17 Mar 2013

         На площади у фонтана было очень оживлённо и шумно. Смех и слёзы перемешались в бурном потоке чувств, радостные лица чередовались с грустными, объятья, поцелуи, просьбы. Горы чемоданов высились возле каждой группы людей. Радость для одних, горе, грусть расставания, неизвестность -  для других. Вся гамма человеческих чувств присутствовала в этом скоплении людей, одни из которых уезжали в Америку, другие оставались здесь, в неизвестности.
         «Транспорт» – так, на языке иммигрантов, называлась процедура отъезда. Транспорт обычно давали через две недели после получения добра. «Добро» - это уведомление из INS  о том, что вы прошли интервью, сумели доказать статус беженца и вам открыта виза в Америку. Были такие слова, как гарант, - это уведомление о том, что кто-то из родственников, друзей или община любого города в Америке, готова взять вас под свою опеку. Как видите, был свой иммигрантский язык, смысл слов которого был понятен только тем, кто приезжал сюда и окунался в эту будничную, иммигрантскую жизнь.
         И так, как говорилось на языке иммигрантов, был транспортный день. Счастливчики, проскочившие Италию за месяц или два и получившие добро и транспорт очень быстро, завидовали тем, кто остаётся в этой замечательной стране ещё на какое-то время, хотя и не поменялись бы с ними  местами. Отказники, сидящие в отказе по много месяцев, провожающие своих родных, близких, друзей, с грустью смотрели на их радостные лица. Надо сказать, что не у всех, получающих транспорт, были радостные лица. Многие из них плакали, так как оставляли в Италии самых близких людей, с которыми выезжали из Союза вместе и здесь, по какой-то нелепой случайности (или не случайности), вынуждены были расставаться с ними.
         Вообще, творился какой-то произвол, смысл и логику которого не мог понять никто. Очень часто разбивали семьи: пожилых родителей выпускали в Америку, куда они попадали беспомощные, без поддержки детей, а детей оставляли в Италии в отказе. Иногда было наоборот. Но уловить какую-то логическую линию в этом жонглировании человеческими судьбами, было невозможно. Словом. Мы уехали из произвола и попали обратно в произвол.
         Я старался быть в этот день весёлым, чтоб поддержать Женю и Артура, у которых глаза были на мокром месте. Да и мне было не легче. Но мне нельзя было показывать это и я старался быть весёлым, беспечным, шутить, чтоб как-то взбодрить их. Они уезжали в неизвестность, в страну, где их никто не ждал, никто не мог встретить, не зная языка, не умея спросить ничего, да ещё с человеком – нашим врагом, от которого можно было ждать только очередной подлости или что-то в этом роде. Чтобы объяснить, почему мы всё же решили поступить так, а не как задумали раньше, мне надо вернуться на две недели назад.
         Буквально через два дня после нашего разговора с Лорисой, позвонил Володя и, не поздоровавшись, сообщил, что он получил добро, а это значило, что он с Женей должен будет скоро получить транспорт и уехать.
         Рухнула моя последняя надежда. Проговорив с Женей всю ночь напролёт, мы решили поступить так, как советовала нам Лориса. Уедем в Израиль, лишь бы быть вместе. Ничего, не пропадём, а за одно отплатим нашим «друзьям», у которых из-за этого будет много проблем.  Утром мы позвонили Лорисе, сказали, что мы решили ехать в Израиль и договорились о встрече. Лориса сказала, что сегодня она занята, а завтра вечером она ждёт нас у себя.
         - Но, - сказала она – уже сегодня я начну заниматься вашим делом и сделаю сегодня несколько звонков.  Думаю, что через неделю вы будете в Израиле. - Поблагодарив её, мы попрощались, договорившись на вечер следующего дня.
         Всё, решение принято, а с этим появляется спокойствие и уверенность. Целый день мы провели на пляже, под вечер пошли в кафе и ели мороженое, словом, отдыхали впервые за эти дни с момента получения отказа. Возвращаясь вечером домой, после прекрасно проведённого дня, я вдруг вспомнил, что мы хотели позвонить Софе в Бостон, а за одно сказать ей, что мы решили ехать в Израиль. Найдя свободный телефон, я набрал 0 и кое как назвал  оператору номер в Бостоне, чтобы позвонить по коллекту.
