежелании трудиться, пристрастии к развлечениям и т.д. и т.п. Однако все эти упреки и поучения не могли скрыть вынужденного признания уникальности части земного пространства, огражденного, с одной стороны, "самым синим в мире" Черным морем, а с другой, – привольными и плодородными украинскими степями.

Одесситы уникально талантливы во всем. В том числе и в своих песнях. Можно с презрением относиться к так называемому легкому жанру, но куда уйти от того факта, что многие из мелодий, рожденных в причерноморском городе, врезались в память нескольких поколений и, благополучно пережив запреты, гонения и критические разносы, сегодня являют миру невесть какую по счету молодость. Давайте припомним: "Лимончики", "Ах, Одесса, жемчужина у моря", "Свадьба в доме Шнеерсона"... А какие интереснейшие истории, какие человеческие судьбы стоят буквально за каждой из этих песен! Взять хотя бы "Бублички"...

КАЖДОМУ – СВОЯ ПЕСНЯ

В начале шестидесятых поэт Наум Коржавин сочинил ироническое двустишие:

Интеллигенция поет блатные песни:

Вот результаты песен Красной Пресни.

Пародируя популярные в ту пору строки Евгения Евтушенко, Коржавин, видимо, и не задумывался, насколько точно обозначена причинно-следственная связь появления многих мелодий т.н. блатного жанра. В самом деле, большинство кабацких шлягеров, вроде незабвенной "Мурки", создано в начале или середине двадцатых годов, т.е. во время "разгула нэпа". Нэп же (новая экономическая политика) стал результатом развития революционной ситуации, у истоков которой – как раз краснопресненские события 1905 года. Подобно тому, как романтические лозунги революционных лет ("Мир хижинам – война дворцам!") сменились бухаринским призывом "Обогащайтесь!", происходили изменения и в самом массовом из демократических жанров – песне. Если с 1917 по 1920 годы грозным маршем звучало "Смело мы в бой пойдем/ За власть Советов,/ И как один умрем/ В борьбе за это", то после 1921 года стали постепенно возвращаться к первоисточнику – романсу "Белой акации гроздья душистые". Если главными героями революционных песен были красноармейцы и их винтовки, то теперь их место уверенно занимали бандиты и деньги. И хотя большевистская власть отказывалась признавать эти песни "законнорожденными детьми" эпохи, именно они делали сборы на концертах и кассу в ресторанах, став в конце концов одним из символов своего времени.

Среди этих песен – легендарные "Бублики".

Рожденные в двадцатых годах и тесно связанные со своей эпохой, "Бублики" поразительным образом остались в памяти всех последующих поколений. Ко всякому шедевру (а "Бублики", несомненно, шедевр жанра) – особое внимание, тем более, когда "во мгле времен" теряется авторство. "Бублики" – не исключение, хотя давно уже песня превратилась в истинно народную. Расследование – кто же автор песни – превратилось в маленький литературный детектив со своей тайной, ложными следами, версиями и неожиданно простой развязкой. Однако – все по порядку.

ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ

На первый взгляд, никакой тайны тут нет: всякий, кто знаком с русской литературой, укажет на "Повести о жизни" Константина Паустовского, где писатель, проведший в Одессе начало двадцатых годов, пишет конкретно и однозначно: "Я подошел к оркестру и сказал дирижеру, что в зале сидит автор этой песенки – одесский поэт Ядов... Ядов поднялся. Посетители ресторана тоже встали и начали аплодировать ему".

С легкого пера Паустовского и считалось, что Яков Ядов (настоящая фамилия которого – Давыдов) является автором текста "Бубликов". Однако Паустовского оспорил известный критик Бенедикт Сарнов: "Он (т.е. К.С. Паустовский) об авторстве Ядова говорит в книге, представляющей собой художественное произведение". Далее Б. Сарнов утверждает, что, хорошо зная писателя, имеет все основания "относиться ко многим его свидетельствам с той же степенью доверия, с какой относятся обычно к рассказам охотников и рыболовов".

Б. Сарнову гораздо более точной кажется

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ,

принадлежащая не кому-нибудь, а прославленному академику Д.С. Лихачеву. " Член-корреспондент АН СССР известный литературовед Леонид Тимофеев, – утверждал Д.С. Лихачев в книге "Заметки и наблюдения", – в молодости сочинил чрезвычайно популярную в подонках общества у шпаны песенку:

Купите бублички,
Горячи бублички...

Под музыку "Бубличков" в 20-е годы танцевали фокстрот, а в Соловецком театре отбивала чечетку парочка – Савченко и Энгельфельдт. Урки ревели, выли от восторга...".

Авторитет выдающегося ученого нынче незыблем, к тому же Лихачев на сломе двадцатых-тридцатых годов находился в Соловецком лагере, что придает его свидетельству особую весомость.

Но существует, оказывается,

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ,

не менее авторитетная, поскольку принадлежит почти столь же легендарной Ирине Одоевцевой. В своих мемуарах "На берегах Невы", вспоминая об "Институте живого слова", который вел Н. Гумилев, Н. Одоевцева называет "самым заметным из поэтов – "живословцев" некоего Тимофеева (ни имени, ни инициалов его писательница не приводит). "Это он много лет спустя сочинил знаменитые "Бублики", под которые танцевали фокстрот во всех странах цивилизованного мира". Исследователь Н. Богомолов высказал предположение, что речь идет о поэте Борисе Тимофееве-Еропкине, о котором "Краткая литературная энциклопедия" 1972 г. издания сообщает: "Писал песни и романсы, среди них – "За окном черемуха колышется".

