17 Mar 2013

        В это утро мы поднялись рано. Волноваться мы начали уже накануне, вечером. Этот день был решающим и очень ответственным. Нам предстояло на интервью Хиасе ещё раз сыграть нашу роль мужей и жён, всё записать, ответить на все вопросы и расспросы и указать страну и город, куда мы хотим ехать. Первоначально, мы с Женей думали ехать в Канаду ( у Жени в Торонто жил дядя, который звал нас к себе, в Америке, а тем более в Нью-Йорке, у нас небыло никого, кто хоть как-то помог бы нам ), но Володя и Таня уговорили нас всё-таки поехать в Нью Йорк, аргументируя тем, что мы будем вместе и вместе нам будет легче пробить себе путь в жизни. Они говорили, что у них в Нью Йорке много знакомых, друзей, которые помогут. И мы решили ехать с ними в Нью-Йорк. Обговорив опять все подробности нашей легенды, мы позавтракали и спустились вниз, где нас ждал автобус. В Хиасе мы были к 10 часам утра. Практически целый день мы провели, заполняя какие-то бумаги, стоя в очередях к тому или иному чиновнику, рассказывая сотый раз легенду, придуманную нами и расписываясь на десятках документов. Этому можно посвятить целую главу, но я не хочу тратить на это своё и ваше время, так-как все, кто ехал в те годы, прошли подобную процедуру и знают, что это такое, а кто не знает, - ну и слава Богу.
         Возвращались мы уставшие от всего этого, от очередей, от писанины, от вранья. Измученные мы сели в автобус, который отвёз нас обратно в гостиницу. По дороге мы почти не разговаривали. Вернувшись в гостиницу, мы поели и переоделись. День подходил к концу. Находясь внизу в холле, я хотел поговорить с Володей, поделится впечатлениями о сегодняшнем дне, проанализировать всё то, что произошло за день. Володя, почему-то, неохотно шёл на разговор и нужно было вытаскивать из него каждое слово. Я подумал, что у него плохое настроение, он устал, как и мы все. Я выждал ещё полчаса и снова попытался заговорить с ним. То, что я услышал в ответ, я не могу забыть до сих пор, оно звенит у меня в ушах, отдаётся в мозгу, рассыпается дрожью по всему телу. - Он обругал меня самыми грязными словами, сказал, что теперь мы ему не нужны и вообще, послал подальше. Я стоял, как человек, на которого вылили ведро помоев, униженный, не понимающий, что происходит, оскорблённый до глубины души. Во мне боролись и произрастали всевозможные чувства: гнев, обида, злость, недоумение. Я даже ничего не смог ответить ему. Казалось, мой язык прирос к гортани, я задыхался и ничего не мог с собой поделать. Сколько я простоял так, не помню. Володя ушёл к себе в комнату и закрылся, а я всё стоял, как пригвождённый к месту. Даже сейчас, спустя много лет, при воспоминании об этом роковом дне, меня охватывает дрожь, я и сейчас не могу дать ответ на вопрос, который мучил меня тогда и мучает сейчас: - «ПОЧЕМУ?! ЗА ЧТО?!»
         До самой ночи я ходил по гостинице, как пьяный. Я не понимал, что происходит и что делается вокруг, у Жени было такое же состояние. Я не понимал, как друзья, которых я так любил, с которыми ринулся в эту игру с судьбой, пожертвовав многим, не прося ничего взамен, кроме дружбы, на которую рассчитывал, могли меня предать таким бесчеловечным, диким образом. Значит, всё это время, время, так называемой нашей дружбы, - было время лжи и просто вынашивался этот чудовищный план, рассчитанный на нашу преданность и порядочность. Нет! Этого не может быть! Но чем же объяснить тогда всё это? Теперь, спустя столько лет, я думаю, что и до тех роковых слов, сказанных тогда на кухне, всё уже было ложью. Просто я им был очень нужен и тогда, раньше, в Киеве, когда взял Володю на работу, где он имел хороший заработок, и потом всё это с отъездом…!?  Я пытался анализировать весь этот отрезок времени, пытаясь найти ответы на вопросы, которые меня мучили, копался в самом себе, в своих поступках. Что же я сделал не так? Может быть я в Хиасе сказал не то, что надо? Нет, я сказал всё так, как мы договорились, слово в слово, может быть я или Женя обидели их словом или действием и тоже не находил положительного ответа. Что же произошло? Что?! С первого, до последнего момента, я был с ними честен и предан, как друг. Нет, я не видел ничего, в чём мог упрекнуть себя, что мог бы такого сделать или сказать и что могло бы спровоцировать этот инцидент. В таком состоянии я под утро забылся беспокойным сном.
  

