Поиск по Шансон - Порталу >>> |
|
#1
|
||||
|
||||
"ГОП СО СМЫКОМ" - история песни
"ГОП СО СМЫКОМ" Леонид Утёсов (за кадром) Гоп со смыком Владимир Бахтин[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] ("Нева", 1997, №11, стр. 234-236) Мало кто знает, что слово "гопник" ("гопа") происходит от названия старинного, дореволюционного еще Городского общества призрения (то есть сокращенно - ГОП). Слово обрело самостоятельность и получило много значений в блатном языке: "воровская группа", "ночлежка", "притон", "место тайной продажи спиртного", "цепочка от карманных часов"; "гопать" - ночевать на улице, а "гопник" - не только хулиган и оборванец, но и грабитель. Сочетание "гоп-компания" вошло и в блатную речь, и в молодежный слэнг. А в нашей обычной речи "гопник" - просто бранное слово. Особенно оно, как можно судить по литературе, популярно в Одессе. "Смык" тоже означает "воровская семья, группа". Вот мы и подошли к знаменитой песне "Гоп со смыком". Происхождение ее теряется в глубине десятилетий и пока нам неизвестно. Но, во всяком случае, песню хорошо знали в 20-е годы. Упоминает ее Д. С. Лихачев в числе услышанных на Соловках, ее исполнял Леонид Утесов. В начале 30-х, когда я был мальчишкой, мы тоже повторяли вслед за старшими уличными вожаками: Дрын железный я достану И чертей волохать стану - Почему нет водки на луне! Вот полный ленинградский текст (сообщил поэт Вадим Шефнер): Граждане, послушайте меня, Гоп со смыком - это буду я! Ремеслом избрал я кражу, Из тюрьмы я не вылажу, Исправдом скучает без меня. Сколько б я по тюрьмам ни сидел, Не было минуты, чтоб не пел. Заложу я руки в брюки И хожу, пою от скуки - Что же будешь делать, когда сел! Так как я играю и пою, То жить, наверно, буду я в раю. А в раю-то все святые Пьют бокалы налитые - Я ж такой, что выпить не люблю. Илья-пророк на том же самом свете Катается в серебряной карете. Ну, а кони - просто чудо, Мне бы их угнать не худо, А потом на Конном их загнать! Мария Магдалина там живет, Всем святым прохода не дает. Бардачок она открыла, Райских девок напустила, За толчок червончики берет. Иуда Скариотский там живет, Средь святых легавым он слывет. Гад я буду, не забуду, Покалечу я Иуду, Знаю, где он денежки гребет! (Мы пели: "Знаю, где червонцы он кладет!") Близок нашему, но имеет свои краски более распространенный украинский, киевский "Гоп" (запись 1926 года, к сожалению, плохая; орфография сохраняется): Жил-был на Подоле Гоп со смиком, Он славился своим басистым криком; Глотку имел он приздорову, И ревел он, как корова; А врагов имел он сто со смиком. Гоп со смиком - ето буду я; Вы послушайте, друзья, миня. Ремесло я вибрал - кражу, Ис тюрми я не вылажу, Первый Допр скучает биз миня. А сколько би в тюрме я ни сидел, Ну, нет минути, чтоби я не пел. Заложивши руки в бруки И под нос пою от скуки, Что ж тужить, когда уже засел? По виходи ис тюрми дурницу удишь, А что сидел в тюрме, то всьо забудиш. Бистро хватаиш карти в руки, Двух часов не носиш бруки; Если ни визьот, что делать будиш? Астался голий, босий - нужно пить, В бутылки свое горе утопить. Наливаеш бистро стопку, Запихаеш чем-то глотку, Тут же начинаеш пить и пить. И так беспереривно пйош и пйош И гражданам покоя ни даеш. По трамваям всьо скакаеш, Рисаков переганяеш, А биз фонарей дамой не йдьош. Фонар ношу, а он мине ни страшен, Такой бальшой, как будто разукрашен. Ни достоин ти бандита, Если морда ни разбита, - Так заведено в районе нашем. Гоп со смиком я родился, им и сдохну, А буду умирать, так и ни охну. Дай мне, боже, ни забица, Пирид смертью похмелица, А потом, как мумия, засохну. А если не похмелють черти мине, Не дам покою даже сатане. Дрина де-нибудь дастану, Чиртинят дубасить стану - Почиму нет водки на луне? В котле я буду кипеть та, как гусьонок. И жарица в агне, как