Итак, в обоих свидетельствах – Д. Лихачева и И. Одоевцевой – никоим образом не связанных между собой – совпадений минимум два: фамилия сочинителя "Бубликов" (некто Тимофеев) и то, что под эту мелодию танцевали фокстрот.

История эта представляется совсем запутанной, однако – почти по канонам классического детектива –

РАЗГАДКА

оказалась предельно простой. Правда, нельзя сказать, что она лежала на поверхности, скорее, наоборот: долгое время самое авторитетное свидетельство об авторстве "Бубликов" хранилось в домашней коллекции известного администратора Григория Полячека, которая впоследствии легла в основу единственного в своем роде музея эстрады, когда-то существовавшего в Ленинграде на Моховой. Оказывается, еще в еще в 1956 году Г. Полячек записал рассказ популярного в двадцатых годах куплетиста Григория Марковича Красавина.

Вот что рассказал старый артист:

— Приехав на гастроли в Одессу, я был поражен, что, пока я ехал с вокзала к Ядову, всю дорогу меня сопровождали возгласы: "купите бублики!". Мне захотелось иметь песенку с таким припевом. О своем желании я сказал Ядову и сыграл на скрипке, с которой обычно выступал, запавшую в память мелодию. Яков Петрович разразился привычным для него бурным смехом и сказал жене Ольге Петровне своим сиплым голосом: "Ставь самовар для артиста, а я буду печь бублики...". Полчаса стучала в соседней комнате машинка. В тот же вечер я с листа исполнял "Бублики" в "Гамбринусе". На следующий день вся Одесса пела "Бублики"...

Теперь многое становится понятным.

К. Паустовский действительно ошибся, но только в дате появления "Бубликов": у него – 1921, на самом деле – 1926 год. И музыка песни, скорее всего, была иноземного происхождения, откуда становится ясным, почему, по утверждению И. Одоевцевой, под этот фокстрот танцевал весь цивилизованный мир.

Как видите, все логично. Правда, в рассказе Г. Красавина смущает один нюанс: из него вытекает, что Я. Ядов жил на улице Сумской. Но в центре Одессы такой улицы никогда не было, между тем Сумская улица хорошо известна как центральная магистраль Харькова. Впрочем, такой "мелочью" можно было бы и пренебречь, списав на провалы памяти старого куплетиста, но в 1956-м Г. Красавину было немногим более шестидесяти и он еще регулярно появлялся на эстраде. Это, во-первых. А, во-вторых, судя по жизнеописанию Я. Ядова, он жил в Одессе в начале двадцатых, где был известен как автор стихотворных фельетонов и эпиграмм под псевдонимами Жгут и Боцман Яков. Что-то тут не сходилось.

ИСТИНА...

же, как это часто бывает, находилась рядом. Г. Полячек все-таки кое-что смешал в своем пересказе воспоминаний Г. Красавина. Более полную и, по всей видимости, точную версию создания "Бубликов" обнародовал питерский исследователь Владимир Бахтин, обнаруживший в Санкт-Петербургской театральной библиотеке уникальный документ – набросок выступления Григория Красавина на вечере в честь 60-летнего юбилея его эстрадного дебюта. Вот фрагмент из этого выступления:

"У меня была привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. Бывало, услышу в кафе или ресторане что-нибудь характерно-эстрадное, прошу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году. Я тогда жил в Харькове, и туда приехали известные администраторы Борис Вольский и Аркадий Рейф. Они меня приглашали на открытие сезона в Одессу – в Театр миниатюр на Ланжероновской улице. В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чем состоит одесская "злоба дня", они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: "Купите бублики, горячие бублики..." Вот это, сказали они, стоило бы отразить в песенке. Кто это может сделать хорошо и быстро? Только один человек – Яков Петрович Ядов! Через несколько часов мы были на Сумской улице в квартире Якова. Якову Петровичу очень понравилась музыка. Он сразу загорелся: "Это прекрасная идея. Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из "гримас нэпа". Он задумался, потом сказал: "Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики". Мы сидели в кругу семьи Ядова, пили чай, а в соседней комнате стучала пишущая машинка. И не прошло тридцати минут как Ядов без заминки прочел то, что я сейчас исполню...

Через неделю в Одессе я после четырех первых своих номеров пел "Бублики". Назавтра их пела всю Одесса, а через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: "Гриша, я пою твои "Бублики". Ничего?" – "Кушай на здоровье", – ответил я ему..."

Вот теперь все становится на свои места. Музыку Г. Красавин действительно взял чужую, так и не узнав никогда, кто был ее подлинным автором, а родилась песня действительно в Харькове, тогдашней столице Украины, на улице Сумской. И все-таки "Бублики" – истинно одесская песня. Уже хотя бы потому, что восемь десятилетий назад она вспорхнула с подмостков Театра миниатюр на Ланжероновской и улетела в мир широкий, чтобы стать подлинно народной песней, без преувеличения одной из самых знаменитых песен ХХ века.

Правда, рассказывают, что жил в Одессе композитор Я. Файнтух, у которого на табличке, прибитой к двери квартиры, гордо значилось: "Автор "Бубличков". Звонить три раза." Но это – еще одна из многих одесских легенд.

Александр ГАЛЯС.

Источник: "ПОРТО-ФРАНКО", ОДЕССА 25 (821) 30.06.2006

[Admin]

Спасибо, Георгий. Очень интересный материал. Ждем еще интересных поступлений!