         В Бостоне была ночь или раннее утро, я это знал и поэтому был уверен, что Софа дома. Я звонил ей второй раз. Первый раз – как только мы приехали в Ладисполь, я сообщил ей, что мы попросились в Нью-Йорк. Она сказала, что в Нью-Йорке у неё есть знакомые, приятели и она попытается что-то для нас сделать. И сегодня – второй раз, сообщить, что мы уже не едем в Америку. Софа была в курсе наших дел с Володей и Таней.
         Сонный голос ответил на другом конце провода.
         - Софочка, это я.
         – Да, я узнала тебя. Что у вас слышно?
         Я в двух словах рассказал ей о ситуации, в которой мы оказались и то, что решили ехать в Израиль, чтобы быть вместе. После короткой паузы она медленно заговорила.
         – Слушай меня внимательно! Вы, конечно, взрослые люди и можете поступать, как вы решили, но послушайте меня. Ты – близкий мне человек и я желаю тебе счастья. Не спеши, в Израиль ты всегда успеешь попасть, он от тебя не убежит. Я была там много раз и, хочу сказать тебе, что Израиль - неплохая страна, но в Америке жизнь намного лучше, чем там, тем более, что там неспокойно и надежды на то, что это когда-то изменится, нет. Я считаю, что ты должен испробовать все шансы. У нас знают, что делается в иммиграции, люди пишут письма, звонят, жалуются и многие поговаривают, что скоро это прекратится, хотя когда и как не знает никто. Вы должны набраться мужества, потерпеть и пройти всё это, конечная цель оправдывает те жертвы, которые вы должны принести. Ещё раз повторяю, – в Израиль вы всегда успеете. Я попробую Жене в Нью-Йорке помочь, чем смогу. Я обязательно приеду к ней, как только у меня получится, но главное не бояться. Да, будет трудно. Да, легче говорить, чем сделать это. Но сотни и тысячи людей приезжают сюда, на пустое место, часто тоже не имея никого, да ещё и без документов и все со временем устраиваются в этой стране и все трудности остаются позади. Хорошенько подумайте о том, что я вам сказала и поступайте так, как считаете нужным.
         Попрощавшись с Софой, я повесил трубку. Хорошее настроение куда-то улетучилось, я снова был в нервном состоянии, снова не знал, что делать. Я пересказал Жене весь наш разговор, от начала до конца и мы погрузились в свои мысли, медленно возвращаясь домой.
         Наши соседи ещё не знали, что мы надумали ехать в Израиль. Мы решили до времени не говорить им об этом. Но переваривая, сказанное Софой, мы, подходя к дому, договорились рассказать им обо всём, что мы решили, о разговоре с Софой и послушать, что они скажут. Всё таки, одна голова – хорошо, а две – лучше.
         К счастью, придя домой, мы застали всех за ужином на кухне.  Нас тут же пригласили к столу и мы вынув кое что из своих припасов, с удовольствием присоединились к ним. Как водится, немного выпили, но действительно совсем немного. Выбрав удачный момент, я попросил у всех внимания и по порядку рассказал всё, что у нас произошло за эти дни. Я рассказал о Лорисе, о её предложении, как о выходе из положения и о разговоре с Софой. Когда я закончил, я спросил у них, что они думают по этому поводу. Наступила минутная пауза.
         Как всегда, первым заговорил Алик. Сделав глоток воды и откашлявшись, он начал.
         – Как выход из положения, чтоб остаться вместе, план с Израилем неплох, да и есть повод немного насолить вашим «друзьям» - размеренно начал он, - но я бы всё-таки послушался Софу. В том, что она говорит, есть смысл и мне тоже кажется, что надо испытать все шансы. Согласен, что это непросто, но я также согласен с Софой, что цель оправдывает средства, да и то, что в Израиль вы всегда успеете, она тоже права.