поросенок. Жарить буду сковородки, Что ни пил по много водки, Пикою колоть буду чертьоняк. А так как я играю и пою, Наверно буду жить я в раю, Где живут одне святые, П'ють бокали налития. Я такой, что випить не люблю. Обычно блатные песни слезливы, сентиментальны, лишены чувства юмора. Все там кончается одинаково - смертями: и любовь, и воровская жизнь. Герой "Гопа" - редкое исключение: он веселый, разбитной, не утратил способности к самооценке. Как и всегда, на популярный мотив создаются все новые и новые произведения. Вот удивительная городская, наша, ленинградская песня, которая посвящена Игорю Ильинскому и Василию Гущинскому. Песня, конечно, не имеет под собой реальных оснований - это просто шутка, говорящая о любви ленинградцев к замечательным артистам. Текст мы восстановили по памяти с одноклассником В. Щеголевым. Шел я по проспекту Октября. На улице стоять совсем нельзя. Подошел ко мне Ильинский: - Здравствуй, Васенька Гущинский! Пойдем выпьем парочку пивца! Парочку пивца мы заказали, А потом за дюжиной послали. Выпили и закусили И домой пошли без силы, Впрочем, в доску пьяны напились. Васенька толкнул меня сначала, И меня, конечно, закачало. Но и я собрался с духом, Ляпнул Васе тоже в ухо - Васенька Гущинский мой упал. Васенька Гущинский - мой партнер. Незаметно подошел мильтон. - Ну, вставайте! - с нетерпеньем. И похряли в отделенье. - И платите штрафу три рубля! Заплатили штрафу три рубля. Обещали дать нам всем вина. Жена Игоря встречает И по матушке ругает: - Где ты, сволочь, пьяный напился?! ...Вот они идут и говорят, А на них прохожие глядят: - Это Игорь наш Ильинский, Это Васенька Гущинский!.. - Пойдем выпьем парочку пивца! Продолжать можно, как знаменитую "У попа была собака". Григорий Гейхман и Семен Лаевский - моложе нас, они вспомнили несколько иной, более короткий вариант. Драки друзей в нем уже нет. Зато есть стычка с милицией. Но сама конструкция, как и в первом случае, основана на бесконечном повторении выпивона: Шел я по проспекту Октября. У пивной болтался я не зря - Подошел ко мне Ильинский: - Здравствуй, Васенька Гущинский, Пойдем выпьем парочку пивка. Парочку пивка мы заказали, А потом до дюжины догнали. Выпили, подзакусили И домой поколбасили, Оба в доску пьяны напились. В этот нерешительный момент Подошел ко мне легавый мент. - Вы, товарищ, не бузите, В отделение пройдите, Заплатите штрафу три рубля! Штрафу мы, конечно, заплатили, А потом мы мента извозили... Выпили, подзакусили И домой поколбасили, Оба в доску пьяны напились. Кто такой Игорь Ильинский, и сегодня объяснять не надо. Но Василия Васильевича Гущинского забыли. Не по его вине, конечно. Не ко времени, не по времени был артист, смелый очень. Недавно листал я "Ленинградскую правду" за 1936 год, и там в одной заметке вовсю долбали Гущинского. Но все-таки он назван сатириком. Однако приведу слова нашего писателя-классика Л. Пантелеева, автора рассказов о беспризорниках и книги "Республика Шкид" (написанной совместно с Г. Белых): "Василий Васильевич Гущинский, или просто Васвас Гущинский! Кумир петербургской, петроградской, а потом ленинградской публики. Демократической публики, плебса. Ни в "Луна-парк", ни в "Кривое зеркало" его не пускали. Народный дом, рабочие клубы, дивертисмент в кинематографах. Здесь его красный нос, его костюм оборванца, его соленые остроты вызывали радостный хохот. В. В. Гущинский - это мое шкидское детство, послешкидская юность". А в нашем Доме культуры им. Ленина, что на проспекте Обуховской Обороны, он выступал в середине голодных 30-х годов. И Володя Щеголев, тот же мой приятель, вспомнил: Гущинский сидел на сцене, обмотанный связкой сосисок. Сидит и молчит. Сидит и молчит. Наконец из зала кричат: - Василий Васильевич, что вы молчите? - Я-то молчу - у меня все есть (показывая на сосиски). А