Ты помнишь Кейптаунский порт?

   Песню эту я услышала во дворе. Два брата лет 8-9 распевали ее, стоя на высоком крыльце, как на сцене, и держась, как за мачты, за столбики, подпирающие навес над входом. Мы, летняя публика на скамейке – присевшие после работы мужики в майках, разномастные дети и бабульки – неистово аплодировали. В песне был вальяжный неторопливый ритм идущих вразвалочку моряков, вино, поножовщина и экзотические названия. Команда с «Жанетты», поправлявшей такелаж в Кейптаунском порту, отправилась «достать бочонок рома и вина», а дальше события развивались захватывающе-трагически.
   Как многие, я считала эту песню народным творчеством, но вдруг услышала совершенно в другом, далеком месте знакомый ритм. Слова с экрана звучали как будто немецкие – бай мир бис ду шейн… Что такое? Неужто дворовый хит нашего детства обрел популярность на другом конце света, да еще в переводе на немецкий?
   После некоторых розысков мне открылась удивительная история.

   Не было поначалу никаких французских моряков, а были герои малоуспешного еврейского мюзикла.    Шолом Секунда родился на Украине и был музыкально одаренным мальчиком. В 1907 году его семья перебралась в Америку. Шолом пел везде, где только его слушали, стал брать уроки музыки у композитора Эрнста Блоха и окончил институт музыкального искусства. Семья была бедна, и он подрабатывал в массовке в еврейском театре, где после учебы стал официальным композитором и дирижером.
   Секунда считал себя классическим композитором, а на жизнь зарабатывал, сочиняя музыку для спектаклей на идише.
   В 1932 году театр поставил музыкальную комедию I Would if I Could, (на идише Men Ken Lebn Nor Men Lost Nisht), и там с огромным успехом прозвучала песня на слова Джейкоба Джейкобса Bei Mir Bistu Shein – «Для меня ты самая красивая». Исполнителей Аарона Лебедеффа и Люси Левайн много раз вызывали на бис. Но сам мюзикл успеха не имел и продержался всего один сезон. Секунда особенно не расстроился – его раздражало, что Лебедефф по ходу спектакля непрерывно нес отсебятину.
   Авторы пытались пристроить историю в Голливуд, но там отказались, сочтя ее слишком местечковой.
   Сейчас уже никто не помнит сюжета мюзикла, но песне оттуда была уготована долгая жизнь.
   Несколько лет она оставалась популярной в барах Ист-Сайда, но со временем должна была забыться. Однако в 1937 году Сэм Кан и Сол Чаплин (музыканты, писавшие в соавторстве слова к песням, впоследствии – оскаровские лауреаты за музыку к фильмам) услышали ее в одном из баров Гарлема в исполнении двух чернокожих певцов (они пели на идише). Мелодия очаровала Кана и Чаплина, и они обратились к «Каменсам», музыкальному издательству в Бруклине, с предложением выкупить песню и переписать ее на английском. Права были приобретены всего за 30 долларов. Секунда и Джейкобс зачастую публиковали песни за свой счет, так что продать произведение издателю было особой удачей. Для них эта песня ничем не отличалась от других, проданных за 30 долларов (по 15 долларов на соавтора).
   Но в этот раз все сложилось совершенно иначе. Кан и Чаплин написали английский текст, в котором для колорита оставили в качестве рефрена идишские слова. Песня теперь называлась Bei Mir Bis Du Shoen (произносится «бисту шейн»). В конце 1937 года записали ее мало кому тогда известные Эндрюс Систерз (Andrews Sisters), и она немедленно превратилась в хит. Песня звучала везде — от Голливуда до ковбойских ранчо. Потом стала немыслимо популярна по всему миру — от Германии до Японии — и принесла своим «обладателям» около трех миллионов долларов. Сэмми Кан купил своей маме дом на заработки от песни. А мама Шолома, Анна Секунда, каждый день ходила в синагогу молиться — она была уверена, что Бог наказал сыночка за ее грехи. Ей было 76, она не говорила по-английски и ничего не понимала в контрактах и копирайтах.
   Как-то ночью хит в исполнении сестер Эндрюс услышали по радио сестры Багельман, исполнявщие джазовые версии еврейских народных песен. В ту же ночь они сменили имена с Клары и Минни на Клэр и Мирну и стали называться сестрами Бэрри. Они тоже стали петь про «самую красивую» — опять на идише.
   Перепели песню многие известные исполнители, включая Эллу Фитцджеральд, Гая Ломбардо и Джуди Гарланд.    Хотите подпеть? Вот текст, с которым песня стала немыслимо популярной:
   