         Галя также поддержала Алика, добавив кое какие свои аргументы. Юра с Леной не решались советовать и я попросил их посмотреть на это дело иначе. Просто чтоб они стали на наше место и сказали, как бы они поступили в этом случае. Мне было очень важно знать точку зрения на наш вопрос всех присутствующих и на этом основании делать какие-то выводы. Минуту подумав, Юра начал.
         – Что касается меня, - сказал он, - мне кажется, что я попробовал бы все варианты перед тем, как поставить крест на Америке и уехать в Израиль. Ваша Софа права, - туда вы успеете, Израиль примет вас всегда, да и не забудьте, что с вами Артур, ему идти там в армию, а вы знаете, что в Израиле неспокойно. Я бы не испытывал судьбу. Конечно, как вариант, он лучше, чем ехать обратно в Союз, об этом нет и речи. Израиль – свободная страна и жизнь там намного лучше, чем в Союзе, но я считаю, что надо испробовать все шансы, чтобы попасть в Америку. Лена повторила тоже самое, немного изменив стиль, но смысл остался тот-же.
  

responsive

  
         И так, все высказали единодушно одно и тоже мнение, да и я где-то понимал, что они правы, как была права и Софа.
         Я поблагодарил их за советы и, поговорив ещё минут двадцать, мы с Женей, сославшись на усталость ушли спать. Конечно, ни о каком сне небыло и речи. Закрывшись у себя в комнате, убедившись, что Артур уснул, мы начали по полочкам разбирать все за и против наших двух вариантов. Первый вариант – уехать в Израиль и второй – оставить всё, как есть, мне остаться в отказе с Таней и ждать, что будет, уповая на чудо, а Женя должна ехать в Америку. Мы ясно понимали, что от решения, которое мы должны принять, зависит очень многое. И надо было точно определить, верно оно или нет. Слишком велика была цена этого решения. В нём заключалось всё наше будущее, наша жизнь и, может быть жизнь наших детей.
         - Я действительно не подумала об армии, - сказала Женя. – Учитывая то, что там происходит, я сойду с ума, когда Артур пойдёт в армию. Я решила уехать в основном из-за того, чтобы мой сын не пошёл в армию в Союзе. И что же я найду, - армию в Израиле? Может быть это эгоистично с моей стороны и ты можешь возразить мне, что тысячи ребят служат и ничего. Ну и что. Он у меня один и я не хочу испытывать судьбу, пусть даже шанс и ничтожно мал. Я готова перенести всё, лишь бы он не шёл в армию, да и я, как и все, считаю, что мы должны попробовать все варианты, чтобы попасть в Америку или Канаду. Да и отказы эти не могут быть вечными, с отказниками, а их уже около шести тысячь человек, что-то должны решить. Рано или поздно это должно кончиться. А если у тебя останется один выход – в Израиль, ну чтож, я сяду и прилечу в Израиль. Хоть потом не будем корить себя, что не испробовали все шансы. 
         – Но учти, - сказал  я, - тебе придётся очень трудно, мы себе даже не представляем, как. Конечно я буду просить Софу, чтоб она тебе помогла, если сможет, да она и обещала. Давай позвоним твоему дяде Грише в Канаду, может быть он сможет приехать, словом, будем делать всё, что от нас зависит.
         Мы ещё долго разговаривали, прикидывая каждый вариант и, наконец остановились на том, что надо попробовать пройти всё до конца, чтоб не упустить шанс попасть в Америку. Ну, а если нет, - значит не судьба. Софа была права, - в Израиль мы, в конце концов, всегда успеем. Придя к этому решению, мы  наконец под утро уснули
На следующий день мы начали подготовку к отъезду. Я в душе пожалел, что мы потратили много денег в поездке на север Италии, хотя и получили огромное удовольствие. Но сейчас деньги были нужны особенно. Женя ехала в неизвестность, да ещё с ребёнком. Я собрал последнее, что можно было продать с тем, чтоб на следующий день поехать на Американо. Вечером мы, как договорились пошли к Лорисе. Мы были уверены, что она нас поймёт и не ошиблись.
