В качестве реакции на официальный вызов Леонид Утесов в 1931 году записал на пластинку "покаянную" инсценировку "Беседа с граммофоном", куда был включен первый куплет "Одесского кичмана". Ироничный монолог "Беседы с граммофоном" представлял из себя подборку исполнительских цитат из "предосудительных" шлягеров собственного репертуара в сопровождении обвинительных реплик о "безобразиях" своего джаза и что "давно пора переключиться". А заканчивалась сцена беседы с самим собой куплетом: "Пока, пока, уж ночь недалека. Пока, пока, вы нас не забывайте. И намекну я вам пока вы не надоели в Губчека... Пока, пока, уж ночь недалека". Пластинка эта была издана символическим "пробным" тиражом и использовалась в спектакле теа-джаза Леонида Утесова "Музыкальный магазин".
Найденный художественный приём предоставил возможность Л.О. Утесову публично демонстрировать "грехи своей молодости" вплоть до последних выступлений на эстраде. А первая фонограмма "Беседы с граммофоном" переиздана фирмой "Мелодия" в 1983 году под названием "Ваше прошлое!" в одном из дисков серии "Памяти Леонида Утесова".
Полностью "Одесский кичман" Л.О. Утесов издал в грамзаписи в 1932 году. Но уже в 1935 году последовал категорический запрет цензурного ведомства (Главреперткома) на исполнение и распространение этого и прочих стилизаций "блатного" фольклора.
Джаз-оркестр Л.О. Утесова был привлечен к выступлению в Кремле на банкете по случаю беспосадочного перелёта СССР-США, осуществлённого экипажем лётчиков во главе с В.П. Чкаловым. На этом концерте по просьбе И.В. Сталина был исполнен и повторён на бис "Одесский кичман". Злые языки позже с риском для жизни острили по этому поводу, что "блатной шлягер" пришелся по душе верховному "пахану" в его кремлёвской "малине". Вообще-то данный эпизод в артистической биографии Л.О. Утесова был довольно рисковым не только потому, что на календаре тогда был 1937 год. Ведь текст "босяцкой" песенки не так уж и безобиден для всех послереволюционных времён, как это может показаться при первом прослушивании. Но вождь народов, будучи в благодушном подпитии, дважды аплодировал со вставанием (а вослед ему и все его сотоварищи по Политбюро). А сам Л.О. Утесов не упустил случая, как бы, между прочим, "отчитаться" перед цензурным начальством об обстоятельствах нарушения запрета на исполнение "крамольной" песни и полюбоваться произведённым эффектом.
Следует отметить, что "Одесский кичман", несмотря на упрощенную до карикатурной примитивности словесную "рыбу", не столь уж прост по содержанию. В самом деле, о чём идёт речь в песне? "С одесского кичмана бежали два уркана". Один из них жалуется другому: "Товарищ, товарищ, болят мои раны". И в предчувствии близкой смерти обращается с просьбой: "Скажи моей ты маме, что сын её погибнул на посте с шашкою в рукою, с винтовкою в другою". А после этого своеобразного завещания вопрошает: "За что же мы боролись, за что же мы страждали, за что мы проливали нашу кровь?"
Что-то не похоже это на "толковище" банальных уголовников, с каких бы позиций "социально близких" их не рассматривать. Прежде всего, шашка и винтовка — не оружие блатных. Затем, какая бы то ни была целенаправленная "борьба" и гибель на посту — понятия, мягко выражаясь, не пользующиеся уважением в этой среде. Да и обращение "товарищ" у них не очень-то в ходу.