вы-то что молчите? Похоронен он на Волковом кладбище. В огромной книге "Исторические кладбища Петербурга", содержащей тысячи имен, имени артиста нет. Не упоминают его и театральные справочники. В 1990 году Елена Никитина, тогда редактор издательства "Советский писатель", подарила мне эту же песню, но с другими именами: Шел я по проспекту Октября, И вся шпана глядела на меня. Подошел ко мне Хмельницкий: - Здравствуй, Сеня Городницкий, Пойдем выпьем парочку винца! ("Парочку" правильно бы - "пивца", но так уж спето.) Мы, конечно, пару заказали, А потом до дюжины добрали. Выпили, подзакусили, Всю дорогу шли - бузили, Потому что пьяные мы были, да-да! Ванечка толкнул меня сначала, Да так, что меня сразу закачало. Я собрался тоже с духом, Съездил Ванечку по уху Так, что наш Ванюша осовел. В этот-то решительный момент Подошел ко мне легавый мент: - Гражданин, вы не бузите, В отделение пройдите, Заплатите штрафу три рубля! Мы, конечно, штрафу не платили, Взяли и легавого избили... Песня становится все более уличной, хулиганской и - грубой. Конечно, сложен этот текст на основе более старой и знаменитой песни об Ильинском и Гущинском. Кто такие Иван Хмельницкий и Сеня Городницкий, проживши в городе семь десятков лет, не знаю. (Но знаю, что впутывать в эту историю поэта-певца Сашу Городницкого и литератора-издателя Бориса Хмельницкого не следует: скорее всего, их и на свете еще не было, когда звучала песня с этими именами.) Перед самой Отечественной войной, видимо, сразу после финской кампании 1939-1940 годов, вдруг появилась уличная, хулиганская, но, как бы по тогдашним меркам, патриотическая песня. "К нам" по очереди приходят вояки, генералы из враждебных СССР блоков (ось Рим - Берлин - Токио), и требуют отдать какую-то часть советской территории. Раз пришел к нам финский генерал... Потом: Раз пришел японский самурай. - Землю, - говорит, - свою отдай!.. Потом: Раз пришел немецкий генерал И суровым басом приказал: - Вы отдайте Украину! Так угодно властелину, Так велел вам Гитлер передать... Наши ответы я плохо помню. Но даже если бы и помнил, воспроизвести их невозможно: "Ах, ты... тра-та-та-та, самурай, // Ты пойди микаде передай..." Дальше уже ни одного нормативного слова. Похоже, это городская переделка авторской эстрадной песни тех лет. Под рукой у меня ее нет. Но дело не в ней, а в том, что был такой народный отклик - результат планомерного государственного воспитания. Вожди говорили: будем воевать на чужой территории, ни пяди своей земли не отдадим. Когда фашисты напали на нас, то - это я хорошо помню - родители всерьез говорили, что война продлится месяц, ну два, и, может, стоит просто отсидеться на даче, в Сиверской. Но через два месяца не мы были в Берлине, а немцы пришли в Сиверскую - это 70 километров от Ленинграда... Заключая, приведу кусочек еще одного "Гопа" - уже из времен Отечественной войны. Заметим: все "Гопы" исполнены оптимизма, бодрости, внутренней силы. Узловую станцию мы взяли - ага! Прикурить и выпить немцам дали - ага! Слабо гадам не спустили, Триста тысяч уложили - Хватит им теперь на целый год! Эту позабытую песню (пел покойный дед-фронтовик) прислали из Новосибирской области в город Кировск Ленинградской области, а из Кировска она уже приехала в Петербург. Впрочем, не будем останавливаться на 1945 годе. Шагнем вперед, сразу на полвека. И вот я держу в руках весьма боевую "Общую газету" (1995, №37) и вижу большой портрет Г. А. Явлинского, а под ним подпись: "Григорий Явлинский: "Граждане, послушайте меня!"" Не забыли, значит, блатной музыки демократические журналисты во главе с учредителем Егором Яковлевым, цитируют по памяти! ...