   Of all the boys I’ve known, and I’ve known some
   Until I first met you, I was lonesome
   And when you came in sight, dear, my heart grew light    
   And this old world seemed new to me
   
   You’re really swell, I have to admit you
   Deserve expressions that really fit you
   And so I’ve racked my brain, hoping to explain
   All the things that you do to me

   Bei mir bist du schoen, please let me explain
   Bei mir bist du schoen means you’re grand
   Bei mir bist du schoen, again I’ll explain
   It means you're the fairest in the land
   
   I could say «Bella, bella», even say «Wunderbar»
   Each language only helps me tell you how grand you are
   I’ve tried to explain, bei mir bist du schoen
   So kiss me and say you understand
   
   Bei mir bist du schoen, you’ve heard it all before
   but let me try to explain
   Bei mir bist du schoen means that you’re grand
   Bei mir bist du schoen, it’s such an old refrain
   and yet I should explain
   It means I am begging for your hand

   В Германии были уверены, что это чуть ли не народная немецкая песня, и пели ее повсеместно, пока кто-то из наци не узнал, что автором был еврей, и хит тут же запретили.
   В России песню встретили как родную. Утесов немедленно перепел ее, поведав про незадачливую, но бойкую старушку:

   Старушка не спеша
   Дорожку перешла,
   Ее остановил милицанер:
   «Товарищ бабушка, меня не слушали,
   Закон нарушили, платите штраф!»
   
   — Ах, что вы, что вы, что вы!
   Я так спешу домой,
   Сегодня у Абраши выходной!
   Несу в корзиночке
   Кусочек булочки,
   Кусочек курочки,
   И пирожок!
   
   Я никому не дам,
   Все скушает Абрам,
   И станет, как надутый барабан!!!

   про необузданную красавицу:

   Красавица моя
   Красива, как свинья,
   Но все же мне она милее всех.
   Танцует, как чурбан,
   Поет, как барабан,
   Но обеспечен ей всегда успех.
   
   Моя красавица
   Мне очень нравится,
   Походкой ровною, как у слона.
   Танцует, как чурбан,
   Поет, как барабан,
   И вечно в бочку с пивом влюблена.

   А во время войны песня превратилась в сатиру «Барон фон дер Пшик»:
   
   Барон фон дер Пшик
   Покушать русский шпиг
   Давно собирался и мечтал.
   Любил он очень шик,
   Стесняться не привык,
   Заранее о подвигах кричал.
   Мундир без хлястика,
   Разбита свастика -
   А ну-ка влазьте-ка на русский штык! -
   Барон фон дер Пшик
   Попал на русский штык,
   Остался от барона только пшик.
   Капут!

   Романтическая же история про Жаннетту в Кейптаунском порту была сочинена учеником 9-го класса 242-й ленинградской школы Павлом Гандельманом. В 1940-м году он задался вопросом: «А кто же пишет популярные дворовые шлягеры?», и надумал поставить эксперимент. На мотив популярнейшей утесовской «Красавицы» он решил сочинить ррромантичнейшую зубодробительную экзотическую песню и посмотреть, как быстро она пойдет в народ. Он писал по куплету на уроках литературы, а на переменах проверял получившееся на одноклассниках. Одобренные куплеты переписывались и разбредались по дворам. Ныне песня известна в живописных народных вариантах, где «юбки узкие трещат по швам», но Павел был мальчик начитанный, поэтому его текст весьма литературен:

   В кейптаунском поpту
   С какао на боpту
   «Жанетта» попpавляла такелаж.
   Но, пpежде чем идти
   В далекие пути,
   На беpег был отпущен экипаж.
   
   Идут-сутулятся,
   Вздымаясь в улицы,
   Давно знакомы им и штоpм, и гpад…
   И клеши новые,
   Полуметpовые
   Полощет весело ночной пассат.
   
   Им двеpь откpыл поpтье,
   И несколько поpтьеp
   Откинулись, впуская моpяков.
   И не было забот,
   И гоpе не пpидет —
   Здесь люди объясняются без слов!
  

  
   Здесь все повенчаны
   С вином и женщиной.
   Здесь быстpо лечатся следы моpщин.
   Здесь души сильные,
   Любвеобильные.
   Здесь каждый бог, и цаpь, и господин!
   
