ДАЛЕКО В СТРАНЕ ИРКУТСКОЙ

[haim1961]

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]

александровский централ

ДАЛЕКО В СТРАНЕ ИРКУТСКОЙ

Неизвестный автор

Далеко в стране Иркутской
Между скал и крутых гор,
Обнесен стеной высокой
Чисто выметенный двор.
На переднем на фасаде
Большая вывеска висит,
А на ней орел двуглавый
Позолоченный блестит.
По дороге тройка мчалась,
Ехал барин молодой,
Поравнявшись с подметалой,
Крикнул кучеру: «Постой!»
«Ты скажи-ка, подметала,
Что за дом такой стоит?
Кто хозяин тому дому?
Как фамилия гласит?»
«Это, парень, дом казенный,
Александровский централ.
А хозяин сему дому
Сам Романов Николай.
Здесь народ тиранят, мучат
И покою не дают.
В карцер темный замыкают,
На кобылину кладут.

«Сибирский архив», Иркутск, 1912, № 6

Элиасов Л. Е. Народная революционная поэзия Восточной Сибири эпохи гражданской войны. Улан-Удэ, 1957, стр. 117


Творческое наследие Александровского централа. Первоначальный текст - стихотворение «Александровский централ» - создано неизвестным каторжанином не позднее 1880-х гг. Там же, в централе, к стихотворению был подобран мотив, и оно превратилось в песню, которая получила известность под названием «Далеко в стране Иркутской».

Приведенный выше вариант – один из первоначальных, вышедших из централа. Текст песни продолжал развиваться вплоть до падения монархии в 1917. Ненависть к самодержавию высказывалась уже в первых вариантах, но в них еще нет угроз. Подобные угрозы появятся в вариантах периода первой русской революции.

Однако "Далеко в стране иркутской" также продолжала бытовать - у партизан Восточной Сибири во время Гражданской войны, у сталинских политзаключенных, затем - у диссидентов.


ВАРИАНТЫ (3)

1. Далеко в стране иркутской

Далеко в стране иркутской,
Между скал, высоких гор
Обнесен большим забором
Чисто выметенный двор.

Чистота кругом, порядок,
Нигде соринки не найдешь -
Подметалов там немало,
В каждой камере найдешь.

Вот по дороге тройка мчится,
В ней неизвестный господин.
Он поравнялся с подметалой,
Тройку вмиг остановил.

Шапку снял, перекрестился,
Как завидел кандалы:
«И за что вас Бог карает,
Ты, служивый, расскажи».

«Где же, барин, все упомнишь,
Кто за что сюда попал.
Я и сам седьмое лето,
Как свободы не видал.

Я попал сюда случайно,
За изменщицу-жену,
Что убил ее не тайно -
Знать, уж быть тому греху.

Кто за звонкую монету,
Кто за подделку векселей,
За побег с военной службы,
За начальство - сволочей».

«Если хочешь ты, служивый,
Я тебя освобожу». -
«Не, спасибо, добрый барин,
Я последний день сижу».

«Ты скажи, скажи, служивый,
Что за этот большой дом,
Кто хозяин всему дому,
Как фамилия его?»

«Это, барин, дом казенный,
Николаевский централ,
А хозяин сему дому
Сам Романов Николай».

Барин снова сел в коляску,
Крикнул кучеру: «Пошел!»
Позади его остался
Преогромный, большой дом.

С сайта "Узелочек" [Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]


2. Далеко в стране Иркутской

Далеко в стране Иркутской
Там построен большой дом,
Обнесен кругом оградой,
Арестанты сидят в нем.
В одной камере тюремной
Друг к расстрелу присужден.
Рано утром на рассвете
Ключник в камеру зашел,
«Собирайся, друг, с постели,
На расстрел тебя – пора».
И друг скоренько собрался,
Разом вышел со двора.
У тюрьмы народ скопился,
С темной ноченьки глухой.
«Ты послушай, люд крещенный,
Ты, свидетель будешь мой.
Я не преступник уголовный,
Я не вор и не злодей.
В Александровский попался,
Нарушив закон царей.