Начали мы с коренной блатной песни, вспомнили ее городские, уличные переделки, а закончили - военной. И хочется снова и снова повторять: творческое начало в человеке неистребимо. Будь то отпетый хулиган, просто шалопай или интеллигент, Ыполучающий удовольствие от экзотики и некоего романтизма, - все что-то поют, подхватывают чужое, добавляют свое, передают младшим. А вот фольклор Великой Отечественной войны передается плохо, забывается, уходит из жизни вместе с поколением его творцов и носителей. Нет в войне радости и интереса для живущих без бомб, окопов и ночных вылазок... Гоп-со-смыком Гоп-со-смыком - это буду я, Братцы, посмотрите на меня: Ремеслом я выбрал кражу, Из тюрьмы я не вылажу, И тюрьма скучает без меня. Родился на Форштадте Гоп-со-смыком, Он славился своим басистым криком. А глотка у него здорова, И ревел он как корова,- Вот каков был парень Гоп-со-смыком! Сколько бы я, братцы, ни сидел, Не было минуты, чтоб не пел. Заложу я руки в брюки - И пою романс со скуки, Что же, братцы, делать, - столько дел! Если я неправедно живу - Попаду я к чёрту на Луну. А черти там, как в русской печке Жарят грешников на свече,- С ними я полштофа долбану! В раю я на работу сразу выйду,- Возьму с собою фомку, ломик, выдру. Деньги нужны до зарезу,- К Богу в гардероб залезу, Я тебя намного не обижу! Иуда Скариот в раю живёт, Деньги бережёт - не ест, не пьет. Ох, падло буду - не забуду, Покалечу я Иуду, Знаю, где червонцы он кладёт! Родился на Форштадте, - там и сдохну, Буду помирать, друзья, не охну. Лишь бы только не забыться Перед смертью похмелиться, Ну а там - как мумия засохну! Тексты песен из репертуара Аркадия Северного [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] Концерт с ансамблем "Четыре брата и лопата" (1970-е гг.)
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ" |
#2
|
||||
|
||||
ГОП СО СМЫКОМ Леха Сапожников поет "Гоп Со Смыком" [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации] - Граждане, послушайте меня, Гоп со смыком - это буду я. Ремеслом я выбрал кражу, Из тюрьмы я не вылажу, И тюрьма скучает без меня. Жил-был на свете Гоп со смыком, Он славился своим басистым криком, Глотка была так здорова, Что ревел он, как корова И имел врагов он полмильона. Сколько бы я, братцы, ни сидел, Не было минуты, чтоб не пел - Заложу я руки в брюки И пою себе со скуки. Что же, братцы, делать - столько дел! Если я неправильно живу, Попаду я к черту на Луну. Черти там, как в русской печке, Жарят грешников на свечке - С ними я полштофа долбану! В раю я на работу сразу выйду, Возьму с собою фомку, ломик, выдру. Деньги нужны до зарезу, К Богу в гардероб залезу - Я тебя намного не обижу! Иуда Скариот в аду живет, Гроши бережет - не ест, не пьет. Падла буду, не забуду - Покалечу я Иуду, Знаю, где червонцы он кладет. - Граждане, послушайте меня, Гоп со смыком - это буду я. Ремеслом я выбрал кражу, Из тюрьмы я не вылажу, И тюрьма скучает без меня. Две последние строки повторяются Расшифровка фонограммы Алексея Козлова, аудиокассета «Пионерские блатные 2», ТОО «Московские окна ЛТД», 1998 Вероятнее всего, песня написана в Киеве в начале 1920-х годов (расцвет бандитизма) в деклассированной и криминализованной среде бывших семинаристов или низшего духовенства. Первые записи относятся к середине 1920-х. Семинаристское происхожднение выдает эрудированность авторов в богословии, ирония над святыми и тема пьянства (ср. со старой студенческой песней "Там, где Крюков канал"). В пользу именно Киева свидетельствуют распространенность зачина "Родился на Подоле Гоп-со-смыком" и наличие украинизированных вариантов песни среди наиболее ранних известных ее вариантов. Одним из источников могла служить быть песня "Я парень фартовый..." о судьбе махновца - вариант более ранней песни о грабителе и убийце "Я родился быть фартовым...". Подробнее об истории и вариантах см. Сергей Неклюдов ""Гоп-со-смыком" - это всем известно..." (2006). См. также другие переработки - фронтовую "Дран-драп - это буду я..." и шоферско- армейский вариант. Леонид Утесов, благодаря которому песня получила широкую популярность, исполнял ее в конце 1928-29 гг. в ленинградском Театре сатиры в спектакле о жизни железнодорожных воров "Республика на колесах" по пьесе Я. Мамонтова. Утесов там играл главаря шайки Андрея Дудку - "президента республики на колесах". Там же Утесов пел "С одесского кичмана"; к тому же периоду творчества Утесова относятся "Бублики". Дальнейшему распространению песни способствовала ее запись Утесовым на грампластинку в 1932 году. Владимир Бахтин предполагал, что автором текста (а также автором текста "Мурки") мог быть одесский поэт Яков Ядов - автор текста "Бубликов" (в таком случае, песня должна была быть написана в Одессе), - но доказательств этому нет. См. статью Владимира Бахтина "Забытый и незабытый Яков Ядов" ("Нева", 2001, № 2). Однажды прислали пару куплетов похожей песни на тот же мотив. Как-то она связана с "Гоп со смыком": Говорят, у бога денег много Только далека туда дорога Хочет поп на небо прыснуть А потом на землю сбрызнуть Да не знает как туда добраться. Спичку об коробку зажигает, И под бочку с порохом бросает: Бочка с копотью, со свистом, Душка - поп на небо прыснул Раком он летит, не унывая.... Прислал Сергей Соловьев <sergi @ aircom.lv> 9.11.2005. – с прим.: Однажды, будучи в Сибири, слышал интересный вариант песни на мелодию "Гоп со смыком". Запомнил пару куплетов... Есть какие-нибудь соображения по этому вопросу? РОДИЛСЯ НА ПОДОЛЕ ГОП СО СМЫКОМ.. .Глава из книги Фимы Жиганца "Блатная лирика", Ростов-на-Дону, 2001 «Гоп со смыком» стоит в ряду известнейших блатных песен («Мурка», «Жили-были два громилы» и т.д.) В своё время старый гулаговский арестант, писатель Варлам Шаламов, назвал «Гоп со смыком» произведением «эпическим» и заметил при этом, что оно «отмирает». Однако явно поторопился. Нынче даже люди, абсолютно не знакомые с уголовными песнями, хоть краем уха да слышали это сочетание — «Гоп со смыком». Вариантов песни множество, немало куплетов самого разного содержания, и каждое поколение уркаганов добавляло что-то своё, а что-то — изменяло... Более подробно об этом — в комментарии к так называемому «классическому» варианту «Гоп со смыком». Здесь же скажу несколько слов о самом выражении. Что значит «гоп со смыком»? Аркадий Северный утверждал: «Так в Одессе раньше называли скрипачей. Смык — это смычок. Но это была ещё и кличка известного вора-домушника, который под видом музыканта ходил по богатым свадьбам, и когда гости все напивались так, что им становилось не до музыки, спокойно очищал дом или квартиру». Это не более чем легенда. Начнём с того, что «Гоп» — песня вовсе не одесская и даже не киевская (хотя во многих вариантах упоминается киевский Подол). Родилась она в Центральной России. И выражение «гоп со смыком» — чисто русское. «Гоп», согласно «Толковому словарю» Даля, «выражает прыжок, скачок или удар». «Смык», по тому же Далю, — синоним слова «шмыг» и образован от глагола «смыкнуть» («шмыгнуть»). То есть «гоп со смыком» — мгновенный наскок и быстрое исчезновение нападавшего. Это характеристика двух воровских «специальностей». Первая — «гоп-стоп», т. е. уличный грабёж «на испуг», когда преступник налетает на жертву, грабит её (часто с ударом) и исчезает мгновенно. Вторая — квартирная кража без предварительной подготовки, которая ещё называется «скачок». В первом, оригинальном варианте, речь идёт именно о грабеже: Залетели мы в контору, Заорали: «Руки в гору!» Позже в песне речь стала идти о «чистом» воровстве («Воровать — профессия моя»). Но, во всяком случае, ни о каких скрипачах и речи быть не может. «Герой» «канонического», позднего варианта — домушник, т. е. квартирный вор, который готов обокрасть и Иуду, и самого Господа Бога и