   Они уйдут чуть свет.
   Сегодня с ними Кэт.
   О ней не мог мечтать и сам Жюль Веpн:
   Она, куда ни кинь,
   Богиня из богинь
   Заманчивых кейптаунских тавеpн.
   
   Здесь пунши пенятся,
   Здесь пить не ленятся,
   Поют вполголоса, пpисев в кpугу:
   «Мы знаем гавани
   Далеких плаваний,
   Где жемчуг высыпан на беpегу».
   
   А в ночь воpвался в поpт
   Фpанцузский теплоход,
   Облитый сеpебpом пpожектоpов.
   Когда бледнел pассвет,
   Пpишли в тавеpну Кэт
   Четыpнадцать фpанцузских моpяков…
   
   «Кончайте плавиться!»
   «Пpивет, кpасавица!»
   «Во имя Фpанции — на шлюпки гpуз!»..
   Но споp в Кейптауне решает бpаунинг,
   И на пол гpохнулся гигант фpанцуз…
   
   Когда пpишла заpя
   На южные моpя,
   «Жанетта» pазбудила сонный поpт.
   Но не пpишли на зов
   Все восемь моpяков,
   И больше не взойдут они на боpт.
   
   Им больше с гавани
   Не выйти в плаванье,
   И стpаны дальние не видеть вновь.
   Их клеши новые,
   Полуметpовые,
   Обильно пpолита, смочила кpовь…
   
   В кейптаунском поpту
   С какао на боpту
   «Жанетта» уходила на Сидней.
   Без буpь тебе идти
   В далекие пути,
   Скиталица акуловых моpей!..

   «Здесь души сильные, любвеобильные» — это, конечно, влияние Некрасова.
   В оригинале у «Жанетты» оказалось какао на борту, а вовсе не пробоина. Я не специалист, но то-то мне всегда казалось странным – с пробитым бортом всего лишь починять паруса?
   В 1941 году в Кронштадской школе оружия вчерашний школьник услышал, как моряки распевали его песню под гитару. Над заявлением, что он автор, суровые мужчины посмеялись.
   Разумеется, про Секунду к этому моменту все уже забыли. Музыка народная, слова народные: Жаннетта! Исполняется впервые!
   Мы же к нему ненадолго вернемся. 30 долларов — это по нынешним деньгам примерно 422 доллара, так что композитор поначалу мог быть вполне доволен продажей своей безделицы. Однако неимоверный успех твоей песни в чужих руках — это могло поразить кого угодно. Секунда, впрочем, не сокрушался, продолжал писать музыку — и легкую, и симфоническую, на уговоры журналистов рвать волосы от отчаяния не поддавался, пожимал плечами и отворачивался к нотной бумаге.
   28 лет владения копирайтом закончились в 1961 году, и права вернулись к Шолому Секунде и Джейкобу Джейкобсу. И уж тут-то композитор подписал договор с музыкальным издательством и вытребовал себе достойные проценты по ройялти. До конца жизни Секунда наслаждался авторством хита, деньгами и славой. После его смерти в 1974-м права по закону еще 75 лет будут принадлежать его семье.
   «Бай мир бисту шейн» — одна из самых популярных и широко распространенных еврейских песен.
   А я теперь считаю, что младший из братьев в нашем дворе, косивший на меня черным глазом из-под стриженой челки, пел на самом деле не про «Жанетту», а про то, что для него я — самая красивая.

   
© Алика Калайда
© Проект Booknik.ru
28 февраля 2008 г.
 

Псой Короленко - популярный московский автор и исполнитель песен. В своем творчестве он создал новый жанр, синтезировавший разнородные культурные явления: русский городской романс, еврейский фольклор, акционное искусство, концептуалистскую поэзию.
 

Шлягер века

Ш. Секунда - Сю Кан, С. Чаплин - Дж. Джекобс - А Фидровский - П. Гендельман - А. Северный - П. Короленко
 
Выступление Псоя Короленко на Клезфесте в Украине, 2003:
 
   Хочу я спеть тебе эту песню,
   Она же всех смешней и чудесней,
   Она везде звучит,
   Это главный хит,
   Это шлягер на все века.
   
   Rumeynishe roots, American spirit,
   A bisl Jewish vibe, you must feel it,
   Уже я петь готов,
   С самых первых слов,
   Ты же помнишь наверняка.
   
   Ва mir bistu sheyn,
   Please let me explain,
   Ва mir bistu sheyn means that you 're grand.
   Ва mir bistu sheyn,
   Again I'll explain,
   That means you 're the fairest in the land.
   