responsive

  
         Утром я проснулся и первое, что мне пришло в голову, было вчерашнее событие. С надеждой я подумал, что, может быть, это был сон, настолько чудовищным мне казалось всё то, что произошло накануне. Нет, это был не сон, а реальность. Лёжа в постели, боясь разбудить Женю, я снова и снова прокручивал в памяти детали вчерашнего дня, снова искал ответы на вопросы, терзавшие и мучавшие меня, но, как и накануне, не находил ответы на них. Зато возник один огромный, страшный в своей реальности и удручающий вопрос: - «ЧТО ЖЕ БУДЕТ?» Я теперь – законный муж Тани и отец её ребёнка, -это моя семья. Женя – жена Володи. Первое, что я подумал сделать, - это поехать в Хиас, рассказать всё, как есть, просить прощения за обман, который я считал святым, словом – покаяться. Но одна мысль о том, что меня могут за обман отправить обратно в Союз, что я не увижу всё, о чём мечтал, что моя мечта канет в вечность, заставили меня унять этот порыв и искать другой выход. А выхода небыло. Оставалась последняя надежда на то, что увидевшись с ними сегодня, Володя подойдёт ко мне и скажет, что вчера было плохое настроение и он наговорил чепухи, извинится, или даже не извинится, а просто похлопает меня по плечу, как раньше и всё уйдёт в прошлое, как дурной сон. Ну конечно, так и будет! А как же иначе! Мы же близкие друзья и прошли вместе столько!  С этими мыслями я спустился вниз, в холл, где, как я надеялся увижу Володю или Таню. В холе была только Таня с ребёнком, которая увидев меня, спрятала глаза и стала поправлять ребёнку одежду. Я решил подойти к ней сам. Сказав - Доброе утро, - я спросил где Володя и что с ним вчера произошло, чем было вызвано его поведение. Что-то промямлив в ответ, Таня сказала, что всё образуется, что он отойдёт и мы помиримся. Её слова вселили в меня надежду и я уже начал думать, что так оно и будет, в конце концов, с кем не бывает, но вечером встретив Володю на улице, возле гостиницы, я попытался с ним заговорить и снова услышал в ответ грязную брань. Нет, дело было не в настроении, а в том, что теперь мы, действительно, были ему не нужны. Он получил всё, чего хотел и теперь знал, что так или иначе, он доведёт своё дело до конца. Он отлично понимал, что я не пойду жаловаться в Хиас, что там, узнав о нашем обмане, нас тут же отправят обратно в Союз. Он рассчитал всё правильно.
         Осознав до конца всё, что произошло и не надеясь больше на чудо, я готовился к отъезду в Италию, куда мы должны были уезжать через два дня. На следующий день представитель Хиаса сообщил нам график отъезда. Я с Таней должен был уезжать на день позже Володи с Женей. Нам выдали билеты и документы, сказали время отъезда и когда за нами придут автобусы. Это было первым испытанием. Я не знал, как в Риме найду Женю с Артуром, в какой гостинице мы будем и как всё будет происходить. Отчаяние переполняло меня, пугающая безысходность, сознание того, что ничего нельзя сделать, превратили последний день в Вене в кромешный ад.  В конце концов, мы с Женей договорились, что она будет ждать меня в гостинице в Риме, куда её привезут и не уедет оттуда, пока я её там не найду.
         Когда на следующий день Женя с Артуром уезжали, я поехал на вокзал вместе с ними в автобусе, присланном ХИАСом. Погода стояла хорошая. Вена выглядела по весеннему весело, солнечные зайчики прыгали по витринам магазинов и окнам домов. Все наши спутники, такие же иммигранты, как и мы, были веселы и шутили. Я делал вид, что мне тоже весело, во первых, чтобы не выдать своё настроение, а во вторых, чтобы морально поддержать Женю, которая очень переживала. Да, ей было нелегко. Одна, с ребёнком, в чужую страну, да ещё с человеком, который, как мы уже знали, был нашим потенциальным врагом. Да, ей было тяжело. Я, как мог, утешал её, приободрял, говорил, что всё будет хорошо, хотя сам был в этом, далеко не уверен.
На вокзале всё прошло без происшествий и через некоторое время объявили посадку. Мы простились. На прощанье я ещё сказал несколько ободряющих фраз, хотя и видел, что это зря. Мы ещё раз обнялись и они ушли на посадку.
         На перрон меня не пропустили и я стоял и смотрел им вслед. Женя везла тележку, нагруженную чемоданами одна. Гора чемоданов была выше её и она выглядела, как маленькая девочка, которая шла в неизвестность с какой-то обречённостью в облике. Володя шёл немного впереди с одной сумкой, так как чемоданы с вещами оставил Тане, не помышляя даже помочь женщине с ребёнком довезти тележку до поезда. Так они скрылись в лабиринтах венского вокзала. У меня была надежда, что хоть возле поезда он поможет ей занести чемоданы в купе, но, как я потом узнал, ей помогли совершенно чужие люди, а он даже и пальцем не пошевелил для этого. Но всех этих подробностей я тогда не знал, да и не мог представить себе, что человек, называвшийся совсем недавно другом, пусть даже и на что-то обиженным, не поможет женщине, пусть даже совсем посторонней не говоря уже о женщине, которая пошла на всё, чтобы только помочь ему в жизни, донести чемоданы. Я не мог себе представить, что такое возможно, что это может иметь место среди нас, людей, находящихся в одном положении, евшим из одного котла, одну и ту же похлебку, людей цивилизованных и находящихся в цивилизованной стране. Так или иначе, я вернулся в гостиницу и просидел в холле до конца дня. Спать мне было негде, так как в нашу комнату въехала другая семья, а с Таней в комнате я спать не мог. Ночью я побродил по улицам Вены, последний раз полюбовавшись этим прекрасным городом и под утро вернулся в гостиницу, где в холле, сидя покемарил до утра. Утром я помог Тане спустить вниз, к автобусу чемоданы. Мы также, как и накануне сели в тот же автобус и нас повезли на вокзал. Деньги все я отдал Жене, оставив себе двадцать долларов, на всякий случай. Купив на вокзале какую-то булочку и кофе, я позавтракал и, услышав команду представителя Хиаса на посадку, молча взял у Тани тележку с чемоданами и пошёл к поезду. Занеся чемоданы в купе, я вышел в тамбур покурить и долго там стоял, размышляя о всём, что произошло.  Я надеялся, что это последнее испытание на нашем пути в новую жизнь и что потом всё уладится и будет легче. Но я тогда не знал, что это только начало, что впереди ждут новые, ещё более трудные испытания.  Я не знал всего этого и надеялся на лучшее, а надежда всегда умирает последней. Так, под стук колёс, наедине со своими мыслями, я ехал навстречу своей судьбе.
 


Быстрый переход по главам книги:

0 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28