даже в рай тащит свои инструменты — «фомку» и «выдру». В этом варианте много нового. Например, появляется явная «религиозная» окраска. Герой оказывается и у чертей, и в раю, по-своему осмысливая тамошние реалии. Авторы пытаются «логически» объяснить появление вора на Луне, куда, по их мнению, люди отправляются к чертям за грехи (в первом варианте урка направляется на Луну почему-то в поисках жены). Любопытно, что позже, под влиянием этого варианта «Гопа», в лагерном жаргоне появились выражения «отправить на Луну», «попасть на Луну» — что означало попросту расстрел. Песня пользовалась в блатной среде такой бешеной популярностью, что появилось несчётное количество подражаний на ту же мелодию. В этой главе я привожу несколько арестантских переделок песни «Гоп со смыком». См. также песню «Вот вернулся я с тюрьмы домой» в разделе «картёжных». Даже на воле возникали «агитационные» варианты, своеобразные отклики на сиюминутные события, например, на конфликт с японцами и финнами - «Финляндия нам тоже приказала: «Отдайте нам всю землю до Урала!» Неведомый автор тут же отвечает в духе «народной дипломатии»: Я ебу японца в жопу И насру на всю Европу! Сунетесь - и вас мы разобьём! Так что песенка эта не простая, а, можно сказать, украшение русского фольклора. Гоп со смыком (ранний) Оригинальный, один из наиболее ранних вариантов песни «Гоп со смыком». *** Родился я у тёщи под забором, Крестили меня черти косогором, Старый леший с бородою Обоссал меня водою, Гоп со смыком он меня назвал. Гоп со смыком — это буду я, Это будут все мои друзья. Залетели мы в контору, Заорали: «Руки в гору — А червонцы выложить на стол!» Скоро я поеду на Луну, На Луне найду себе жену. Пусть она коса, горбата, Лишь червонцами богата - За червонцы я её люблю. Что ж мы будем делать, как умрём? Всё равно ведь в рай не попадём. А в раю сидят святые, Пьют бокалы наливные — А я и сам бы выпить не дурак. Родился под забором — там и сдохну. Буду помирать, друзья, не охну. Лишь бы только не забыться, Перед смертью похмелиться — А потом, как мумия, засохну! Родился я у тёши под забором... и т. д. Три последние строки куплетов повторяются Гоп со смыком (классика) А вот более поздний вариант песни «Гоп со смыком». Именно этот вариант (сокращённый) стал наиболее популярным благодаря исполнению Леонида Осиповича Утёсова. В начале 30-х годов вышла небольшим тиражом пластинка Утёсова с песнями «С одесского кичмана» и «Гоп со смыком». Купить их можно было только в магазинах Торгсина (торговля с иностранцами) в обмен на драгоценности или валюту. Впрочем, этот вариант, даже с дополнительными куплетами, всё-таки неполный. В одной из лагерных переделок поётся: «Гоп со смыком» петь неинтересно: / Все двадцать три куплета нам известны...» А нам, к сожалению, нет. Но я работаю над восстановлением первоначального текста. *** Родился на Подоле (1) Гоп со смыком, (2) Он славился своим басистым криком. Глотка у него здорова, И ревел он, как корова - Вот каков был парень Гоп со смыком! (3) Гоп со смыком — это буду я, Братцы, поглядите на меня: (4) Ремеслом я выбрал кражу, Из тюрьмы я не вылажу, И тюрьма скучает без меня. Сколько бы я, братцы, ни сидел, Не было минуты, чтоб не пел. Заложу я руки в брюки (6) И пою романс со скуки — Что же будешь делать, если сел? (Вот в тюрьме сидишь, себя ты судишь, А по выходе с тюрьмы — забудешь. Вновь берёшь ты карты в руки, Целый день не носишь брюки - Что же будешь делать, коль влетел? (7) А проигравшись, нужно пить да пить, Чтобы своё горе утопить. Наливаешь в стопку водку, Заливаешь водку в глотку — Только успеваешь пить да пить. Так без перерыва пьёшь и пьёшь, Гражданам покоя не даёшь. На трамвай бежишь-скакаешь, Все карманы очищаешь, И без «фонаря» уж не придёшь. Но «фонарь» фартовому не страшен — Я хожу, как будто