         Лориса выслушала нас, все наши аргументы и сказала:
         - Ребята,  - это ваша жизнь и вы должны поступать так, чтобы вам было хорошо. Что касается меня, то я вам всегда помогу, если вам нужна будет моя помощь. Это были слова друга, мы это чувствовали и были ей очень благодарны за это. Я до сих пор вспоминаю эту милую и мудрую женщину с большой теплотой.
         На следующий день я поехал на Американо и продал последнее, что у нас было. В общем, я смог наскрести Жене в дорогу немного больше денег, чем я думал. Сумма была неплохая и я надеялся, что ей на первые дни хватит, чтоб снять квартиру и что-то есть с ребёнком. Да и пособие она начнёт получать с первых дней.
         – Как-то проживём – сказала Женя.
         Себе я оставил чуть меньше ста долларов. До пособия было ещё далеко, нашу комнату я договорился что сдам в день отъезда Жени и Артура, хотя даты ещё не знал. Но транспорт могли дать в любой день.
         – Я как-то перебьюсь,  -  сказал я, - может у кого-то поночую пока, а дальше будет видно. Честно говоря, я не представлял, как я буду жить и где, но я не хотел показывать Жене это, чтоб она не волновалась за меня, у неё своих волнений будет достаточно.
         На следующий день Володя прислал записку, в которой писал, что мы должны встретиться. Он просил нас подойти к восьми часам вечера на Фонтан. Мы уже не надеялись на то, что у него заговорит совесть, так как не может заговорить то, чего нет, но понимали, что что-то важное заставило его назначить нам встречу. В восемь часов мы были на фонтане.
         Он сам к нам подошёл и, как в последнюю нашу встречу, не здороваясь, сразу начал о деле.
         – Я сегодня получил транспорт на 24 июня, - сказал он. – Схема простая. Я в Америке отдаю пособие Жене, две трети, ты отдаёшь две трети Тане здесь, так как пособие получает глава семьи.
         Я сказал, что не вижу в этом проблемы Тогда он процедил сквозь зубы, что 24 июня, в шесть часов утра Женя должна быть на фонтане с вещами и без опозданий. Сказав это, он повернулся и, не прощаясь пошёл прочь. Я смотрел на него и не понимал, как мог человек, которого я так хорошо знал, как мне казалось, который был моим другом, для которого я сделал то, что не сделал бы, может быть, ни для кого, за такое короткое время мог полностью измениться, стать чужим, стать врагом. У меня это не укладывалось в голове.
         Мы ещё несколько мгновений смотрели ему вслед, затем переглянулись и пошли домой. По дороге домой мы зашли в клуб «Шалом», который был недалеко от нашего дома. В этом клубе проходили переклички, показывали фильмы, давались концерты, проходили всевозможные лекции и встречи. Я пытался найти какую нибудь работу, чтоб как-то выжить, когда останусь один. Так как я был музыкантом, я решил предложить свои услуги в клубе. Поговорив с менеджером клуба, объяснив, что я музыкант и хотел бы работать я оставил свои данные и мы ушли. Марина, - так звали менеджера русских программ, пообещала, что если надо будет, то она меня найдёт.
         Оставшиеся дни мы провели в подготовке к отъезду. Пару раз съездили в Рим, купили кое-что, что нам казалось необходимым на первое время.
         И вот наступил день отъезда. Утро, мы стоим на фонтане, ожидая автобуса. Я решил ехать проводить Женю и Артура в аэропорт, хотя это было не положено, но так делали многие и на это закрывали глаза, понимая видно, что по человечески, - так и должно быть. Володя и Таня стояли в метрах десяти от нас, тоже прощаясь.
         В шесть пятнадцать подошли три автобуса и началась посадка. Я взял чемоданы, и мы сели в автобус. Через минут сорок-пятьдесят, мы были в аэропорту.
         Аэропорт в Риме – небольшой, но из всего того, что мы видели до сих пор, он показался нам огромным. Сотрудник Хиаса провёл всех в зал ожидания и сказал, что все должны быть готовы и что скоро объявят посадку.
