Поиск по Шансон - Порталу >>> |
|
#1
|
||||
|
||||
ДРАМА «ИНСТИТУТКИ»
ЧЕРНАЯ МОЛЬ Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз, Джентльмены, бароны и леди. Я за двадцать минут опьянеть не смогла От бокала холодного бренди. Ведь я институтка, я дочь камергера, Я черная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины - моя атмосфера. Приют эмигрантов - свободный Париж! Мой отец в октябре убежать не сумел, Но для белых он сделал немало. Срок пришел, и холодное слово «расстрел» - Прозвучал приговор трибунала. И вот, я проститутка, я фея из бара, Я черная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины - моя атмосфера, Приют эмигрантов - свободный Париж! Я сказала полковнику: - Нате, возьмите! Не донской же «валютой» за это платить, Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите, А все остальное - дорожная пыль. И вот, я проститутка, я фея из бара, Я черная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины - моя атмосфера. Приют эмигрантов - свободный Париж! Только лишь иногда под порыв дикой страсти Вспоминаю Одессы родимую пыль, И тогда я плюю в их слюнявые пасти! А все остальное - печальная быль. Ведь я институтка, я дочь камергера, Я черная моль, я летучая мышь. Вино и мужчины - моя атмосфера. Приют эмигрантов - свободный Париж. [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] Максим Кравчинский ДРАМА «ИНСТИТУТКИ» (Максим Кравчинский. Песни, запрещенные в СССР. Нижний Новгород, ДЕКОМ, 2008, с. 188-190. Ранее опубликовано в журнале «Шансонье», между 2004 и 2008). Есть на свете песни, которые, кажется, были всегда. Включишь диск или кассету с записью «Мурки», «Бубличков» или «Институтки», и каждый слушатель, независимо от возраста, скажет: «Да-а. Старинная вещь, Еще моя бабушка пела ее под гитару... Это срабатывает эффект человеческой памяти и качества музыкального материала. Песни стали народными и помнятся всем, как сказки, услышанные в детстве. На самом деле большинству «народных» композиций никак не больше 50-70 лет от роду и еще можно, если сильно постараться, установить имена авторов и проследить обстоятельства создания незабываемых музыкальных произведений. Попробуем отыскать в ушедших десятилетиях историю знаменитой «Институтки», «дочки камергера». Начинается она, конечно, в «приюте эмигрантов» — «свободном Париже». В мемуарах певицы Людмилы Ильиничны Лопата «Волшебное зеркало воспоминаний», записанных коллекционером и историком моды Александром Васильевым, находим примечательный для нашей истории абзац: «В Париже я довольно часто устраивала благотворительные спектакли... Вечер назывался "В гостях у Людмилы Лопато". Первое отделение мы решили сделать не просто концертным: действие было объединено единым сюжетом. Сценарий написала для нас Мария Вега — автор нескольких книг стихов и многочисленных комических песенок и жестоких романсов из репертуара кабаре тех лет, — женщина огромного роста, полная и походившая лицом на мужчину. Самый ее знаменитый надрывный романс "Не смотрите вы так сквозь пришуренный глаз, джентльмены, бароны и леди..." на слуху до сих пор и в эмиграции, и в России». Описываемые события имели место быть в пятидесятых годах ХХ столетия. Значит, к тому моменту композиция была уже известна хотя бы в среде русской диаспоры во Франции. Впервые мне довелось услышать эту вещь в исполнении Аркадия Северного. Запись датировалась серединой семидесятых. Примерно в это же время ее спела культовая певица «советского подполья» Валя Сергеева. Но окончательное, «каноническое» сегодня звучание «Институтки» удалось закрепить лишь Михаилу Гулько в альбоме «Синее небо России» 1982 года. Никаких более ранних версии, сколько ни расспрашивал я патриархов-филофонистов отыскать не удалось. Однако Л. Лопато вспоминает, что автор песни поэтесса М. Вега — «автор нескольких книг». Может быть, и текст «Институтки» был когда-то издан как стихи? Остановим внимание на загадочной фигуре Марии Вега. Информация о ней крайне скудная, отрывочная и местами противоречивая, хотя она была, бесспорно, литературно одаренной женщиной и незаурядной личностью. М. Вега — литературный псевдоним Марии Николаевны Волынцевой. Она родилась в 1898 году в Санкт-Петербурге, окончила Павловский женский институт. С начала 1920-х годов жила в эмиграции, в Париже. Издала во Франции сборники стихотворений: «Полынь» (1933), «Мажор в миноре» (1938), «Лилит» (1955). В послевоенные годы печаталась в журнале «Возрождение», где, помимо романа «Бронзовые часы» и его продолжения — «Бродячий ангел», опубликовала несколько переводов из Райнера Марии Рильке. Дальнейшая судьба Марии Вега необычна. С 1962 года она отдалилась от эмигрантских кругов, стала печататься в издаваемых в СССР Комитетом по связям с соотечественниками за рубежом журналах. Реальным хозяином этой организации был, понятно, другой «комитет» - государственной безопасности. От поэтессы потребовали стихов о Ленине. К тому же на подходе был и столетний юбилей вождя, и она наваяла несколько абсолютно нечитаемых произведений на эпохальную тему. За этот «подвиг» в том же году в СССР издали ее книжку «Одолень-трава». Проявленная лояльность позволила ей вернуться в 1975 году в Ленинград и, что называется, «умереть на родине». Она скончалась в 1980 году в даме ветеранов сцены, некогда основанном ее крестной матерью — великой русской актрисой М.