Предположительно, это вариант начала первой русской революции 1905-1907. В песне появилось упоминание РАССТРЕЛА. Именно с этого времени в России в массовом порядке стали применяться расстрелы как форма казни. Ранее, в 19 веке, смертная казнь вообще была редкостью и обычно через повешение. Традиция расстрелов в России не прерывалась вплоть до конца 20 века.


3. Далеко в стране Иркутской

Неизвестный автор

Далеко в стране Иркутской,
Между двух огромных скал,
Обнесен стеной высокой,
Александровский централ.

Чистота кругом и строго,
Ни соринки не найдешь:
Подметалов штук десяток
В каждой камере найдешь.

Дом большой, покрытый славой,
На нем вывеска стоит,
А на ней орел двуглавый
Раззолоченный висит.

По дороге тройка мчалась,
В ней был барин молодой.
Поравнявшись с подметалой,
Крикнул кучеру: «Постой!

Ты скажи-ка мне, голубчик,
Что за дом такой стоит?
Кто владелец тому дому?
Как фамилия гласит?»

— «Это, барин, дом казенный —
Александровский централ,
А хозяин сему дому
Здесь и сроду не бывал.

Он живет в больших палатах,
И гуляет, и поет,
Здесь же в сереньких халатах
Дохнет в карцере народ».

— «А скажи-ка мне, голубчик,
Кто за что же здесь сидит?»
— «Это, барин, трудно помнить:
Есть и вор здесь и бандит.

Есть за кражи и убийства,
За подделку векселей,
За кредитные билеты...
Много разных штукарей.

Есть преступники большие,
Им не нравился закон,
И они за правду встали,
Чтоб разрушить царский трон.

Есть за правду за народну:
Кто в шестом году восстал,
Тот начальством был отправлен
В Александровский централ.

Отольются волку слезы.
Знать, царю несдобровать!»
Уловив слова угрозы,
Барин крикнул: «Погонять!»

<1906>

4. Александровский централ

Далеко в стране Иркутской,
Между двух огромных скал,
Обнесён стеной высокой
Александровский централ.

Дом большой, покрытый славой,
На нём вывеска висит,
А на ней орёл двуглавый
Раззолоченный стоит.

Чистота кругом и строгость,
Ни соринки не найдёшь:
Подметалов штук с десяток
В каждой камере найдёшь.

По дороге тройка мчалась,
В ней был барин молодой.
Поравнялся с подметалой,
Крикнул кучеру: «Постой!

Ты скажи-ка мне, голубчик,
Что за дом такой стоит?
Кто владелец тому дому?
Как фамилия гласит?»

«Это, барин, дом казённый,
Александровский централ.
А хозяин сему дому
Здесь отроду не бывал. (2)

Он живёт в больших палатах,
И гуляет, и поёт,
Здесь же в сереньких халатах
Дохнет в карцере народ».

«А скажи-ка ты, голубчик,
Кто за что же здесь сидит?»
«Это, барин, трудно вспомнить:
Есть и вор тут, и бандит.

Есть за кражу и убийства,
За подделку векселей,
За кредитные билеты...
Много разных штукарей.

Есть преступники большие -
Им не нравился закон.
И они за правду встали,
Чтоб разрушить царский трон.

Отольются волку слёзы.
Знать, царю несдобровать…»
Услыхав сию угрозу,
Барин крикнул: «Погонять!»

(1) Вариант -

Далеко, в стране Иркутской,
Между двух огромных гор,
Обнесен стеной высокой
Чисто выметенный двор.

(2) Вариант -

А хозяин сему дому -
Сам Романов Николай

Одна из старейших каторжанских песен. Считается «каторжанской классикой» наряду с песней «Солнце всходит и заходит». Родилась в конце XIX века, но популярность сохраняла ещё и в 30-е годы XX века в среде политических заключенных – «контриков». Об этом, в частности, вспоминает Евгения Гинзбург в романе «Крутой маршрут». Есть свидетельства того, что песня была хорошо знакома и диссидентам 60-х годов. В ней огромное количество куплетов, которые добавлялись и варьировались поколениями каторжан. Приводится наиболее известный вариант.

[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]