разукрашен. Если рожа не подбита, Недостоин ты бандита - Так уж повелось в шалмане нашем). Если я неправедно живу, Попаду я к чёрту на Луну. Черти там, как в русской печке, Жарят грешников на свечке — С ними я полштофа долбану! Буду пить с чертями наравне, А когда не хватит водки мне, Дрын дубовый я достану И чертей калечить стану: Почему нет водки на Луне?! Иуда Скариотский там живёт, Скрягой меж чертями он слывёт. Гадом буду, не забуду, Покалечу я Иуду — Знаю, где червонцы он кладёт! (8) А за то, что песенки пою, (9) Может, побываю и в раю. Пусть честные люди знают: В рай все воры попадают – Их там через чёрный ход пускают. Кодексов в раю не существует, Кто захочет — тот идёт ворует. Рестораны, лавки, банки Здесь открыты для приманки, О ментах тут даже не толкуют! В раю я на работу сразу выйду, Возьму с собою «фомку», ломик, выдру. (10) Деньги нужны до зарезу, К Богу в гардероб залезу — Я его на много не обижу! Бог пускай карманы там не греет, Что возьму, пускай не пожалеет. Шубы, золото, караты, На стенах висят халаты — Дай нам Бог иметь, что Бог имеет! (Святая Магдалина там жила, Среди святых разврат она вела — Бардачок она открыла, Святых девок напустила, По червончику за ночь брала). (11) С этим свою песенку кончаю, А всей братве навеки завещаю: Вы же мой завет примите — Пейте, нюхайте, курите, На том свете все Господь прощает! (12) Три последние строки куплетов повторяются (1) Подол — район в Киеве. Вариант — «Родился на форштадте Гоп со смыком». Форштадт — пригород, окраина (немецк., также идиш), район в Одессе. В других случаях — «Родился под забором Гоп со смыком». (2) Утёсов пел с одесским произношением — «со смиком». (3) В исполнении Утёсова последние две строки — «И мычал он, как корова, А врагов имел мильон со смыком». (4) У Утёсова — «Вы, друзья, послушайте меня». (5) У Утёсова — «Исправдом скучает без меня». (6) Вариант трёх последних строк – «Срок прошёл – освободился, По России прокатился И опять с мазуриками сел». (7) В скобках курсивом даются дополнительные куплеты в классическом варианте песни, которые не являются обязательными, но нередко встречаются. (8) В некоторых вариантах (в том числе утёсовском) Иуду почему-то перемещают в рай, соответственно «скрягой меж святыми он слывёт». А вот ещё один вариант этого куплета — «А в слободе у нас живёт Иуда, Прячет где-то дележки, паскуда. Курвой буду, не забуду — Покалечу я Иуду, У него червончики добуду». (9) В утёсовском варианте герой попадает сразу в рай после куплета про исправдом – «Если дело выйдет очень скверно И меня убьют — тогда, наверно, В рай все воры попадают, Пусть кто честные, те знают: Нас там через чёрный ход пускают!» (10) Фомка — специальный воровской ломик для отжатия дверей, в отличие от других разнообразных ломиков («лукич», «карандаш» и пр.) Выдра, выдро - специальная отмычки для взлома замков на дверях купе в пассажирских поездах. Другие варианты — «Возьму с собою пушку, ломик, выдру» (пушка — пистолет); «Возьму с собою фомку, шпалер, выдру» (шпалер, шпаер, шпайер — пистолет). У Утёсова — «Возьму с собою бунку, шпайер, выдру». «Бунка» - воровской ломик (одесский жаргон). (11) Вариант — «А есть ещё Мария Магдалина, Думают, она вполне невинна. Но, друзья, я врать не буду, К ней по ночам ходил Иуда – А Иуда зря ходить не будет». (12) Вариант — «Это всё Господь ворам прощает». Михаил Лоов и легендарный джаз-бенд "4 брата и лопата" возвращение в НИИ Лен.Проект (Misha Loov & his misterious ''4 brata & lopata dixieland jazz-band'' Kismet Records company N.Y.)
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
__________________
"МИР НА ФОРУМЕ" |
Метки |
история классики шансона, любопытные факты, музыка, одесские песни., песни, творчество, шансон |
Здесь присутствуют: 1 (пользователей: 0 , гостей: 1) | |
Опции темы | |
|
|