Г. Савиной. При жизни вышло еще несколько сборников ее стихотворений: «Самоцветы» (1978) и «Ночной корабль (1980). Из-за своего желания вернуться в СССР она волей-неволей вошла в конфронтацию с эмигрантской публикой и в то же время так и не стала «персоной грата» в советской реальности. Ее имя оказалось буквально вычеркнуто из истории литературы. Мария Вега имела все шансы занять достойное место если не в советской официальной культуре, то в наследии «русского искусства в изгнании» наверняка, но не сложилось. Классическая ситуация - «меж двух огней», каждый из которых опалил крылья нашей героини и уже не дал ей возможность подняться. [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] МАРИЯ ВЕГА 1898, Санкт-Петербург - 1980, Ленинград Мария Николаевна Волынцева, по мужу Ланг, литературный псевдоним "Мария Вега", окончила в Петербурге Павловский женский институт; с начала 1920-х годов жила в эмиграции, в Париже. Издала сборники стихотворений "Полынь" (1933), "Мажор в миноре" (1938), "Лилит" (1955) (все - Париж); в послевоенные годы печаталась в журнале "Возрождение", где, помимо романа "Бронзовые часы" и его продолжения - "Бродячий ангел", опубликовала несколько переводов из Райнера Марии Рильке. При сравнении с оригиналом эти стихотворения кажутся по меньшей мере странными: в "Смерти поэта" (традиционно стихотворение считается посвященным памяти Тараса Шевченко) - 14 строк, хотя это и не сонет; в "Сивилле" - тоже 14, и это уже вполне сонет в понимании Рильке, оба взяты из книги "Новые стихотворения". Однако в переводе Марии Веги в "Смерти поэта" - 21 строка, в "Сивилле" - 18; чем дальше от начала стихотворения, тем дальше переводы уходят от оригинала: перед нами не столько перевод, сколько "переложение" в том смысле, в каком его понимал Жуковский; этот метод в русской поэзии ХХ века редок, он встречается у Мандельштама и у Иосифа Бродского, но в отдельный жанр не развился. Надо отметить, что Мария Вега удлиняла стихотворения Рильке даже в тех случаях, когда это были "Сонеты к Орфею" - форма не была для нее самоценной. Позднейшая судьба Марии Веги необычна. С 1962 годов она отдалилась от эмигрантских кругов, стала печататься в издаваемых в СССР "Комитетом по связям с соотечественниками за рубежом" журналах; там требовали - еще и год юбилейный подвернулся, 1970-й - стихов о Ленине, о Ленине и еще раз о нем, любимом. Ценой двух совершенно нечитаемых поэм на эту тему Мария Вега заслужила издание в 1970 году в Москве авторской книги "Одолень-трава" (увы, с теми же поэмами, но и просто с хорошими стихами), заслужила право приехать в СССР в 1975 году, где ей была дана возможность провести последние годы в Ленинграде, в Доме ветеранов сцены, некогда основанном ее крестной матерью - великой русской актрисой М.Г. Савиной. В Москве вышли ее книги стихотворений "Самоцветы" (1978) и "Ночной корабль" (1980). Хранительница архива Марии Веги, поэтесса Светлана Соложенкина подготовила к печати ее собрание стихотворений, где мы находим как переводы из Рильке, так и переводы английских стихотворений ее мужа, Михаила Ланга. Книга пока не издана, но некоторые переводы - ниже. РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ (1875-1926) СМЕРТЬ ПОЭТА Его лицо бледнеющее стынет Среди подушек… Безглагольный лик, Отбросив жизнь, сейчас его покинет, И время безразлично опрокинет Всё, что он знал о ней, назад, в родник. О, кто поймет в холодный час конца, Что из земных бесчисленных узоров, Глубин, высот, потоков и просторов Изваяны черты его лица? Всё то, что целиком отражено В погасшей маске нежно-беззащитной, Еще зовет, еще не смущено, Еще живет в рассеянности слитной. Но, плавно отдаляясь навсегда, В последней тишине безмолвно лежа, Его лицо открытое похоже На сердце обнаженное плода. И медленно, как будто с сожаленьем, Легчайший воздух льется с высоты И на лету пугливые черты, Едва задев, туманит первым тленьем. СИБИЛЛА Испокон веков считали древней… Крепкая, она всегда жила. Проходила тою же деревней Каждый день. Иной закон числа Применили к ней и в страшной смете Стали дни равнять шагам столетий, Как деревьев возраст… Но она Всё на том же месте вечерами Возвышалась над судьбой земель, Спалена, источена годами, Черная прямая цитадель. Вкруг нее то буйно, то устало Бились, трепеща, крича не в лад, Все слова, что в мире раскидала, Разметала, не приняв назад. А другие, заглянув ей в очи, Тихой стаей замолчавших птиц Забивались в глубь ее глазниц, Полных тени и готовых к Ночи. [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ" |
Метки |
история классики шансона, любопытные факты, музыка, одесские песни., песни, творчество, шансон |
Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1) | |
Опции темы | |
|
|