         Прошло минут сорок, и мы услышали объявление на регистрацию нашего рейса. К нам подошёл всё тот-же сотрудник Хиаса и показал, куда идти на регистрацию. Чемоданы лежали на тележке, которую я раздобыл и мы медленно пошли через огромный зал к регистрационному окну. Метров за двадцать до этого окна, был барьер с воротиками в которых стоял работник аэропорта и проверял билеты.
         - Кто вы такой? – спросил он.
         Я объяснил, как-то, что я провожающий.
         – Дальше нельзя, - сказал он. Мы обнялись с Женей и Артуром в последний раз, поцеловались, я пожелал им счастливого пути и они пошли. Я смотрел им вслед и предательский комок подступал к горлу. Как, всё таки им будет тяжело без меня, но мы сами выбрали этот путь и теперь надо пройти его во что бы то ни стало.
         Удаляясь, они казались всё меньше и меньше. Вот они ещё раз обернулись, помахали мне рукой и затерялись в толпе. Я всё стоял и ждал. Мне хотелось убедиться, что хоть здесь всё пройдёт гладко и, в случае чего, прийти им на помощь.
         Прошло минут десять, а я всё ждал. Вдруг начался какой-то переполох. Я всматривался в толпу отъезжающих, стараясь увидеть Женю и Артура. Вдруг я увидел Женю и Артура, которых куда-то вели два работника аэропорта. В мгновение ока я перемахнул через барьер и через минуту был возле них.
         - Что случилось? – спросил я.  Женя удивлённо пожала плечами, мол понятия не имею. Их завели в какую-то комнату, где уже ждал представитель Хиаса. Один из двоих что-то сказал ему и он попросил Женю открыть сумку, которую она взяла как ручную кладь.
         - У вас есть оружие? – спросил представитель Хиаса.  Я и Женя смотрели на него, как на сумасшедшего.
         – Какое оружие? – переспросила Женя, немного заикаясь.
         – Они утверждают, что у вас в сумке пистолет. Я первый понял, в чём дело. 
         - Это детский пистолет, игрушка.- сказал я. -  Мы купили его в Сан  Марино, правда он очень похож на настоящий, даже можно сказать – копия настоящего. Он даже ещё в коробке. Сотрудник Хиаса перевёл этим двум то, что я сказал. Они тоже ему что-то ответили и он, повернувшись к нам, спросил, или они могут посмотреть этот пистолет.  Мы ответили, что разумеется, могут и один из них полез в сумку и вынул оттуда коробку с пистолетом, который мы купили Артуру в Сан Марино.  Он осторожно открыл коробку, вынул пистолет и стал рассматривать его. Через несколько минут он положил пистолет обратно в коробку и передал её Жене. После этого он сказал несколько слов представителю Хиаса, извинился перед Женей и они вышли.
         – Вы должны сдать пистолет в багаж, такое правило, - сказал он.
         – В багаж, так в багаж, - сказала Женя. Он вывел нас из комнаты, попросил меня уйти, сказав, что всё будет хорошо и чтоб я не волновался.
         Мы ещё раз обнялись и я пошёл к барьеру, где меня уже поджидал работник аэропорта, что-то крича и размахивая руками. Scuzo, сказал я, что должно было означать – извините и снова стал по другую сторону барьера, взглядом провожая своих. На этот раз, видно, всё было в порядке и я последний раз увидел Женю, которая вдруг вынырнула из толпы, помахала мне рукой и скрылась в зале для улетающих.
         Я поднялся на второй этаж и стоял там, глядя в окно, до тех пор, пока не увидел взлетающий самолёт компании TWA, который уносил мою семью, уносил в неизвестность. Я долго провожал взглядом улетающий самолёт, пока он не скрылся из вида.
         Сев в автобус, я доехал до центра Рима и до самого вечера бродил по улицам Вечного города, не чувствуя ни голода, ни времени. Только поздно вечером я приехал в Ладисполь.


Быстрый переход по главам книги:

0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28