Помимо всего прочего, уместно вспомнить, что песенка "Одесский кичман" извлечена из контекста пьесы "Республика на колёсах", повествующей о Гражданской войне. И персонаж, поющий её, Андрей Дудка — не из второстепенных. Согласно спектаклю, это — "президент" неких "зелёных", провозгласивших где-то на одном из железнодорожных полустанков свою "республику". А в песне он с обидой кивает на взявших верх "паханов" иной расцветки: "Они же там пируют, они же там гуляют, а мы же — подавай им сыновьёв". Здесь не столько "ироническое толкование" внешней "хулиганско-босяцкой романтики", сколько в подтексте так назыемого "революционного героизма".
Вторично к теме "кичмана" Леонид Утесов обратился во время Второй мировой войны: в 1943 году в репертуаре его ансамбля возникла "песенка о нацистах" под названием "Берлинский кичман" (стихи Л.О. Утесова, муз.обр. А.И. Островского). На этот раз "второго дна" в тексте не понадобилось. Оно и понятно: "малина" ведь не наша. Но по сути своей до боли похожа на "нашу". И мелодия у обеих песен общая, с той лишь разницей, что в "берлинском" варианте присутствует музыкальная цитата популярной немецкой песенки "Мой милый Августин".
"С берлинского кичмана бежали два уркана" и "в пивной на Фридрих-штрассе" они решили "все народы покорять". При этом декларировали, что каждый их сподвижник из числа "всех блатных, кто на руку не чист, отныне уж не будет зваться он бандитом, а будет национал-социалист".
Цензорская бдительность не обминула своим вниманием "опасные параллели" пародии на "блатной" шлягер. "Берлинский кичман" был записан на пластинку единственный раз в 1945 году, но из-за "слишком легкомысленного текста" издан в пробном количестве экземпляров, не предназначенном для широкой продажи. Оба "кичмана" в одесском и берлинском вариантах переизданы в 1991 году в альбоме "Неизвестный Утесов".
Опыт Л.О. Утесова по использованию формы музыкального городского фольклора при создании сложных по содержанию песен с философским подтекстом позднее развил в своём творчестве знаменитый бард В.С. Высоцкий. Но это уже иная тема.
[adsense:responsive:3012446042]
С одесского кичмана бежали два уркана,
Бежали два уркана в дальний путь.
На княжеской малине они остановились,
Они остановились отдохнуть.
Товарищ, товарищ, болят мои раны,
Болят мои раны в глыбоке.
Одна заживает, другая нарывает,
А третяя застряла у боке.
Товарищ, товарищ, скажи моей ты маме,
Что сын ее погибнул на посте
С шашкою в рукою, с винтовкою в другою,
И с песней веселой на губе.
Товарищ малохольный зароет мое тело,
Зароет мое тело в глыбоке.
С шашкою в рукою, с винтовкою в другою,
И с песнею веселой на губе.
За что же мы боролись? За что же мы страдали?
За что ж мы проливали свою кровь?
Они же там пируют, они же там гуляют,
А мы же подавай им сыновьев…
Ой, мама моя мама…
Берлинский кичман
С берлинского кичмана бежали два уркана
Бежали два уркана в дальний путь.
В пивной на Фридрихштрассе они остановились,
Они остановились отдохнуть.
Ах, Геббельс малохольный скажи своей ты маме,
Что я решил весь мир завоевать
С танкою в рукою, с отмычкою в другою
Я буду все народы покорять.
Пойди по всем малинам и быстро собери там
Ты всех блатных, кто на руку не чист.
Отныне уж не будет зваться он бандитом,
А будет национал-социалист…
Котлярчук Б.Л. - «Старые песни. История и судьба» -
Авторство народных песен - I
Котлярчук Б.Л. - «Старые песни. История и судьба» -
Авторство народных песен - II
Котлярчук Б.Л. - «Старые песни. История и судьба» -
Очи чёрные
Котлярчук Б.Л. - «Старые песни. История и судьба» -
«Кичман» Леонида Утёсова
Котлярчук Б.Л. - «Старые песни. История и судьба» -
Осеннее танго Вадима Козина
Котлярчук Б.Л. - «Старые песни. История и судьба» -
Хобби меломана