   I could say "bella, bella", even say "wunderbahr" -
   Each language only helps me tell you how grand you are.
   So let me explain,
   Ва mir bistu sheyn,
   So kiss me and say you understand!
   
   Она вошла в хиты Andrews Sisters
   И облетела мир очень быстро-с.
   Какой-то Russian freak
   На родной язык
   Переклал ее с идиша
   И с той поры уже в годы нэпа
   Ее в Одессе пели нелепо,
   И до сих пор поют
   Люди там и тут, Как старушка шла не спеша.
   
   Старушка не спеша
   Дорожку перешла,
   Ее остановил милиционер.
   "Несу я в сумочке
   Кусочек булочки,
   Кусочек курочки и пирожок!
   Я никому не дам,
   Все скушает Абрам
   И будет как надутый барабан!"
   
   В сороковых ее пел Утесов,
   И я скажу без лишних вопросов,
   Что эта песня в бой
   Нас вела с тобой
   До того заветного дня -
   И вот уже девятого мая
   Они бежали, копья ломая,
   А мы смеялись вслед
   Пятьдесят с лишним лет,
   Этих фрицев песней дразня.
   
   Барон фон дер Пшик
   Покушать русский шпиг
   Давно собирался и мечтал.
   Любил он очень шик,
   Стесняться не привык,
   Заранее о подвигах кричал.
   Мундир без хлястика,
   Разбита свастика -
   А ну-ка влазьте-ка на русский штык! -
   Барон фон дер Пшик
   Попал на русский штык,
   Остался от барона только пшик.
   Капут!
   
   А вот еще варьянт очень старый,
   Но это нужно петь под гитару:
   Помните, там, где в гавань заходили корабли,
   Тоже пели мужики как могли.
   Еще подростком Гендельман Павел
   Ее напел и нас петь заставил
   Про бравых моряков,
   Про морских волков
   И что миром правит Любовь.
   
   В Кейптаунском порту
   С пробоиной во рту
   Жанетта поправляла такелаж.
   Но, прежде чем уйти
   В далекие пути,
   На берег был отпущен экипаж.
   Идут, сутулятся,
   Врезаясь в улицы,
   А клеши новые ласкает бриз.
   Идут они туда,
   Идут они сюда,
   А впереди у них таверна Кэт.
   
   В семидесятых, в годы застоя,
   Мы этой песне хлопали стоя,
   Она неслась без слов
   Посреди катков
   Под веселый скрежет коньков.
   Там с Белоусовой Протопопов
   Под эту песню вертели попой,
   И Зайцев с Родниной
   Для страны родной
   Добывали приз золотой!
   
   Теперь позволь ты мне Бога ради
   Ее напеть, как пел тот Аркадий
   Ее он петь был рад
   Много лет подряд,
   Подпевал ему Ленинград:
   "И напевал я ей с хмельной улыбка
   А на столе стояло блюдо с рыбкой.
   На песни был мастак,
   И напевал ей так,
   Что до сих пор поют все песенку мою
   
   Красавица моя
   Красива как свинья,
   Но все же мне она милее всех.
   Танцует как чурбан,
   Поет как барабан,
   Но обеспечен ей всегда успех.
   У ей походочка -
   Как в море лодочка,
   Такая ровная, как у слона,
   Красавица моя Красива как свинья,
   Особенно когда она пьяна!"
   
   Ты этот хит запомнишь навечно,
   И у меня так спросишь, конечно:
   "Зачем такую длинную песню спел,
   Что сказать ты этим хотел?" -
   "Ikh benk nukh dir агоу" - отвечаю,
   Я за тобой ужасно скучаю,
   Уже хочу скорее тебя обнять
   И of idish тебе сказать:
   
   Ва mir bisti sheyn,
   Ва mir hosti heyn,
   Ва mir bisti eyne oyf der velt.
   Ва mir bisti git,
   Ва mir hosti "it",
   Ва mir bisti tayerer fin gelt.
   Fil sheyne meydlakh hobn gevolt nemen mir,
   In fin sey ale oysgeklibn hob ikh nur dikh -
   Ва mir bisti sheyn...
   
   Старушка не спеша... В Кейптаунском порту... Барон фон дер Пшик... Красавица моя.. Па-пара-па-па-па... Ва mir bisti eyne oyf der velt!

   А здесь можно ознакомиться со звуковым вариантом этого уникального произведения: скачать

© Проект Booknik.ru